Серебряные крылья, золотые игры (ЛП) - Марсо Иви. Страница 29

― Нет, если подлесок будет таким же густым, как здесь. ― Я указываю на переплетенные заросли, обнимающие стену, сквозь которые даже собака не протиснется. ― Нам повезет, если завтра мы пройдем пять миль, особенно если будем держаться достаточно близко к стене, чтобы проверять наличие брешей.

Райан стонет, подбрасывая палки в кучу хвороста.

― Завтра будут завтрашние проблемы, Вульф. А сейчас достань хороший виски, разожги костер, чтобы согреть мои яйца, и, как только мы хорошенько напьемся, расскажи мне все грязные подробности о том, как шлюха из «Бархатной лисицы» приручила пресловутого Одинокого Волка Дюрена.

На секунду мне кажется, что между нами все как в старые добрые времена. Мы, будучи своенравными подростками, думали, что несокрушимы, как боги. Мы могли выпить бутылку виски вдвоем и все еще быть готовыми к утренним тренировкам.

Часть меня скучает по тем временам с болью, похожей на старую травму в плече.

Но те времена прошли.

Потому что мы больше не мальчишки, и, несмотря на все его игривые ухмылки, один из нас может не вернуться из этого леса живым.

Глава 11

Сабина

Первый вечер после того, как Бастен и Райан отправились к границе, я просидела за самым ужасным ужином в своей жизни. Присутствие Райана на ужине ― это обычно тупая заноза, а его отсутствие ― более острая. Еда выглядела восхитительно ― сочный жареный кабан, маслянистые овощи с розмарином, миндальный торт ― и, возможно, даже имела такой вкус, но из-за желчи, поднимавшейся по моему пищеводу, все казалось песком на языке.

Старая леди Элеонора была достаточно пьяна, чтобы быть злой, но не настолько, чтобы задремать и оставить нас в покое. Она сыпала оскорблениями в адрес толстеющей талии леди Руны, пока Руна не схватила бутылку с вином и не удрала. Леди Солвиг и лорд Гидеон весь обед поносили бедняков за то, что те не платят недавно поднятые налоги. Но хуже всех, естественно, был лорд Берольт. После каждого укуса мой будущий свекор, приклеившись глазами к моему декольте, облизывал губы.

Поэтому вечером следующего дня я притворяюсь, что у меня расстройство желудка и сбегаю в конюшню к Мист. Максимэн, конечно же, следит за мной, но он дает мне небольшое послабление, стоя на страже снаружи, и я могу почти забыть о его присутствии.

В сарае просто райская тишина. Из кухни Бриджит тайком стаскивает поднос с сыром и вином для нас и яблоками для Мист. Вопреки протестам Бриджит я заставляю ее присоединиться к трапезе. У нас даже есть гость: мой маленький лесной мышонок высовывает нос из кармана фартука Бриджит и набрасывается на сыр.

Мы усаживаемся на охапку мягкого свежего сена в королевском стойле Мист и, потягивая вино и хихикая, коротаем вечер, пока моя голова не начинает кружиться от восторга.

Служанка. Лошадь. Мышь.

Может быть, это и не похоже на семью, но для меня это настолько близко, насколько возможно, с тех пор, как умерла моя мать. Во мне, конечно, течет кровь Чарлина, но между нами нет любви. А монастырь? «Сестры» ― не имели ничего общего с этим словом. Эти женщины обращались со мной хуже, чем с преступницей.

Выпив полстакана вина, Бриджит засыпает на сене, бормоча во сне о мальчике-пастухе, который ей нравится. Мышь тоже сворачивается калачиком в кармане Бриджит и засыпает.

Челюсть Мист растягивается в довольном зевке, ее живот полон яблок.

Лениво собирая солому с волос, я смотрю на потолок из терракотовых плиток, позволяя своим мыслям, одурманенным вином, течь свободно.

Найтхуф? ― Неуверенно спрашиваю я.

Мист поворачивает ко мне свои уши.

Ты что, пьяна?

Я не пьяна! ― Я тычу в нее пальцем, но он слегка покачивается, что не соответствует моим словам. ― Я пытаюсь угадать имя единорога. Как насчет Мадока?

Она фыркает.

Страйкер?

Удар копытом.

Бейн?

Она пренебрежительно откидывает голову.

Ты поймешь, когда узнаешь.

