Эльфийские хроники (сборник) - Фетжен Жан-Луи. Страница 76

— Мы еще увидимся, — сказал Махеолас громким голосом. — Тобой займется Цандака, а потом и я, возможно, приду тебя навестить…

Коротким жестом он приказал служанкам и стражнику увести Ллиану. Когда она проходила мимо, Махеолас вдруг резко шагнул вперед, схватил ее за волосы и откинул ее голову назад. Затем приблизил свое лицо к ее лицу так, как будто хотел ее поцеловать, однако его губы лишь слегка коснулись ее уха.

— Не упрямься, — тихонько прошептал он. — Это твой единственный шанс. Ты должна помочь мне отсюда удрать!

7

Только одна земля

Прошло уже два дня, а барон Горлуа все никак не мог привыкнуть ни к противному запаху, ни к постоянному шуму Ха-Бага. В древние времена этот город гномов, живущих на севере, был построен на склоне холма, на скалистом уступе, образующем своего рода естественную крепость. Уступ этот был узким и длинным. Со стороны казалось, что его высекли на склоне холма при помощи нескольких ударов громаднейшим волшебным топором. Первым здесь разбил свою торговую палатку какой-то купец, постепенно — за несколько веков — на этом месте вырос довольно большой город. Поскольку городские власти запрещали строить жилища за пределами стен, новые кварталы врезались все глубже и глубже в землю запутанными туннелями, свод которых новые поселенцы подпирали при помощи каких-то немыслимых деревянных конструкций, которые, как казалось со стороны, вот-вот должны были рухнуть. Но гномы по поводу этого ничуть не переживали. Они не являлись народом строителей. Кстати, их мало кто и считал отдельным народом. Некоторые полагали, что являются одним из племен орков, отбившимся от их основной массы: гномы, как и орки, были низкорослыми и уродливыми. Однако их сходство на этом заканчивалось: неспособность гномов эффективно сражаться вошла в поговорки. Как, впрочем, и их трусость. Иногда, правда, случалось, что кто-то из них мужественно сражался ради того, чтобы защитить свое имущество (ибо их жадность была сильнее их трусости), однако большинство из них, если у них имелась такая возможность, прибегали к услугам наемников из числа карликов или людей, когда нужно было отразить чье-то нападение или же на кого-то напасть. Иногда они даже нанимали для этой цели орков, которые, похоже, имели свободный доступ в Ха-Баг. Таковыми были реалии жизни того, что гномы называли аллианом и что являлось столицей одного из их кланов. Обман, воровство и даже убийство были там самым обычным делом, однако война как таковая была запрещена, а потому все народы уживались там без каких-либо больших конфликтов. Благодаря этому с течением времени аллианы — Ха-Баг на севере, Ка-Баг на равнине, населенной людьми, и Баг-Мор неподалеку от болот — стали самыми известными на всех обитаемых землях торговыми городами. Везде, куда ни бросишь взгляд, пространство было занято выставленными напоказ товарами, разложенными на улочках так, что прохожим приходилось едва ли не переступать через них. Повсюду виднелись узкие и темные лавочки, ряды которых уходили по туннелям куда-то вглубь земли. Здесь можно было купить что угодно: драгоценности, изготовленные карликами, свежую рыбу, вино, дичь, дрессированных животных, эльфийские серебряные кинжалы, меха, шелка, любое оружие, большая часть которого поступала сюда из Черных Земель, рабов, услуги ласковых шлюх и безжалостных убийц. Все, что душа пожелает — вкусить пищу, выпить, заключить торговую сделку, найти себе раскованную подружку в любое время дня и ночи, — лишь бы только в кармане или сумке лежал крепко набитый кошелек. Правда, если сумеешь уберечь его от воров и грабителей. Мэр города (который здесь, у гномов, носил титул шерифа) имел в своем распоряжении вооруженную милицию, набранную из кого попало, которую немного опасались потому, что ее бойцы обильно намазывали острия своего оружия ядом. А вообще они были слишком медлительными, слишком трусливыми и слишком неуклюжими для того, чтобы представлять из себя серьезную силу, и это в общем и целом всех устраивало.

