Поцелуй со вкусом крови - Свон Таня. Страница 61

Меня без проблем выпустили за ворота, но мамы возле них не было. Я уже успела подумать, что случилась какая-то ошибка, когда мне подсказали – прибывшая женщина отошла от ворот, чтобы укрыться от дождя в беседке неподалеку.

Взволнованная, я отправилась туда. Пульс тарабанил в ушах и ускорился еще больше, когда издалека под крышей небольшой беседки, спрятавшейся между домов, я увидела фигуру в темном плаще.

Я представила, как она снимет капюшон, и мы кинемся друг к другу для объятий. Но когда мама повернулась ко мне, я застыла.

— Тиа, — сказала она, и внутри все перевернулось. Я не слышала этот голос больше десяти лет, и теперь он казался таким… другим. – Не стой под дождем. Проходи.

Она улыбнулась, но голубые глаза смотрели настороженно. Мама сделала приглашающий жест, села и указала на лавку напротив. Пока я поднималась в беседку, не могла оторвать глаз от мамы.

В моей памяти она была другой.

Да, у нее те же медные волосы и голубые глаза, худощавая фигура. Та же светлая кожа, пусть и немного покрывшаяся морщинами. Но взгляд у нее совсем не такой. Раньше она смотрела на меня с лаской, будто я особенная. Теперь же она глядела на меня так же, как это сделал бы любой незнакомец.

Будто я чужая.

— Мы не виделись столько лет, — я остановилась под крышей беседки напротив мамы, но в глаза ей смотреть боялась. Опустив голову и глядя, как с одежды на дощатый пол капает вода, я спросила: — Даже не обнимешь меня?

Она поднялась. Медленно и нехотя, будто выкраивала время на что-то. Я ждала, что последует отговорка, но, похоже, мама просто не сумела ее придумать. Она обняла меня, но я не испытала ничего, кроме горького огорчения.

— Я получала все твои письма, — мама села обратно на лавку и отвела глаза. Делала вид, что изучает город. – Рада, что у тебя все хорошо. Прости, что отвечала редко.

Все письма от мамы я трепетно хранила. Она всегда писала с теплом и нежностью. Так же, как я, грезила о встрече и звала увидеться при первой же возможности. Писала бы она так, если бы знала, что случай выдастся столь скоро?

— Мам, давай не будем притворяться, что все хорошо, — я не выдержала и пересела на лавку к ней. Теперь она не могла спрятаться от моего взгляда, не могла сбежать. – Скажи, я тебя чем-то обидела? Огорчила? Что я сделала не так? Чем заслужила твой холод?

В ее глазах что-то промелькнуло, колючее и острое, но тут же исчезло.

— Не понимаю, о чем ты, — уголки материнских губ дрогнули. – Все ведь хорошо. Я здесь, рядом.

— Под дождем, на улице, а не за столом у камина в замке, где я живу?

— Не говори глупостей. Разве твой господин бы разрешил такое?

— Мой господин сам предложил пригласить тебя в Розу Гаратиса, — в голосе прозвенела нотка гордости. Это было так неожиданно, что я тут же умолкла.

— Твой господин чрезвычайно добр к тебе. И даже не знаю, награда ли это или наживка? Ты ведь у меня такая красавица…

Голос подвел ее. Дрогнул, из-за чего последние слова прозвучали совсем неубедительно.

Мама хотела перевести тему, но сама угодила в свою же ловушку.

— Мама… Ты что, боишься меня?

Вот теперь она смотрела прямо на меня. И этот взгляд я еще долго буду вспоминать в самые тоскливые ночи, когда слезы льются рекой.

— Нисколько, — хрипло проговорила она и торопливо отвела глаза. – Ты же моя дочь. Мое солнышко. Моя маленькая Тиа.

Я проследила за ее взглядом и заметила какое-то движение за забором чужого дома. Неужели мама боялась оставаться со мной наедине? Потому и пригласила меня сюда, в жилой район Гаратиса, где у нашей беседы всегда будут свидетели?

— Не ври. Пожалуйста, не обманывай меня, мама. Я ведь все вижу. Вижу, как ты смотришь на меня. Понимаю, что не просто так ты отказалась идти в замок. Боишься, что причиню тебе вред?

Даже когда меня увозили из родного дома в школу круга луны, мне не было так больно. Ведь я видела, как мама бежит за повозкой и в слезах машет мне рукой. Я знала, что меня любят и будут ждать.

Теперь же все казалось обманом. Одиночество, которое всегда тенью ходило за мной, навалилось невыносимой тяжестью.

— Тиа…

Мне не нравилась эта жалостливая интонация. За ней последует очередная ложь!

— Скажи правду. Что случилось?

После недолгого гнетущего молчания она все же отбросила попытки обмануть меня.

— У меня новая семья. Муж и дочь, ей сейчас семь лет.

Так значит, у меня есть сестра? Я взволновано сжала ткань платья между пальцев.

— Ты познакомишь нас?

— Нет, Тиа. Прости…

Этого стоило ожидать. Я опустила голову, изо всех сил борясь с подступающими слезами. А мама продолжала говорить:

— Ты же понимаешь… Твоя внешность может пугать. Тем более, сейчас. Ты ведь знаешь новости? Драконорожденные пробиваются сквозь границы. Люди в панике. Я с семьей бегу в дальние провинции.

— Но я здесь при чем? Я же твоя дочь! Моей вины нет в том, что идет война!

— Но ты о ней напоминаешь!

У меня зазвенело в ушах. Не верилось, что этот разговор действительно происходит. Что это не какой-то кошмар.

— Ты меня когда-нибудь любила? – не своим голосом спросила я.

— Я думала, что да, — послышался тяжелый вздох. – Но ты никогда не была желанным ребенком. На мою деревню напали драконорожденные, а потом…

Говорят, правда освобождает. Может быть, маме действительно становилось легче от признаний, но вся тяжесть ее бытия теперь ложилась на мои плечи.

— Я ненавидела тебя, когда вынашивала. Хотела убить, когда ты родилась. Меня отговорили. Сказали, что кровь человека в тебе может быть сильнее, и я успокаивала себя лишь этим. И какое-то время ты действительно росла, как обычная девочка. Но потом начали прорезаться рога, а вместе с ними – магия.

— Я помню. Мне всегда казалось, что ты пыталась спрятать меня и защитить.

Мама горько ухмыльнулась, и я поняла, что еще одна ложь только что вскрылась.

— Я сама позвала магов круга луны, чтобы они тебя забрали. Прости, Тиа. Но мне всегда было страшно рядом с тобой. Ты напоминала о том нападении и драконорожденном, который надо мной надругался. А когда еще и магия проявилась… Ты бы знала, как я плакала, когда тот всплеск силы побил всю посуду дома. Не из-за посуды, конечно… Я боялась, что ты можешь причинить вред кому-то.

— И до сих пор этого боишься? – я даже не замечала, что плачу, хотя слезы крупными каплями стекали по щекам. – Поэтому пришла одна? Поэтому не позволишь мне даже увидеть родную сестру?

Она молчала.

— Тогда зачем ты отвечала на мои письма? Зачем делала вид, что ждешь встречи?!

— Не хотела разбивать тебе сердце. Думала, что получится скрывать все, пока ты учишься, а потом – пока служишь.

— Ты надеялась, что меня не выкупят на аукционе, — догадалась я и запрокинула голову, смеясь. От хохота саднило горло. – А потом верила, что мой господин не позволит встретиться.

— Я хотела дать тебе хотя бы иллюзию любви. Прости.

— А что изменилось теперь? Почему ты говоришь все это сейчас, а не продолжаешь играть?

— У тебя появилась призрачная свобода, а у меня – новая семья. Я хочу, чтобы ты больше не пыталась встретиться. Я уезжаю из старого дома и надеюсь построить новую, нормальную жизнь, в которой ничего не будет напоминать об ужасах пережитого.

— Куда уезжаешь – ты, конечно же, не скажешь.

— Прости, — снова обронила она, окончательно уничтожая мою любовь к ней.

Я ушла, не попрощавшись.

Глава 20. Утешение

«Действительно ли жрецы слышат голоса богов или улавливают их волю сердцем и душой? Загадка. Одно известно наверняка – эти маги тратят годы, чтобы научиться внимать своему богу, и у каждого жреца он свой.