Инсайдер - Латынина Юлия Леонидовна. Страница 12

Бог в рваном халатике взял серые, с радужной водяной каймой, международные деньги, помахал ими в воздухе, весело объявил что-то толпе, — и разорвал на части. Бемиш тупо решил, что это фокус.

— Что он сказал? — спросил он Киссура.

— Что он не берет денег железных людей, — ответил Киссур.

Толпа как-то нехорошо и быстро расступилась, и Киссур потащил Бемиша прочь: вслед землянину полетело несколько насмешек и гнилой помидор.

Через минуту они уже переходили сверкающую реку по лаковому пешеходному мосту, заставленному лавками. Бемиш все переживал. Ему не было жалко денег, но у него в голове не укладывалось, почему человек, заработавший на представлении двадцать медяков, разорвал сумму в сто раз большую. Сам бы Бемиш никогда так не сделал.

— Он кто, этот фокусник, сумасшедший? — спросил Бемиш.

— Они этими представлениями завлекают людей.

— Они — это кто?

— Ну, как сказать. По-вашему — оппозиция, а по-нашему — секта.

— Между оппозицией и сектой большая разница, — раздраженно сказал Бемиш. «Зачем я уехал на эту планету, — пронеслось в голове, — ну кто сказал, что парни из Федеральной Комиссии смогут что-то доказать в этой истории с акциями РЦорп? Купил и купил…» — Разница, — согласился Киссур, — изрядная. Оппозиция это то, что заседает в парламенте, а секта — это то, что висит на виселице. Да ты не беспокойся об этих деньгах. Они мастера глаза отводить, он их наверняка ничуть не разорвал, а сейчас покупает на них водку местному отребью, потому что отребье хорошо верит представлениям, но еще лучше верит, когда его поят водкой.

Помолчал и добавил:

— Есть вещи, которые вы, земляне, не поймете на Вее. Вы не сможете никогда понять, почему этот старик называет ваш автомобиль мороком и почему при взгляде на ваши космические корабли вас называют железными бесами. Вы сможете учесть, сколько в наших горах меди, а как вы учтете этого старика?

— Мы его прекрасно учитываем, — сухо возразил Бемиш.

— Каким образом?

— В цене акций. В цене ваших акций, Киссур, которые стоят дешевле туалетной бумаги. Этот старик называется страновой риск (страновой риск — то есть риск покупки ценных бумаг, связанный не с какими-то особенностями деятельности данной компании, ее родом занятий и квалификацией менеджмента, а с общими экономическими и политическими условиями государства, в котором компания находится — Прим. авт.).

Когда вечером злой и взъерошенный Уэлси вернулся в гостиницу, портье передал ему записку от Бемиша. Бемиш извещал, чтобы его не ждали вечером, потому что он улетел на рыбалку в Голубые Горы.

Бемиш отсутствовал всю неделю, а Уэлси обивал пороги государственных управ. Сделать элементарную вещь — подписать бумаги, разрешающие провезти по льготному тарифу на эту чертову планету необходимое оборудование, или получить доступ к вонючим развалинам космодрома — оказалось совершенно невозможно. Стивен заполнял и перезаполнял, он платил писцам и платил чиновникам.

В управе на улице Белых Облаков он сказал:

— Я буду вам очень благодарен, если вы подпишете эту бумагу.

— Хотелось бы узнать размеры вашей благодарности, — немедленно откликнулся чиновник.

В управе на улице Плодородных Долин его попросили заполнить все бумаги по-вейски. Уэлси нашел писца и все сделал. Чиновник просмотрел бумаги и сказал:

— Это запрещено: принимать от землян бумаги, написанные не их собственной рукой.

— Слушайте, будьте милосердны! — сказал Уэлси.

— Милосердие — признак благородства, — важно согласился чиновник.

В управе на улице Осенних Листьев Уэлси грохнул по столу кулаком и завопил:

— А в тюрьму вы не опасаетесь угодить?

— В мире нашем, — возразил чиновник, — опасения сменяются покоем, и покой — опасениями, и один государь пребывает в безмятежном благополучии.

И попросил у Уэлси взятку в десять тысяч.

За неделю Уэлси позеленел. Он не был невинной институткой, и ему дважды приходилось представать перед Комиссией по ценным бумагам с объяснениями. ЛСВ-банк, признаться, был не только пятым по величине, но и первым по скандальности инвестиционным банком Галактики. Уэлси знал, как давать на избирательные компании, и всю жизнь любил рассказывать гадости про чиновников Федерации. Но он воистину не слыхал, чтобы чиновник Федерации, если сказать ему: «Я вам буду благодарен», — немедленно полюбопытствовал бы 6 размерах благодарности.

Вечером в пятницу Уэлси заехал на центральную станцию связи и набрал служебный номер Рональда Т. Тревиса, главы правления ЛСВ-банка, человека, которого одни называли некоронованным королем финансов Галактики, а другие — некоронованным бандитом. В офисе Тревиса было двенадцать часов ночи, но Уэлси не беспокоился. Тревис пребывал в офисе с пяти утра и до часу ночи.

— Как дела? — донесся из него нормальный голос с нормальной планеты.

— Никак, — сказал Уэлси, — за неделю я не подписал ни одной бумаги. Я побывал в их центральном офисе дважды, — там секретари не знают ничего, а кроме секретарей никого нет.

— : А Теренс?

— Теренс Бемиш удит рыбу в Голубых Горах, — мстительно сказал Уэлси.

— Сколько они хотят взяток и кто?

— Не знаю, — сказал Уэлси, — здесь есть человек по имени Шаваш, замминистра финансов и местный Талейран, а по мнению некоторых — надежда просвещаемого народа. У меня такое впечатление, что эта самая надежда народа получила от «Ай-Си» огромную взятку, с тем чтобы ни один из серьезных конкурентов «Ай-Си» просто не смог принять участия в конкурсе.

— Вы считаете, что ваши неприятности устраивает вам лично господин Шаваш?

— Да.

Тут в трубке что-то щелкнуло, и связь прервалась.

Уэлси возвращался в гостиницу по вечерним улицам, когда сзади послышался вой сирены. Полицейская машина прижала его к обочине. Стражник в желтой куртке — национальной полицейской одежде — и с автоматом в руках выпрыгнул из машины и рванул с мясом дверь Уэлсиевой «эколожки» с водородным баком, похожим на распухший огурец.

— Документы!

— Да как вы… — начал землянин, протягивая права.

Но стражник даже не обратил внимания на целлулоидный прямоугольник. Он перегнулся через Уэлси, схватил желтый чемоданчик, лежавший на соседнем сиденье, и поволок его из машины.