Подпольный Алхимик 2 (СИ) - Громов Эл. Страница 18

— Прием? Вы желаете, чтобы я сделал алкоголь для сотен ваших гостей?

— И очень знатных гостей, барон.

— Когда прием?

— Через неделю. Слишком малый срок для вас?

— Нет, в самый раз, — я улыбнулся и отпил вина — вполне приличного, кстати. Но мое все же куда лучше.

Всю неделю после работы я проводил несколько часов в лаборатории Берга: занимался своими собственными изысканиями. Когда срок подошел — все было готово.

Аристократическая тусовка состоялась в роскошном пятиэтажном особняке герцога Моргена. Все самые могущественные и богатые люди империи стекались в этот вечер туда. Я не входил пока в их число, но тоже был среди приглашенных. Поставка моего вина и новых к нему добавок в дом герцога была осуществлена сегодня утром. Морген выразил надежду на то, что я не разочарую его вместе с сотнями знатных гостей.

В ожидании начала вечеринки я прохаживался по длинным коридорам и просторным залам особняка, рассматривая старинные гобелены, современные полотна живописи и прочие украшения дома, в котором каждый предмет просто кричал о сказочном богатстве владельца.

Наконец прием начался. По залу непрестанно ходили официанты с подносами, заставленными моим вином и коктейлями.

Освальд Берг с супругой и Эйвой так же были здесь. Мы с младшей графиней уединились ненадолго, но затем мать увела ее куда-то, а граф принялся знакомить меня с некоторыми из других графов.

— Господин Ульберг, что такого в ваших коктейлях, признавайтесь! — воскликнула графиня Симсон. — Меня буквально раздувает от силы, переполняющей меня! Я чувствую, что могу свернуть горы сейчас!

— Ваши ощущения на грани истины, госпожа, — улыбнулся я. — Вы бы могли проверить свою силу, разнеся половину этого зала, но хозяин дома, боюсь, не одобрит такого вандализма.

— Меня гораздо больше заинтересовал другой ваш коктейль, господин барон, — вмешался в наш разговор ее граф-супруг. — Я почти всю жизнь страдаю близорукостью, но сейчас я вижу все совершенно четко — теперь я знаю, что лицо моей дражайшей супруги полно морщин, и я даже отчетливо вижу каждую из них.

— Ах, что за вздор ты несешь! — наигранно возмутилась его жена.

Я продолжал улыбаться.

— Неужто вы своим алкоголем вылечили мне глаза, барон?

— Боюсь, мои напитки не имеют столь потрясающего эффекта, граф, –сокрушенно вздохнул я. — Ваша близорукость вернется сразу же, как пройдет опьянение.

— Какая досада. Быть может, мне теперь вовсе не трезветь? — расхохотался граф собственной шутке.

Да, я позволил разгуляться своей фантазии и алхимическому таланту, когда делал новые добавки для коктейлей: одна из них временно улучшала зрение, другая — добавляла физической силы и выносливости, третья — давала эйфорию, но не наркотическую — без последующей ломки и привыкания. А еще абсолютно в каждом напитке сегодняшнего вечера уже содержался усовершенствованный «Штиль» — последствия опьянения устранялись, но само опьянение проходило естественным образом.

Тусовка аристократии определенно имела успех. Официанты едва успевали разносить бокалы с напитками. Ко мне то и дело подходили люди и заговаривали. Они хвалили алкоголь, задавали про него вопросы, осыпали меня потоками восторга и изумления. Люди были эйфорически рады после многих лет подпольного пьянства наконец заниматься этим открыто и легально.

Время было далеко за полночь, когда я решил, что пора покидать вечеринку знатных господ. Попрощавшись с семьей Эйвы, я засобирался к выходу, но тут воздух прорезал истошный женский вопль.

— Убили! Он мертв! Его убили!

Похолодев от нехорошего предчувствия, я обернулся. Гости окружили кольцом чье-то тело. Я подошел туда и с трудом пробрался в центр. На полу лежал тот самый близорукий граф. Открытые глаза застыли, недвижно уставившись в потолок. Жена припала к его груди и сотрясалась в безудержных рыданиях.

— Как это вышло? Что с ним такое? Он пил и ел то же, что и все? — спросил кто-то.

— Д-да… — прорыдала вдова. — Я просила его не брать последний коктейль, у него было больное сердце, ему нельзя пить слишком много и что-то крепкое, но он меня не послушался…

— Если человек умер от одного коктейля, стоит задуматься о безопасности такого алкоголя в принципе, — задумчиво заявил кто-то.

Голос показался мне знакомым, и я нашел глазами говорившего — им оказался Викар Нильсон.

— Вы правы, граф. Это он, он убил моего мужа! — Вдова, пошатываясь, поднялась и дрожащим пальцем указала на меня.

— Вы сейчас как никогда далеки от того, чтобы получить расположение к себе императора, господин Ульберг, — сказал герцог Морген, с аппетитом жуя кусок зажаренной курицы. — И, признаюсь честно, мне вы тоже подпортили настроение — не ожидал я, что у меня дома во время светского приема умрет один из гостей.

— Ни я, ни мои напитки не имеют к смерти графа никакого отношения, господин Морген, — убежденно заявил я. — Я прекрасно знаю свое дело, и от моего алкоголя никто умереть не мог. Я почти убежден в том, что графа кто-то целенаправленно отравил.

— Быть может, вы еще скажете, что отравление было подстроено специально, чтобы подставить вас?

— Вполне может быть.

— Как бы там ни было, доказать ничего нельзя. Тело графа вскрыли — никакого яда не обнаружилось, врачи сделали заключение, что его сердце не выдержало, алкоголь был слишком крепок, да еще эти ваши добавки в коктейли. Врачи предполагают, что они сыграли не последнюю роль в ухудшении состояния здоровья графа.

— Я непременно найду способ смыть со своего имени все подозрения.

— Это будет замечательно, Аксель. Дайте мне знать, когда придумаете способ это сделать. Я буду рад, если мы сможем продолжить с вами сотрудничество.

— Аналогично, господин Морген.

После произошедшего на приеме Моргена дела мои пошли на спад. Да, серьезно испортила мою репутацию смерть графа Симсона.

Отмена «сухого» закона позволила мне вновь открыть клуб. Хельми был так же его управляющим. Виви тоже вернулась на работу, Элен заняла место на сцене рядом с ней — в ее прежней работе по продаже винных «кирпичей» необходимость отпала.

Часть моих старых клиентов осталась верна своих алкогольным предпочтениям и так же ходила в мой клуб, часть же — поостереглась иметь дело со мной после смерти графа Симсона.

Я подозревал Нильсонов в его отравлении. Но вдруг это всего лишь паранойя, а на деле Симсон действительно умер из-за проблем со здоровьем, которые усугубил мой алкоголь?

Но я не мог никому озвучить свои догадки, не проверив их наверняка. А сделать это пока представляется мне весьма проблематичным.

Ломая голову над этой проблемой, я продолжал упорно трудиться в лаборатории Берга. Лекарство, над которым я работал, было почти готово.

Параллельно я корпел над исследованием вопроса — как мне улучшить сыворотку правды? Уж больно сложно она действует.

Деньги, которые мне платил Берг за работу, теперь составляли основной мой доход, потому что весть о смерти Симсона разлетелась по всей империи, и теперь все владельцы всех баров отказались покупать у меня алкоголь. Я велел Тео попробовать снизить стоимость товара, но даже это не сработало. После легализации алкоголя у хозяев питейных заведений появился куда больший выбор поставщиков спиртного.

Я возвращался домой поздно вечером после очередного рабочего дня в лаборатории. Попрощавшись с Рандом до утра, я прошел через ворота. Охраны на месте не было. Это еще что за безобразие?

Меня кольнула тревога. Разум велел мне покинуть территорию особняка, но я не собирался бросать Веронику, Ская и стражей непонятно под какой угрозой. Я бросился в дом. Войдя в темноту холла, остановился, прислушиваясь к тишине. Ее нарушило поскуливание. Я кинулся туда, откуда доносились звуки.

Скай лежал в гостиной. Бок его частично был разорван, из раны обильно сочилась кровь. Вероника в порванном платье прижалась к одной из стен — в глазах девушки плескался ужас на грани отчаяния. Вся моя охрана была перебита. В середине помещения стояло пять мужчин. Один из них — пожилой и седовласый — опирался на трость.