Бандит - Латынина Юлия Леонидовна. Страница 29

Из магазина Валерий взял только одно: удобную капроновую леску с двумя деревянными ручками на концах, которой Ангелина и Маша обыкновенно резали масло.

Сел на троллейбус и проехал в магазин «Электротехника», где купил все, что ему было необходимо, с прилавка или с рук.

По пути домой Валерий приобрел у метро красивую банку английского чая, с золотыми буквами на синем фоне и портретом благообразного лорда.

Через два часа Валерий сидел в своей комнате, один. Он тщательно запер дверь комнаты, смахнул со стола остатки еды, расстелил поверх скатерти чистую газету и, сорвав упаковку с английской жестянки, высыпал чай в литровую стеклянную банку.

Через минуту на газете лежали две батарейки «Крона», моток двужильного провода, пустая пачка из-под сигарет «Кэмел», коробка с детским электротехническим конструктором, привлекшим Валерия количеством коротких, а главное, разноцветных проводков, и то, что он получил от Шутника помимо волыны, – солидный брусок тротила, изготовленного промышленным способом и потому практически безопасного в быту. Можно было гарантировать, что взрывчатка не взорвется от удара, огня или падения.

Валерий Нестеренко занимался тем, чему его научили в Афганистане. Он собирал радиоуправляемую мину.

Едва «Фольксваген» Рыжего, взревев, покинул дачу, Шерхан придвинул к себе телефон и, набрав номер, осведомился:

– Мне, пожалуйста, Анну Михайловну.

Собеседник Шерхана на том конце провода прислушался к голосу.

– По какому телефону вы звоните?

– Да в РЭУ я звоню, в РЭУ!

– Внимательнее набирайте номер, товарищ. Это городская прокуратура.

И в трубке раздались частые короткие гудки.

Странное дело, но Шерхан не стал перезванивать в РЭУ, ни в свое, ни в чужое. Он потянулся, взглянул на часы и, набросив пиджак, сошел с веранды.

Через час Шерхан вошел в маленький кооперативный магазин и, не задерживаясь в торговом зале, прошел внутрь. Как всегда, он с удовольствием отметил, что его уже ждали. В крошечной, пять на пять, подсобке сидел похожий на черную мышь человек – старший следователь московской прокуратуры Александр Миклошин. Миклошин пил чай, не без удовольствия заглатывая уставившие маленький стол заморские печенья и кексы. Несмотря на свои пятьдесят лет и худое, даже тощее тело, следователь был сладкоежкой.

Глаза Миклошина, веселые и живые, шныряли по сторонам, как пара весенних грачей. Впрочем, выражение их немного портила привычка Миклошина постоянно помаргивать и во время разговора прикрывать рот рукой, как бы желая ухватить себя за язык.

При виде Шерхана Миклошин хотел было вскочить, но потом передумал и ограничился веселой улыбкой, сопровождавшейся взмахом руки, сжимавшей кусочек кекса.

– Меня интересует дело об убийстве в Алпатьевском переулке, – сказал Шерхан.

– Когда вы сможете о нем что-нибудь узнать?

– Слыхал, – сказал Миклошин.

– Довольно обычное дело, кооператор убил своего бухгалтера и пытался замести следы преступления.

– Как зовут кооператора?

– Василий… нет, Валерий Нестеренко.

Память у Миклошина была удивительная.

– Он арестован?

– Следователь выпустил его под подписку о невыезде.

– Кто следователь?

– Аршаков Вазген Аршалуисович.

– По-моему, – сказал Шерхан, – следователь проявил чрезвычайную некомпетентность.

– Насколько я понимаю, – пояснил Миклошин, – Вазген подозревает, что с помощью Нестеренко ему удастся выйти на след более крупных преступных структур. Я могу это только предполагать, Вазген со мной этими сведениями не делился. Возможно, он считает, что эти крупные структуры имеют своих людей и в прокуратуре.

– Ну и халатная же штучка этот Вазген, – заметил Шерхан, – берет убийцу и дает ему гулять на свободе. Я бы таких увольнял за дурость. Неужто нельзя заменить его кем-то другим?

– Кем?

– А хоть тобой.

– Это очень трудно. К тому же вам известна моя специализация, – Миклошин обычно вел дела о вымогательстве, – будет странно, если мне поручат расследование убийства.

