Ты и небо - Егорова Алина. Страница 47

Дмитрий отвез Инну домой.

– Ты промок. Пойдем, – позвала она с собой.

Они снимали с себя влажную одежду. Потом случилось красивейшее магическое действо, идеальное воплощение волшебной формулы, начертанной небесным алхимиком.

Город утонул в темноте ночного неба. В прудах отражались огни высотных домов, выросших на противоположном берегу на месте давно не работавшего кирпичного завода. Они с Димой стояли на лоджии и любовались панорамой, открывавшейся с ее восемнадцатого этажа.

– Тогда на мосту, когда мы отпускали шарики, что ты загадала? – спросил Огарев, обнимая Инну за талию. Как он и предполагал, ее талия уместилась в двух ладонях.

– Отпуск.

– Я тоже. Давай проведем его вместе, – предложил он.

– Давай.

– Куда ты хочешь поехать?

– К теплому морю! – не задумываясь, ответила Инна.

– Я никогда не летал в отпуск к морю. Только в командировки, – признался он.

– И тебе никогда не хотелось там отдохнуть?

– Я раньше не думал об этом.

– Только представь: ярко-синее небо, солнце, пальмы, чайки, большие южные цветы…

– Балкон с видом на закат, струящийся шелк платья, – он коснулся губами ее губ.

– Подожди! – она бросилась в комнату за тетрадью. Устроившись в любимом кресле-мешке, Инна стала писать.

Огарев обескураженно наблюдал за ее действиями.

– Ко мне пришло вдохновение, – пояснила девушка. – Вот, послушай:

– Здорово! А можно мне?

Ясновская отнеслась к его инициативе скептически: еще никто не разделял с ней стихоплетства. Если кто и пытался, то тут же бросал: мол, подурачились и хватит.

– Ветер в такт танцу шелком платья играет, – предложил Дмитрий.

– Потрясающе! – прониклась Инна. Дмитрий выразил одной строкой то, о чем ей виделось в романтических грезах: тихая музыка, южный ветер, и она в легком шелковом платье кружится в танце. Он умеет читать мысли? Впервые Инна видела, чтобы мужчина так изящно и точно изъяснялся.

Следующая строчка родилась не сразу. Они с Димой подбирали слова, меняли их местами, спорили, ища наиболее подходящие, передающие сюжет и настроение. В итоге получилось вот что:

– Звучит как песня, – сказал Дмитрий. – Жаль, нет под рукой гитары.

Чем дальше на север, тем плотнее сгущались тучи. Рваная, низкая облачность над Онежским озером ближе к Архангельску сменилась бескрайним вздыбленным одеялом, навевая мысли о мягкой постели. «Прилетим домой, сразу – спать, добирать недосып», – мечтал Дмитрий. Сегодня он встал в полчетвертого – пограничное время: уже не ночь, но еще не утро. Самый сон.

На высоте девяти тысяч пятиста километров, на которой летел их самолет, несмотря на начало календарной осени, по-июльски ярко распалялось солнце. Идя на работу по утреннему холодку в предрассветных сумерках, Огарев не разобрал, каким обещается день. Как бы то ни было, на земле он его все равно не застанет, вернется в Пулково ближе к закату.

Какой бы мрачной и унылой ни была погода внизу, на эшелоне всегда потрясающая красота. В Питере бывает, что солнце не видно неделями. В хмуром ноябре, например. Или в декабре. Январь с февралем часто не лучше. Ну и март далеко не всегда бывает солнечным. Ему повезло, он – пилот, за его окном солнце сияет всегда. Оно слепит глаза, играет лучами на фюзеляже, в конце дня ныряет за горизонт, раскрасив небо перламутром и уступив место красавице-луне.

В Архангельске дождливо. Погода едва проходит по минимуму, диспетчер дает разрешение на посадку.

«Не поймать бы гидроглиссирование» [35], – опасливо подумал Дмитрий. Коэффициент сцепления низкий, но посадочная дистанция позволяет выполнить посадку. Полоса не везде ровная, да и погода переменчива. Когда показатели впритык, нужно быть готовым к наихудшему развитию событий.

