Инсайдер - Латынина Юлия Леонидовна. Страница 10

— Чего-то в этом роде мне говорили, — сказал он. — Только ничего плохого я не вижу в том, что ваши акулы не стали есть нашего карася.

— Ваш карась не поумнеет, пока его не съедят.

Киссур поднял голову и задумчиво уставился на Бемиша. Челюсти его энергично двигались, управляясь с медузой так, словно это была не медуза, а по меньшей мере баранья кость.

— Неплохо сказано, финансист, — заметил Киссур, — по крайней мере, откровенно. А твоя компания — тоже строительная?

— Более или менее.

— Чего строит?

— Она выпускает автоматизированные двери для вагонов монорельсовой подземки.

Киссур задумался. Видно было, что он соображает, какое отношение имеют автоматизированные двери к Ассалахскому космодрому, и сообразить это было ему трудно.

— Она у тебя от отца? — спросил Киссур.

— Нет. Я ее купил год назад.

— Зачем?

— Чтобы использовать как инструмент для приобретения более крупной компании.

Это было еще более откровенное, и даже скандальное, заявление, чем про карася, но оно, скорее, заставило бы поморщиться чиновников Всегалактического резервного фонда, — а Киссур никак на него не отреагировал.

Киссур налил Бемишу пальмового вина, и они оба выпили кружечку, и вторую.

— Так чем же ты особенный, а, директор? — вдруг заявил Киссур.

Бемиш помолчал. Он был не прочь заиметь в союзниках этого человека. Он видел, что тот довольно плохо относится ко всему, что связано с землянами и их деньгами, и он не мог предсказать реакции Киссура на его слова.

— Большинство генеральных директоров, — проговорил Бемиш, — карабкаются по корпоративной лестнице, играют в гольф с себе равными и заставляют компанию оплачивать космические перелеты своих кошек. Меня не пустят играть с ними в гольф. Таких, как я, называют корпоративными налетчиками. Мы нарушаем правила игры. Мы покупаем компании и вышвыриваем неэффективный менеджмент. Мы покупаем компании на деньги других людей, а потом расплачиваемся с заимодавцами тем, что распродаем половину покупки.

Киссур потягивал вино. Тот факт, что Комиссия по ценным бумагам и рынкам капитала в настоящий момент в очередной раз обсуждала правомочность действий корпоративных налетчиков и что имя Теренса Бемиша часто упоминалось не в самом лестном ключе на тамошних слушаниях, его явно не интересовал.

— Значит, — сказал Киссур, — Ассалахский космодром. Это в Чахаре, на границе со столичной областью… Отличный виноград растет в Ассалахе… А что, одной дырки в небо в Чахаре недостаточно?

— Нет, — сказал Бемиш, — одной дырки в небо оказалось маловато, к тому же дырка была временная и выстроена на болоте. В сезон дождей столица Чахара недоступна, словно тростниковая деревня в наводнение. Посадочные плиты цветут сырой плесенью, а корабли болтаются в космосе и предъявляют такие счета за неустойку, что на эти деньги, наверное, уже можно было построить десять космодромов или один дворец.

— Какой ужас! — изумился Киссур.

— Вы этого не знали?

— Я не лавочник, — оскорбился бывший первый министр империи, — чтобы знать такое. Каждый, кто интересуется такими вещами, начинает рано или поздно давать взятки или делать деньги.

Помолчал и прибавил:

— Так ты был у Шаваша по поводу этой… дырки в небе? Сколько он у тебя попросил? Бемиш хищно улыбнулся.

— Я не привык чего-то давать руководству поглощаемых мной компаний, — не считая пинка под зад. Ассалах выставлен на инвестиционный конкурс. Я выиграю этот конкурс — и все.

Голубые глаза Киссура вонзились в сидевшего перед ним землянина. «Что-то тут не то, — подумал Киссур. — Или этот человек боится признаться во взятке, или Шаваш задумал с ним лисью штуку. Кто-то из них обманывает меня, и кому-то из них я намажу глаза луком».

Бемиш уехал в неизвестном направлении.

Стивен Уэлси побрился, принял душ, позавтракал, приготовил необходимые бумаги, отправился к чиновнику по имени Ишмик, который был связан с государственным архивом, в каковом архиве хранилась, согласно законам империи, финансовая отчетность Ассалахской компании за прошлые годы.

У ворот, покрытых серебряными завитками и золотыми перьями, сидели на корточках и лущили земляные орешки два стражника.

— Это дом господина Ишмика? — спросил Уэлси на интеринглиш, затормозив и высунувшись из машины.

— Ага, — сказал один из стражников.

Уэлси вылез из машины и ступил было на белую песчаную дорожку.

— А где подарки? — сказал стражник.

— Какие подарки? — изумился Уэлси.

— Подарки, чтобы мы доложили о вас господину Ишмику.

Уэлси залез обратно в машину, развернулся и уехал. Прошло минут пять. Стражники все так же сидели, луща земляные орешки, и задумчиво глядя на давно пустую дорогу.

— «Ниссан» двести пятьдесят четвертый, — сказал один из стражников, — последняя модель.

— Какое невежество, — сказал другой. — Разве можно являться в дом высокопоставленного чиновника без подарков. Этот человек совсем несведущ в обычаях!

Следующий визит Уэлси нанес в земледельческую управу. Ему надо было выяснить точный статус крестьянских и государственных земель, отчужденных под летную площадь Ассалаха. Изученный им еще на Земле проспект эмиссии говорил о долгосрочной аренде с правом выкупа, и Уэлси должен был установить, произведен выкуп или нет. Пухлый чиновник долго мял в руках бумаги, даже пытался делать вид, что читает по-английски, только документ держал вверх ногами.

— Почему бумага без подписи? — вдруг возгласил он, возвращая Уэлси лист.

— Но это же страница номер один! — сказал Уэлси. — Подпись есть на второй странице.

Чиновник нахохлился:

— А если первая страница — подложная?

— Вы что, прикажете мне лететь за подписью обратно на Землю? — раздраженно осведомился финансист. — Может, еще и билет оплатите?

Чиновник увидел, что это человек совсем невежественный, и постарался от него избавиться.

В третьей управе Уэлси едва успел войти в кабинет, где ему навстречу поднялся молодой, с пронзительно-умными глазами чиновник, как дверь растворилась вновь, и в комнату шмыгнул курьер из консульства Церрины, с большой корзинкой в руках. Чиновник отчаянно взглянул на Уэлси, тот пробормотал: «Я подожду в коридоре», и вышел. Через мгновение Уэлси услышал на интеринглиш: