Национальность – одессит (СИ) - Чернобровкин Александр Васильевич. Страница 119

В начале зимы я нашел интересное развлечение. Раньше много раз видел воздушные шары, парящие над Одессой. Были они разноцветные, напоминали елочные игрушки. С год назад наблюдал полеты биплана — решетчатой этажерки с крыльями. Аэродром, если можно так назвать грунтовую площадку, располагался неподалеку от дачи «Отрада», на четвертой станции Большого Фонтана, возле ипподрома, на котором в дни полетов собиралась вся Одесса. В последние время появился несколько монопланов, не далеко ушедших от предыдущего летательного аппарата.

Кстати, первый аэроплан и первый полет в России случились в Одессе, благодаря купцу первой гильдии Артуру Антоновичу Ана́тра, коренному одесситу, потомку итальянского капитана. Его дед Анжело Анатра, приплывавший сюда напарусниках из Италии, решил осесть на берегу и построил несколько лодок, чтобы переправлять грузы с рейда на берег. Со временем раскрутился и стал одним из богатейших людей города. Его дело продолжили четыре сына, которые организовали компанию «Братья Анатра», занимавшуюся судоходством, экспортом-импортом, владевшую самой большой в свое время мукомольной паровой мельницей, несколькими доходными домами. Артур-Виктор, внук от старшего сына Антонио, окончил Третью Одесскую гимназию и в тысяча девятьсот третьем году, всего-то за семь лет — отделение химии в Императорском Новороссийском университете с дипломом первой степени и был оставлен сверхштатным лаборантом без содержания для подготовки к профессорскому званию. Я пересекся с ним пару раз во время неофициального обучения, когда он забегал в университет на пару минут, чтобы отметиться и поболтать. В то время это был пухлый двадцатишестилетний мажор с тщательно выбритым, не по-итальянски круглым лицом, только мощный загнутый нос выдавал национальные корни, чистенький, прилизанный, одетый дорого и вычурно, с множеством блестящих предметов на разных частях одежды и тела. Я сразу понял, что ученый-химик из него уж точно не получится, несмотря на то, что парень неглупый и с хорошими организаторскими способностями. Слишком он непоседливый, готовый заниматься сразу всем, что интересно, и ничем долго. Это Артур Антонович Анатра закупил во Франции оборудование и открыл первый в Одессе кинотеатр на Гаванной улице, организовал и принял участие в первых в России автомобильных гонках, стал соучредителем «Одесского акционерного общества автомобильного сообщения», членом правления двух банков, председателем «Новороссийского общества почтово-голубиного спорта», вице-президентом «Новороссийского общества поощрение рысистого коннозаводства», в сферу которого и входил ипподром, ставший первым аэродромом города, с которого сперва запускали воздушные шары…

Теперь он организовал первую в России школу летчиков, в которой сперва бесплатно учил военных, а с лета этого года начал набор на платные курсы для всех желающих. Цена вопроса — шестьсот рублей. Это годовое жалованье моей жены. Объявление об этом разместили, в том числе, и в газете «Одесские новости», о чем мне и рассказал редактор Балабан, когда я принес очередную рецензию на спектакль в Русском театре.

— Издатель ищет добровольца, владеющего пером, чтобы описал обучение в этой школе и впечатления от полетов. Готов оплатить половину расходов, — добавил Алексей Семенович.

И я подумал, а почему не попробовать? Что-то скучновато мне стало. Да и новая профессия не помешает. Я ведь по жизни из категории «Хочу всё знать». Отношения с высотой у меня двойственные. С одной стороны стараюсь не выходить на балкон, начиная этажа с седьмого-восьмого, из-за закона притяжения пропасти — труднопреодолимого желания сигануть, а с другой в самолетах чувствую себя превосходно. К тому же, привык, что опасно для меня море, а кому суждено утонуть, тот не погибнет при крушении аэроплана.

