Изгой (СИ) - Шатров Дмитрий. Страница 10

У «Кинетика» приблизительно то же самое. Сейчас у меня открыт «Сдвиг», и на первых трёх уровнях он работает, лишь когда предмет стоит на поверхности. На любой. Пол, стол, крыша. В зависимости от развития, я могу толкнуть или притянуть соответствующий предмет, если он, конечно, гвоздями не приколочен. А вот поднять — уже нет. Для поднять как раз и нужен «Метатель», но он откроется на третьей ступени. На пятой — «Взлом» — это уже из области высшей математики. Взаимодействие со сложными механизмами. Отличная штука, но до него мне пока, как до Китая пешком.

Самая простая ситуация с «Визором». Единственная суб-способность и она уже работала. По моим текущим задачам мне даже второго уровня хватало. И сегодня я эту проблему собирался закрыть. Естественно, при помощи медитации.

Грудь грел артефакт Пётр Петровича, мышцы покалывало от приятной усталости, разум постепенно отключался от внешней суеты. Открылся третий глаз, и я сначала не понял. А когда понял…

Нет, погоди, снова не понял.

Разноцветный клубок купался в золотистом сиянии, заметно подрос в размерах, а сами нити утолщились. Белая, так и вообще, превратилась из верёвки в канат. Зелёная самостоятельно доросла до пятого поясничного, почка набухла и практически встала в нужное место. И она стала двойная. Двойная⁈

— Это что ещё за хрення? У моего Визора нет второй суб-способности! — воскликнул я, в удивлении вытаращив внутренний глаз.

— Магия… — прошептал Мишенька, дрожащим от волнения голосом. — Моя магия…

— Стоп, давай разбираться!

Глава 5

— Нечего тут разбираться! Это моя магия! — завопил Мишенька и добавил с явной угрозой: — И с её помощью я верну себе тело!

— Ой баюс, баюс, — насмешливо фыркнул я. — Тоже мне, Гэндальф выискался.

Похоже, мой визави не знал, кто такой Гэндальф, а мне на самом деле было не очень смешно. Нет, Мишеньку я не боялся, хоть и не понимал, что он планировал сделать. В любом случае шансы победить у него минимальные. Но в то же время я ни ухом, ни рылом про здешнюю магию, а раз в год, и палка стреляет.

Впрочем, заднюю я не давал лет с пятнадцати. Да и отступать мне, собственно, некуда.

— Сейчас я вас научу хорошим манерам, мерзавец… Будете знать, как нарушать чужие границы… Сейчас я вам покажу… Сейчас, — пыхтел Мишенька, но пока ничего ужасного не происходило.

А нет. У меня пару раз дёрнулся палец.

«Это что, у них тут принято активировать магию жестами?», — мелькнула догадка и я поинтересовался с насмешкой. — Малой, это ты хотел мне кукиш скрутить?

— Знак активации, — ответил Мишенька, от чрезмерных усилий позабыв про нашу с ним неприязнь.

— Тю-ю-ю, примитивщина.

Нет, пальцевых фигур я и сам не чурался. У Альтов в ходу восточные практики, и я знал все девять японских кэцу раньше, чем научился писать без ошибок. Индийские мудры мы тоже использовали, но эти только для медитации. Они помогали восстанавливать силы и перераспределять потоки энергии. Но активировать жестами Дар… Так-то мысль быстрей и надёжнее, даже с позиций элементарной физиологии.

— Получается? — добавил я участия в голос.

— Ты же видишь, что нет! — взорвался он и ту же поправился: — Вы же видите.

— Вот это я понимаю воспитание, — хмыкнул я. — Голубая кровь, что тут сказать. Ладно, ты пока тренируйся, когда надоест, позовёшь.

Я вернулся в позу лотоса, прикрыл глаза, но мудрами решил не злоупотреблять. Сложу что-нибудь не то, не дай бог, и Мишенька, к примеру, пожар здесь устроит. А мебель дорогущая. Жалко. Тем более, «Визору» до второй ступени не слишком много осталось. Справлюсь и так.

Справился быстрее, чем думал.

Оказалось, Мишенькины потуги взбудоражили золотую субстанцию, она, в свою очередь, напитала энергией нити Даров. Почка на зелёном стебле уже сидела на месте — в проекции пятого поясничного. Из неё проклюнулся новый росток и медленно, по микронам, полз дальше. Хорошо подросли способности «Кинетика» и «Псионика».

Но что означала вторая почка на «Визоре»?

