Черный клинок - ван Ластбадер Эрик. Страница 21

– Еще более интересно, – заметил Бризард, потягивая пиво. – Мне очень хочется схватить этого хитрожопого колдуна за руку, поймать с поличным и больше никогда не видеть его рожу.

Затем, подмигнув Ричардсу, он добавил:

– А может, мне пристроить к нему хвост, тогда я сам поймаю эту белую рыбину?

– Меня это не колышет, шеф. Я ведь им не занимаюсь. Ты еще не знаешь, какой он хитрюга. Если ты кого-то подошлешь к нему, то предупреди, какой он. Иначе хитрожопый вмиг его расколет и свернет ему башку.

Разгладив снова усы, Бризард ухмыльнулся:

– Не дрожи, куриный потрох. Я не сделаю ничего такого, чтобы подставить тебя под удар.

И, улыбнувшись, добавил:

– Я тебя слишком ценю, чтобы выдать этому черту бесхвостому.

Вашингтон – Токио

Вулф прилетел в Вашингтонский национальный аэропорт челночный рейсом из Нью-Йорка с пятнадцатиминутным опозданием. Полет хоть и длился совсем недолго, но причинил массу неудобств – вроде доездки поездом в товарном вагоне. Он вышел из самолета, прошел, разминая затекшие мускулы, через аэровокзал и, накинув кожаную куртку, направился под моросящим дождем ловить такси.

На стоянке такси стояла довольно большая очередь, Вулф встал в хвост ее. Глядя на отражения людей в больших застекленных витринах здания аэровокзала, он проверил, нет ли за ним слежки, но подозрительного ничего не заметил. Однако, когда подошла его очередь, он внезапно сорвался с места и кинулся в аэровокзал, будто забыл что-то. Поболтавшись там минут пять, он вернулся к стоянке, народу в тому времени стало намного меньше, и он без труда схватил первое подъехавшее такси.

Чайнатаун в Вашингтоне намного меньше нью-йоркского, но такой же мрачный, хотя и не столь грязный. Количество же закусочных и лотков на Эйч-стрит, проходящей через этот район, не уступает, пожалуй, и Гонконгу.

Ресторан «Феникс Чайнатаун» по виду ничем не отличался от соседних, разве что у входа в него стояла пара облупившихся каменных собак. Внутри ресторана царил полумрак, вся обстановка, стены, столы, на которых стояли разные специи и приправы к рису, приготовленному на пару, возбуждали аппетит и располагали к приятному отдыху.

Время приближалось к часу, зал был набит до отказа. Вулф с трудом нашел свободный столик и присел на скамью, обтянутую потертым дерматином красноватого цвета.

Шустрый официант ловко кинул на стол засаленное меню, налил горячего чаю в обыкновенный стакан и поставил рядом металлический чайник. Ровно в час Вулф, почувствовав, что изрядно проголодался, заказал горячий наперченный суп. Через пять минут суп подали, вместе с ним принесли чашку лапши и блюдечко с маринованной капустой.

Вулф быстро справился с супом – неплохой; попробовал лапшу – невкусно. В это время из-за столика в другом углу ресторана поднялся и направился к нему высокий, стройный мужчина явно восточного вида.

– Мистер Мэтисон! Мистер Шипли задерживается немного и просит извинения.

Мужчина казался человеком самим себе на уме, стоял твердо и уверенно, не произнося больше ни слова.

Вулф налил в пустой стакан чаю и предложил ему. Мужчина поблагодарил и присел на скамейку напротив.

– А ведь вы вроде не китаец? – с вопросительной интонацией произнес Вулф.

– Я японец, – услышал он в ответ. – Но мне по душе китайская кухня. Похоже, начинают нравиться и чизбургеры.

Мужчина протянул руку через стол:

– Зовут меня Джейсон Яшида.

Вулф пристально взглянул на него:

– Давно ли следите за мной, мистер Яшида?

– Если быть точным, то за вами я не слежу. Наблюдаю за всем, что делается вокруг вас.

– Хвоста за собой я не обнаружил, – заметил Вулф, – если это вас интересует.

– Меня это интересует всегда, – ответил Яшида, попивая чай. – Может, пойдем? Мистер Шипли уже ждет.

Вулф полез за бумажником, во Яшида жестом остановил его:

– Уже все оплачено, мистер Мэтисон. Все расходы берем на себя.