Обучение проходило в большом брезентовом ангаре, где стояли французские монопланы — три новые двухместные, привезенные на пароходе и собранные здесь с месяц назад, два «Антуанетт-семь» и один «Блерио» — и расположенном рядом каменном здании, где были кабинеты директора и преподавателя, большая комната с двумя тренажерами — местом пилота и рычагами и педалями для управления рулями намного меньшего размера, чем оригинальные, и аудитория с шестью школьными партами в два ряда и черной доской на стене. Впрочем, теорию почти не преподавали, потому что сами не знали. Пришлось мне вспоминать, что знал о воздухоплавании, и учить учителей и других учеников, которых в то время было еще пять, уже заканчивавших курс. Сказал, что прочитал в разных журналах, французских, английских и американских, забыл названия и куда подевал их, потому что не собирался учиться на пилота. Убедившись, что я знаю хоть что-то, преподаватель-инструктор Владимир Николаевич Хиони — двадцатидевятилетний одесский грек, невысокий, худощавый, с копкой густых волнистых черных волос на голове, широкими и длинными усами, параллельными горизонту, темно-карими глазами и оттопыренными ушами, закончивший во Франции на деньги Артура Анатры летную школу «Антуанетт» и получивший лицензию за номером двести пятьдесят (во всем мире летчиков сейчас сотен шесть) — тут же позвонил своему покровителю и сообщил об обнаружении уникального типа, университетского профессора, который знает о воздухоплавании больше, чем все вместе, с кем он когда-либо имел дело. В итоге через день, чтобы я успел изготовить наглядные пособия, мне пришлось прочитать лекцию для всех, причастных к авиашколе.

Артур Антонович Анатра прибыл на красном праворульном «роллс-ройсе». У автомобиля была черная кожаная крыша и лобовое стекло, а также переднее, боковые и заднее в двухместной кабине для пассажиров. Шоферу в кожаных шлеме, куртке и штанах, зачем-то нацепившего большие очки, защита от ветра с боков не полагалась.

Когда инструктор Хиони представил меня владельцу школы, тот узнал и удивился:

— Вы уже профессор университета⁈

Разведя руки в стороны и подняв плечи, я произнес виновато:

— Так получилось…

Он засмеялся, дружески приобнял меня за плечи и повел к зданию школы со словами:

— Друг мой, я был уверен, что вы добьетесь этого, но не ожидал, что так быстро!

В аудиторию набились все причастные к авиационной школе, пришлось даже дополнительные стулья принести и поставить в проходах и у двери. Я развесил на стене плакаты со схемами и рисунками будущих самолетов, которые вызвали наибольший интерес.

— Возможно, я буду говорить что-то, что вы уже знаете. Не перебивайте, пожалуйста, чтобы не сбился с темы. Когда закончу, отвечу на все ваши вопросы, — начал я лекцию.

Рассказал все, что знал о влияние ветра и погоды, аэродинамике, глиссаде, «коробочке» — полетах по прямоугольнику над аэродромом, о двигателях толкающих (расположенных в корме) и тянущих (спереди), КПД которых выше, и предсказал, как, по моему мнению, будут развиваться самолеты: монопланы с одним-двумя-четырьмя винтами на носу или крыльях, закрылки, элероны, киль с рулем направления и стабилизаторы с рулями высоты на хвосте, закрытые кабины пилотов, а когда поятся мощные двигатели, начнут делать из алюминия с корпусом, как в гондолах дирижаблей, и будут так же перевозить пассажиров и грузы. Мои пророчества слушали с горящими глазами. В помещении собрались люди, помешанные на воздухоплавании. К тому же, это сейчас самая модная профессия, даже круче, чем шофер.

Затем я долго отвечал на вопросы, которых было много и почти все о будущем. Настоящее не очень интересовало их. Отвечал, как умел, стараясь не забегать вперед слишком далеко, иначе сочтут трепачом. Чтобы мои слова звучали правдоподобнее, сказал, что уже летал в качестве пассажира в Париже, не уточнив, когда это было и на каком самолете. В двухпалубный «аирбас» с четырьмя турбореактивными двигателями и восьмьюстами пятьюдесятью пассажирами на борту они не поверят.

По окончанию лекции слушатели разбились на группки и продолжили обсуждение того, что услышали, а Артур Антонович Анатра подошел ко мне, похвалил и сделал щедрый жест:

— Я решил вернуть вам деньги за обучение. Вы заплатили своей лекцией. Это лучшее, что я слышал об авиации за все время!