На утро второго дня, осознав, что если он хочет найти Драгана, то ему нужно слиться с толпой и подыскать себе проводника, Горлуа покинул город гномов, чтобы затем оставить своих лошадей и бóльшую часть своего эскорта за пределами города. Он взял с собой лишь двух бывалых сержантов и все золото, которое у него имелось. Пройдя через сторожевые посты и уплатив пошлину, взимаемую по повелению шерифа, эти трое вошли в город. Они шли целый час, пока смешанный запах благовоний, поджариваемого мяса и обрабатываемых кож не вызвал у них першение в горле и головокружение. К счастью, найти в Ха-Баге таверну было совсем не трудно, и пиво в ней оказалось удивительно свежим. Они уселись в сторонке под навесом, подальше от толкотни. Тут, как и во всем этом городе, царил полумрак, разгоняемый лишь стоящим на столе светильником, представлявшим собой горящий фитиль, второй кончик которого был опущен в чашу с маслом. Как только перед ними поставили на стол кружки с пивом, они их тут же опустошили. Выпив по второй кружке, они пришли в благодушное настроение. Поскольку Горлуа вроде бы не выказывал намерения встать и отправиться дальше, оба сержанта устроились поудобнее и стали таращиться на полуголую девицу, танцующую сладострастный танец в глубине таверны. Их повелитель, однако, был уж слишком уставшим и пребывал в уж слишком плохом настроении для того, чтобы обращать на это хоть какое-то внимание. С момента отъезда из Лота их все время преследовал мелкий моросящий дождь, и хотя сейчас, в этой мерзкой дыре, они были защищены от дождя, его одежды все еще оставались влажными, и Горлуа чувствовал, что у него жар. Отправляясь в Ха-Баг, он рассчитывал увидеть там что-то вроде ярмарки, устраиваемой ежегодно рядом с Лотом, то есть торговый городок, состоящий из палаток, крытых повозок и, может быть, нескольких десятков хижин-мазанок, окруженных рвом и частоколом. В действительности же Ха-Баг оказался душным лабиринтом, в котором собака — и та заблудилась бы и не нашла потом своих щенят. Как Драган мог оставаться здесь, в этой зловонной дыре, если до границы королевства людей — каких-нибудь три дня верхом?.. Он наверняка либо был раненым, либо заболел. Судя по тому, что успел заметить Горлуа за те несколько дней, в течение которых он находился рядом с Драганом, этот баннерет был не из тех, кто стал бы дожидаться только потому, что ему страшно отправиться в одиночку через равнину. А может, он уже мертв? Если Драган умер, то это избавило бы его, Горлуа, от выполнения тяжелой задачи…

Барон поднес кружку к губам, но тут вдруг позади него началась какая-то толкотня, и на его спину повалилась одна из распутных девок, в результате чего пиво из его кружки пролилось ему на штаны. Он резко поднялся, но девка — пьяная, с распахнутым на груди платьем — со смехом бросилась к нему на шею. Пытаясь ее от себя отстранить, Горлуа увидел мельком, как возле его пояса блеснул клинок. Он резким движением отшвырнул девицу в сторону — так, что она упала, — и молниеносно ударил вперед кулаком в кожаной перчатке. Удар был нанесен наугад, не глядя, но, тем не менее, угодил в цель, а именно в подростка, который рухнул наземь с пронзительным криком, выпустив из рук свой кинжал и кошель, который только что висел у Горлуа на поясе, но был этим кинжалом отрезан. В тот же самый миг сержанты вскочили с табуретов, выхватив из ножен свои мечи. Вокруг столика тут же образовалось свободное пространство.

Барон отбросил пинком свой табурет в сторону и тоже вытащил меч из ножен. Девица уже поднялась с пола на ноги. Взглянув на выражение ее лица, Горлуа понял, что она пьяна не больше, чем он сам. Не успел он что-то предпринять, как она проскользнула между какими-то двумя силуэтами, притаившимися в тени и облаченными в темные одежды. Барон заметил, что они несколько мгновений посомневались, но три обнаженных меча произвели на них должное впечатление, и они предпочли исчезнуть вслед за девицей в толпе. Подросток попытался было схватить отрезанный кошель, но Горлуа наступил ему на руку как раз в тот момент, когда он его схватил.