Я вздыхаю, опускаясь обратно на сено. Может ли она быть менее полезной? Я перебрала столько вариантов имен: Шторм. Шэдоуфол. Дарккен. Брим. Ни одно из них не кажется мне подходящим, хотя откуда мне знать?

А что, если я произнесу не то имя? Единорог сожжет меня заживо?

Я выдыхаю, чтобы сдуть волосы с глаз, затем тянусь к бутылке с вином, но обнаруживаю, что она пуста. Бриджит и мышь тихонько похрапывают в унисон. Ночь тихая, городской шум Дюрена не доносится до нас. Мои мысли свободно блуждают, и уносятся за городскую стену, в пограничные земли.

Что сейчас делает Бастен? Я представляю, как он жарит на костре свежепойманную дичь, его чувства умиротворены спокойствием леса. Под пологом раздаются ночные звуки. Запах землистый и мягкий, как раз такой, какой он любит.

Райан, вероятно, разлегся у огня, откинувшись на меховое покрывало, пока Бастен поддерживает огонь и готовит еду, и рассказывает Бастену или кому-нибудь еще о своих планах стать королем.

Они вдвоем как солнце и луна. Бастен, как хранитель ночи, движется с грацией лунного света по опавшим листьям. Тогда как Райан яркий, как полдень, и его амбиции отбрасывают длинную тень до самого замка Хеккельвельд. А еще есть я. Как земля, зависшая где-то между их мирами. Мы связаны, как небесные тела.

Мои глаза закрываются, а мысли уносятся дальше. Солома подо мной теплая и мягкая. Мои пальцы находят соломинку и неспешно крутят ее.

Бастен. Райан. Будет ли один из них прежним без другого?

И буду ли я прежней?

― Леди Сабина. ― Веселый женский голос прерывает мои грезы. ― Прячешься, да? Разве ты не должна быть на ужине?

Я резко вскакиваю, солома разлетается во все стороны.

Ферра Янгблад улыбается мне от ворот стойла, дразняще изгибая свои губы, подчеркнутые золотом.

― Ферра! Я просто решила отдохнуть… ― Когда я пытаюсь встать, мой носок задевает пустую бутылку из-под вина, которая с грохотом катится по полу, разбудив мышь.

А? ― говорит мышь. ― Что? Зззз…

Ферра хихикает.

― Тебе не нужно придумывать для меня оправдания. ― Она опирается локтями на дверь стойла. ― Если тебе удалось избежать этой пытки, которую они называют ужином, то и мне тоже. Но растянуться на сене? Со своей служанкой и полевой мышью? Ты же скоро станешь верховной леди Дюрена! ― Она складывает руки на груди, обтянутой шелком, и дразняще подмигивает, а затем бросает озорной взгляд в сторону двери. ― Ты можешь сбежать от своего телохранителя?

Я настороженно морщу нос.

― Зачем?

Она распахивает дверь и стучит по полу своими изящными, непрактичными хрустальными туфельками на высоком каблуке.

― Потому что я беру тебя с собой, вот почему.

Я сдуваю с лица еще одну выбившуюся прядь волос.

― Куда?

Она презрительно моргает своими лавандовыми глазами, глядя на мой скудный ужин.

― Миледи, ты свободна от Верховного лорда на эту ночь. Ты должна использовать эту возможность, а не валяться в соломе с сыром.

Откусив кусочек, я протестующе восклицаю:

― Но это же бри.

Она фыркает и заговорщически наклоняется ко мне.

― Есть грехи гораздо вкуснее.

Я глотаю кусочек, не зная, как расценить тон Ферры. Для девушки, которая двенадцать лет спала на заплесневелой соломе, сытый живот и тихая ночь с Мист ― греховное наслаждение.

Ферра хлопает в ладоши, как будто все решено.

― Если уж ты станешь Верховной леди Дюрена, самое время выяснить, что на самом деле представляет из себя город под твоим началом. Это ведь практично.

Я бросаю на нее сомневающийся взгляд.

― Райан позволит это?

― Пссс. ― Она пренебрежительно машет рукой. ― Райан находится в двадцати милях, в глубине Чернолесья. Ты здесь ― не пленница, Валверэи постоянно выходят в город. Ты можешь развлекаться самостоятельно.

Что-то подсказывает мне, что Валверэи были бы категорически не согласны, но это правда ― они никогда не запрещали мне покидать Сорша-Холл. Под присмотром телохранителя я могу свободно ходить в конюшни, навещать Мист, даже кататься на ней по лабиринту живой изгороди или по армейским казармам за стенами.