– А если поручат?

Миклошин подумал.

– Тысяча баксов, и я его арестую.

Шерхан усмехнулся.

– Две тысячи, и ты его застрелишь при попытке к бегству.

Миклошин искренне возмутился. Глаза его забегали, как футболисты к концу тайма.

– За две тысячи?! Да как можно, чтобы человек стоил две тысячи баксов! Помилуйте! Знаете, что за такой выстрел будет? Да я вместо него за решетку сяду! Стрелять в безоружного!

Шерхан молча полез за пазуху и вынул оттуда белый сверток. Сверток брякнул о стол. Шерхан развернул платок – там был старый, лоснящийся от масла «ТТ».

– Кто сказал, что он будет безоружный? – промолвил Шерхан.

– Сунь ему волыну, и всех хлопот. Раскроешь это дело и еще два висяка.

Миклошин со страхом глядел на «ТТ». Ему не нравилось, что вот сейчас он должен унести с собой пистолет, на котором уже имеются два трупа.

Ему еще меньше понравилось, что он имеет дело с бандитом, настолько отчаянным, чтобы таскать с собой «мокрый» ствол.

– Э-э, мы так не договаривались, – сказал Миклошин, – а если меня сейчас остановит ГАИ? С этой штукой? А если я в аварию попаду? Меньше чем за четыре тысячи не могу, увольте.

– Две с половиной, – сказал Шер-хан.

– А то обожрешься. Тебе еще премию выпишут за ударный труд.

***

Через три часа работа Валерия была закончена.

Сам заряд разместился в чайной банке. Радиоустройство – в коробке из-под сигарет, небрежно сунутой Валерием в кармашек брюк.

Валерий окинул взглядом комнату и принюхался к довольно ощутимому запаху от еще покоившегося на окне паяльника.

Он взял одну из стоявших на полу тарелок и легко переломил ее. Две половинки тарелки остались в руках, и еще два кусочка брызнуло на пол. Достав из стола тюбик с клеем, Валерий с избытком обмазал края разлома и, зажав склеенную тарелку в тиски, уложил ее на окно. Клей был турецкий, поганый, и вонял так, что даже у кошки нюх отшибло бы.

В эту минуту в наружную дверь раздался звонок. Валерий напрягся.

Соседка Инга открыла дверь, и в прихожей послышался неясный шепот.

– Да вон там, вторая налево, – громко сказала старуха, – спит он, что ли, или гуляет…

Это был не Максим и не Гошка. Работники кооператива не спрашивали бы, какая у Нестеренко комната – налево или направо.

Валерий тихо усмехнулся и неслышно отщелкнул задвижку двери.

Затем перехватил покрепче «глок» и встал за дверь так, чтобы оказаться за спиной напрасно сунувшегося в комнату вурдалака.

В дверь постучали.

Валерий стоял тихо, как выключенное радио.

Дверная ручка повернулась. Валерий снял предохранитель и вытянул руку.

В комнату, близоруко щурясь, вошел давешний следователь. Валерий отвел руку и бесшумно сунул пистолет в карман висящего за дверью плаща.

Следователь постоял, вытягивая шею, потом повернулся кругом и только тут заметил стоящего за дверью хозяина.

– У вас странная манера встречать гостей, Валерий Игоревич, – сказал он, – кого же это вы ждали?

– Проходите, – проговорил Валерий.

Следователь, пошаркивая, подошел к столу и опустился на занозистый ящик из-под помидоров, исполнявший обязанности стула. – Ой-ой-ой, – сказал Аршаков, – я вам, кажется, Валерий Игоревич, всю мебель поломал.

И с сокрушенным видом достал из-под себя обломки треснувшего ящика.

Валерий поднял стоявшую в комнате пятидесятикилограммовую упаковку с пивом и, словно пушинку, поставил ее перед следователем.

– Садитесь, – сказал он, – не развалится.

И сам сел напротив.

– Чаем не угостите? – вдруг спросил следователь.

– Вон у вас и чай хороший есть…

И кивнул на коробку с тротилом.

Валерий молча воткнул в розетку электрический чайник. Все так же молча схватил со стола банку с английским лордом, сунул ее в шкафчик и с размаху захлопнул дверцу.