Прилив - Бёрлинд Силла. Страница 13

— Нет, я же говорю, его компаньон. Не помню, как его звали. В общем, он пропал. Ходили слухи, что его похитили или убили, насколько я помню.

Оливия остановилась.

— Но как? Это произошло здесь?!

Бетти чуть усмехнулась, заметив ее удивление.

— Нет, где-то в Африке, сто лет назад.

Меж тем фантазия Оливии уже набирала обороты.

— Когда он исчез?

— Примерно в восьмидесятых.

Оливия разволновалась. Могли эти два события быть связаны?..

— Он исчез в тот же год, когда произошло то самое убийство женщины? У бухты Хасслевикарна.

Бетти резко замедлила шаг и повернулась:

— Так вы здесь для этого? Ради детективного туризма?

Оливия пыталась просчитать Бетти. Неужели вопрос ее расстроил? Оливия в двух словах объяснила, зачем приехала на остров. Сказала, что учится в Академии полиции и выполняет задание о береговом деле.

— Понятно. Значит, вы собираетесь стать полицейским. — Бетти недоверчиво разглядывала собеседницу.

— Да, собираюсь, но я еще не подготовилась к…

— Что ж, все люди разные. — Бетти тоже не сильно интересовали рассказы Оливии об учебе. — Хотя нет, он исчез не в год убийства на берегу.

— Когда он пропал?

— Задолго до того.

Разочарование неприятно кольнуло Оливию. Хотя чего она ожидала? Что найдет некую связь между исчезновением и убийством, как только окажется на Нордкостере? Убийством, разгадка которого к тому же ускользала от полиции все эти годы?

Они встретили несколько семей на велосипедах, и Бетти со всеми поздоровалась. После чего продолжила свое повествование:

— Но то убийство на берегу… никто на острове не может его забыть. Ужасно. Годами оно висело над нами.

— Вы были здесь, когда это произошло?

— Да, конечно. Где мне еще быть?

Бетти посмотрела на Оливию так, будто та задала самый глупый вопрос, который эта женщина слышала в своей жизни. Оливия решила не упоминать о существовании целого мира за пределами Нордкостера. Затем последовала длинная тирада о том, что сделала Бетти, когда прилетел вертолет «Скорой помощи» и остров заполонили полицейские и другие службы.

— Они допрашивали всех на острове, и я просто изложила свои мысли о том, что произошло.

— И что вы думали?

— Сатанисты. Расисты. Садисты. Точно кто-то на «-ист», говорила я.

— Велосипедисты?

Оливия пошутила, но Бетти не сразу поняла шутку… Она что, издевается над старой жительницей острова?.. И только потом рассмеялась. Городской юмор. Его оставалось принять таким, как есть.

— А вон и гостевая деревушка!

Впереди Оливия увидела ряд маленьких желтых домов. Таких же аккуратных, свежеокрашенных перед туристическим сезоном, полукругом стоящих на краю красивого поля. Прямо за ними начинался темный лес.

— Сейчас мой сын здесь за главного. Домик вы бронировали у него, его зовут Аксель.

Они подошли к домикам, и Бетти вновь принялась рассказывать. Ее рука скользила от дома к дому.

— Да, кто здесь только не жил…

Оливия изучала строения. На каждом висела медная цифра, блестевшая будто только что отполированная. У Нурдеманов царили порядок и чистота.

— А вы помните, кто здесь жил, когда произошло убийство?

Бетти Нурдеман слегка поджала губы.

— Я смотрю, у вас крепкая хватка. Но да, я помню. Кое-кого. — Она показала на ближайший к ним домик. — Тут, например, жила парочка гомофилов. В те времена такое замалчивали, это сейчас то один, то другой открыто заявляют о себе. Они утверждали, что приехали наблюдать за птицами, но, по-моему, все их внимание было приковано к собственным персонам.

«Гомофилы, — размышляла Оливия. — Никогда не слышала такого слова. Могли ли два гомофила убить женщину на берегу? Если, конечно, являлись таковыми — может, это выдумка».

— Во втором доме, насколько я помню, жила семья. Да, точно. Отец и мать с двумя детьми, которые носились вокруг и пугали пасущихся овец. Один из детей получил травму от электрической изгороди, родители жутко возмущались, называли крестьянина безответственным. А я как раз подумала, что бог шельму метит. Четвертый дом пустовал, а в пятом жил турок. Он долго здесь жил, несколько недель, всегда носил красную феску и сильно шепелявил из-за заячьей губы. Но был любезен и вежлив. Один раз даже поцеловал мне руку.