Чисто теоретически, она открывала новую суб-способность, но, чтобы той пользоваться, нужно сперва её опознать. Потом активировать. Причём, сначала догадаться каким именно образом.

Я прекратил медитировать и попробовал обычными методами.

Чуда не произошло — получил «Панораму». Правда, усиленную. Помнил не очень хорошо (столько лет прошло, поди вспомни), но, когда я впервые вывел её на вторую ступень, она была уже и ниже. В смысле поля зрения и высоты максимального потолка.

Я висел метрах в двадцати над крышей усадьбы и рассматривал места, где не так давно пробегал. Фонтан, буйство роз за стриженой изгородью, аллея из вековых сосен… Ага, а вон тех домиков я не видел. Несколько построек явно хозяйственного назначения скрывались за выступом леса. Наверное, чтобы не портить виды обитателям особняка.

«Завтра туда сбегаю, посмотрю», — подумал я и отключил Дар, решив разобраться с двойным узлом позже. Сейчас с концентрации сбивало Мишенькино сопение.

— Ну чё, как? Не устал? — съязвил я.

Мишенька не ответил.

— Слышь, неуёмный, давай так поступим, — перешёл я на серьёзный тон, — ты мне расскажешь, что надо сделать, а я попробую. Иначе ты скоро мозг вывихнешь, а он у нас общий.

— Мозг мой! — взвился Мишенька, с читаемым желанием вцепиться мне в горло зубами, и заявил: — У меня контрпредложение. Верните контроль над телом, и я разберусь сам.

Смотри, какой настырный, прям не узнать. А раньше создавал впечатление изнеженного нытика. Хотя… он и остался изнеженным нытиком, просто конкретно сейчас закусил удила.

— Ага, щас, — насмешливо фыркнул я. — Ты кого развести хочешь? Знаю я эти фокусы: я встану, ты сядешь… Прости, но вынужден тебе отказать.

Вдобавок, как вернуть контроль, я не знал. Да даже бы если и знал, не вернул. Одно дело — прошлый избалованный Мишенька, и совсем другое — избалованный Мишенька с магией… А теперь, внимание, вопрос: что делать со сном? Мелкий говнюк обязательно воспользуется ситуацией.

Тем временем мелкий говнюк с настойчивостью жирной мухи всё пытался пробить головою стекло. Ну, если образно выражаться.

Я оставил его, снова отрешился от суеты, открыл третий глаз и едва не ослеп. Внутри всё кипело и клокотало, облако маны сияло вспышкой сверхновой. Чужая магия завораживала… и манила к себе. Звала: прикоснись, обрети новые силы, получи недоступное доселе могущество.

Грех отказываться от таких предложений. Я ещё сам не осознал, что делаю, а уже потянулся мыслью к золотому свечению.

— Ай!

— Куда⁈ — заорал Мишенька, задохнувшись от гнева, но его предупреждение запоздало.

Голову пронзила мгновенная боль, третий глаз тут же закрылся, но это было только начало.

Словно напалмом запекло в правом виске. Глаз полез из орбиты, задёргалось веко. Потом щека. Подбородок. Обвис угол рта. Я пустил нитку слюны и понял, что у меня онемела кожа на всей половине лица и почти отнялся язык.

«Офигенно. Обрёл новые силы. Дебил».

— Прости господи, какой вы непроходимый тупица! Ну кто же лезет без подготовки в хранилище⁈ — яростно прошипел Мишенька и вышел из чата.

Клянусь, была бы в голове дверь, он бы ей от души шандарахнул.

— Фафол фа фу, фуфел! — прохлопал я онемевшей щекой.

Нет, действительно фуфел, мог бы и раньше сказать.

Сначала я испугался, думал — инсульт. Но обошлось.

Паралич тройничного нерва.

Об этом рассказал Пётр Петрович, когда его по срочному вызвали в особняк.

— Ну что же вы, Мишенька, куда так торопитесь? Почитай, все труды и насмарку… Ну как же так, Мишенька… — сокрушённо вздыхал он, приступая к осмотру.

«Мишенька! Если бы ваш Мишенька был чуть-чуть посговорчивее, ничего бы этого не случилось», — мысленно проворчал я.

Вокруг кровати, куда меня уложили, собрались знакомые домочадцы в полном составе. Маменька нервически кусала платок. Аглая бросала на меня боязливые взгляды. Фицджеральд ждал, чем всё закончится, как обычно, с флегматичным выражением на лице. И Трифон. Тот просто стоял и смотрел.