Яшида повел его не к центральному входу, а в боковому – через ресторан, по длинному коридору, мимо телефона-автомата – и вывел наконец в узкий переулок. Там они повернули налево, потом опять налево и подошли в черному «таурусу» с правительственными номерными знаками. «Таурус» стоял там, где стоянка была запрещена. Яшида отпер дверцу, и они сели в машину.

Сделав пару поворотов, машина выехала на Эйч-стрит и помчалась на запад.

– Вы работаете у Шипли? – спросил Вулф.

– Что-то вроде этого, – ответил Яшида, явно давая понять, что не расположен к разговорам.

Они проехали по Массачусетс-авеню до Дюпон-серкл и свернула на Коннектикут-авеню, держа курс на северо-восток, к Рок-Грик-Парку. У северной стороны парка повернули направо, на Тилден-стрит, затем налево, на Линен-авеню.

– Имение «Хиллвуд» принадлежит миссис Марджори Меркуэзер Поуст, – пояснил Яшида, разразившись вдруг тирадой, когда они проезжали высокие чугунные ворота. – Но раньше, в начале XVIII века, этим участком площадью две тысячи акров владел Айзек Пирс.

Он приветливо кивнул стоящему у ворот пожилому негру в незнакомой Вулфу униформе. Не исключено, что это была форма какой-нибудь частной фирмы, обеспечивающей безопасность.

По длинной крутой извилистой дороге они подъехали к подножию невысокого холма. Наверху него стоял приземистый большой кирпичный особняк георгианского стиля, построенный, как сказал Яшида, в 1926 году.

Машина остановилась, но Яшида мотор не выключал и явно не собирался выходить.

– Позади главного здания есть тропинка, по ней вы дойдете до холмика, – объяснил он. – Поднимайтесь на него у развилки и идите влево мимо маленькой русской дачи. Так вы дойдете до бревенчатого дома.

Вулф терпеливо ждал, когда Яшида выйдет и поведет его, но, поняв, что тот не собирается выходить, спросил:

– Это все?

Яшида повернулся к нему, и Вулф тут же почувствовал, что тому стало как-то неловко от его вопроса.

– Мистер Шипли ждет вас, – сказал он с укором, как будто Вулф собирался отказаться от встречи с «призраком».

Как Яшида и объяснил, за развилкой вынырнула, будто из сказки, крошечная дачка, а в конце тропинки и в самом деле показался бревенчатый домик. Едва приоткрыв дверь, Вулф сразу же почувствовал разницу в температуре и влажности – это говорило о том, что вход в домик закрывался герметически, и он тут же понял, для чего.

Помещение внутри домика было переоборудовано под этнографический музей, в нем миссис Поуст собрала внушительную коллекцию одежды и разных вещей американских индейцев: кожаные штаны, расшитые бисером мокасины, раскрашенные боевые барабаны, ткацкие и плетеные изделия – ценности украденной истории племен Великих американских раввин.

Вулф так увлекся осмотром экспонатов, что чуть было не пропустил, как в домик вошел молодой человек, точно соответствующий образу, возникшему в памяти Маун: светлые коротко подстриженные волосы, удлиненное приятное лицо с красивыми голубыми глазами и слабо очерченным подбородком. Одет он в общепринятый среди вашингтонских государственных служащих костюм: темно-синий пиджак, накрахмаленная белая рубашка, скромный галстук в полоску. В этом костюме он мог пройти, не бросаясь в глаза, по всем коридорам любого правительственного учреждения в Вашингтоне. Он протянул руку:

– Мистер Мэтисон?

Доброжелательная улыбка на его лице могла растопить любой лед. Твердое деловое рукопожатие тоже подтверждало дружелюбный настрой.

– Мистер Шипли, если не ошибаюсь?

Шипли ухмыльнулся и стал вдруг похож на простодушного мальчишку.

– Я извиняюсь за то, что место встречи пришлось изменить, но это вынужденная предосторожность, – сказал он.

Вулф припомнил, что все агенты спецслужб, как правило, мнительные шизики и параноики, и высказал предположение:

– Ваш человек мистер Яшида, кажется, проявил беспокойство, что за мной следят в Чайнатауне. Кто бы мог следить за мной?

– Не пройдете ли сюда? – вместо ответа попросил Шипли и повел его по лестнице из дерева и металла на маленькие антресоли, где можно было с близкого расстояния полюбоваться великолепными ткаными индейскими одеялами. С антресолей тоже прекрасно просматривались все внутренние помещения.