Дима уже сталкивался с гидроглиссированием, или, как оно еще называется, аквапланированием, на «Фиате». Торопясь на рейс, в темноте не заметил лужу и на скорости в нее влетел. Шины потеряли сцепление с асфальтом, «Фиат» понесло в сторону, как по льду. Тогда Огарева спасли пустота ночной дороги и умение быстро реагировать.

При большом скоплении воды на полосе с самолетом может случиться то же самое – вместо эффективного торможения есть риск выкатиться за пределы ВПП.

– Используем максимальный реверс! – предупредил Дмитрий второго пилота.

Чтобы не превышать дозволенный уровень шума, обычно ставят малый реверс, но теперь был не тот случай – погасить бы скорость.

Для уменьшения нежелательного эффекта вместо своей любимой посадки с притиранием – kiss landing – Дима выполнил посадку с ощутимой перегрузкой и долбанул шасси об Архангельск.

Дворники молотили во всю прыть, во внекабинном пространстве – завеса дождя и плохо различимая полоса. Импульсным торможением вместе с другими необходимыми мерами Дмитрию удалось остановить самолет. Он проехал чуть дальше, чем останавливаются борты при благоприятных условиях, но это было некритично.

– Летчик жив, полет удался, – снимая наушники, сказал Огарев второму пилоту, тоже взмокшему от напряженной работы.

Из Хургады вместо Пулкова им поменяли рейс на Краснодар. Здесь, в аэропорту Пашковский, была запланирована двухчасовая стоянка, чтобы потом лететь домой. Все проводники устали, несмотря на проведенное на побережье время. Чартер есть чартер, со своими негативными особенностями. Учитывая невысокую по сравнению с другими курортами стоимость, в египетских рейсах встречаются не самые воспитанные пассажиры. В этот раз традиционно для своего направления пассажиры часто нажимали на кнопки вызова, дергая бортпроводников по любому поводу. Не обошлось без усмирения пьяного дебошира. С ним очень быстро разобрался старший бортпроводник Костя. Константину оказалось достаточно нависнуть над нарушителем своим гренадерским ростом, чтобы тот притих до посадки.

В отличие от приунывших коллег Инна изменениям в расписании обрадовалась: ведь в это же время в Краснодар должен был прилететь Огарев.

Весь рейс Инна порхала по салону, с ее счастливого лица не сходила улыбка. После демонстрации аварийно-спасательного оборудования один пассажир сказал, что она прекрасна. Инне было очень приятно получить комплимент.

В Краснодаре, завершив всю необходимую работу, Ясновская побежала в здание аэропорта, надеясь на встречу с Дмитрием. Она не стала ему звонить – хотела предстать перед ним неожиданно и, как в заурядном кино, закрыть ладонями глаза. Ясновской было что ему сообщить. Ей подписали заявление на отпуск в октябре! Если Диме тоже дадут отпуск на эти же даты, то они смогут провести его вместе.

Несмотря на большую площадь аэровокзала, места сбора экипажей у всех авиакомпаний примерно одинаковые. У них в «Пальмире» принято собираться около дьютика или недалеко от служебного выхода.

Инна пробежалась по местам, где можно встретить летный экипаж. По дороге она видела сотрудников других авиакомпаний. Где-то должен быть Дмитрий. Его прибывший из Москвы самолет стоял у гейта.

Инна издалека увидела знакомый силуэт. Повинуясь порыву, девушка бросилась к нему. Лавируя в людском потоке, она спешила, пока ее герой не скрылся в толпе. Еще несколько шагов до поворота… Инна не успела.

Одетая в идеально подогнанную форму «Ангары», Дмитрия сграбастала в объятия разбитная коллега. Густая копна собранных в пучок выбеленных волос, смачная фигура, энергия, как от АЭС в Сосновом Бору. Восторг от встречи, серебристый смех блондинки и лобызания. Терминал вот-вот озарится от счастья двух сердец.