Воспоминание заставило Бетти улыбнуться. У Оливии в голове крутились мысли о турке. У погибшей женщины были темные волосы; может, турчанка? Курдка? Убийство чести? [13] В газетах писали, что, вероятно, она латиноамериканка, но на чем основывались эти выводы?

Бетти кивнула в сторону дома номер шесть:

— Здесь, к сожалению, жили наркоманы. Но мне с такими не хотелось иметь дела, поэтому я их выгнала. Весь дом пришлось после них чистить. Фу! В мусорном ведре я нашла использованные шприцы и запачканные кровью салфетки.

Наркотики? Где-то писали, что в крови у женщины обнаружили рогипнол. Вдруг тут есть некая связь?

Ход мыслей Оливии прервал голос Бетти:

— Я вот думаю, что вроде бы прогнала их еще до убийства… да, точно, а потом они украли лодку и сбежали на материк. Предвосхищая ваш вопрос: чтобы достать еще наркотиков.

Таким образом и эта версия Оливии потеряла актуальность.

— Какая невероятная у вас память! — воскликнула она.

Бетти перевела дыхание, наслаждаясь похвалой.

— Да, неплохая, но мы же ведем журнал.

— И все-таки…

— Мне интересны люди вокруг. Просто это у меня в характере.

Бетти довольно посмотрела на Оливию и протянула руку в сторону самого отдаленного домика, с цифрой «десять».

— А вот там жила одна стокгольмская девица. Сначала жила здесь, а потом — на какой-то норвежской яхте в порту. Настоящая шлюха, предлагала себя несчастным мальчикам, ловившим омаров. Ее, кстати, тоже допрашивали.

— Просто для получения информации?

— Не знаю. Сначала допрос шел здесь, а потом я услышала, что ее отвезли в Стрёмстад, где продолжили допрашивать. Так сказал Гуннар.

— Кто это?

— Гуннар Вернемюр, полицейский, сейчас он уже на пенсии.

— А как звали ее? Девицу?

— Ее звали… как же… Не помню, но у нее было такое же имя, как у жены Кеннеди.

— А ее как звали?

— Вы не знаете имя жены Кеннеди? Которая сошлась с греком — с Онассисом.

— Нет.

— Джеки… Джеки Кеннеди. Девицу звали Джеки — все, что я помню. А вот и ваш дом.

Бетти кивнула на один из желтых домов и проводила Оливию до двери.

— Ключ висит внутри. Если что-то понадобится, Аксель живет вон там. — Женщина указала на дом на возвышении.

Оливия открыла дверь и поставила спортивную сумку. Бетти осталась снаружи.

— Надеюсь, сойдет.

— Все просто отлично!

— Ну, тогда до встречи. Может, увидимся в порту вечером, ВП будет играть на тромбоне на Страндкантен, если вдруг вы там окажетесь. До свидания!

Бетти уже уходила, когда Оливия внезапно вспомнила о том, о чем весь разговор хотела спросить, но не могла вставить слово.

— Госпожа Нурдеман!

— Бетти.

— Бетти… хотела спросить, все, что происходило на берегу, видел маленький мальчик, правда?

— Это был Уве, сын Гардманов, они жили в этом лесу. — Бетти указала на темный лесной массив. — Мать умерла, а отец живет в доме престарелых в Стрёмстаде, но Уве остался здесь.

— Он сейчас там?

— Нет, он в отъезде. Он этот, как же это называется… морской биолог, но время от времени приезжает проверить дом, когда возвращается в Швецию.

— Понятно. Спасибо!

— Ах да, Оливия, помните, что я сказала про погоду: она с каждым часом будет ухудшаться, поэтому не выходите на скалы на северной стороне в одиночку. Пойдете туда, лучше попросите Акселя вас проводить. Там наверху может быть опасно, если заблудитесь.

Бетти ушла. Оливия постояла с минуту, провожая ее взглядом. Потом посмотрела на дом, где жил сын Бетти Аксель. Девушку забавляла мысль, что из-за ка-кого-то ветерка незнакомый парень должен исполнять роль ее телохранителя.