От звезды до звезды. Беглецы (СИ) - "skjelle". Страница 49
– Обожаю модульные конструкции.
Поднявшись, Рудольф перебросил паяльник из ладони в ладонь. Йонге сомневался, что именно с его помощью механик навел порядок в механизме гидроподъемника, но выглядело выразительно.
– Руди, почему у нас не ведется запись?
– А?
– Запись с камер. Она вообще отключена.
Рудольф рассеяно перебросил паяльник снова.
– В смысле, не ведется? Кто отключил?
– Вот я как раз пришел тебя об этом спрашивать.
– Не может быть, – уверенно сказал Рудольф. – Это базовая настройка, я ничего не отменял.
– Тогда кто же это у нас вчера отключил запись по всему кораблю?
Договаривая, Йонге вспомнил двухпоточный шорох. Дела ему все больше не нравились.
Рудольф молча направился к консолям.
Беспокойно хмурясь, Йонге взялся за обновление полетной карты. Махнув рукой на инстинкт самосохранения, взбрыкивающий при виде гравитационных пиков, он прошел в обход двух узловых станций. Попытавшись мыслить как яут, добровольно переставил маршрут в режим ожидающего одобрения навигатора.
С момента прыжка к Лексс уже прошло четыре часа из означенных “Фелицией” пяти реабилитационных, и на волне хорошего настроения Йонге самовольно продлил этот период, приплюсовав еще два. Ощущение скорых денег слишком сильно грело карман, поэтому Йонге предпочел перестраховаться.
И точку он ставил на границе солнечной системы, но никак не вблизи Сулар.
Они успевали с запасом, и гравитационное болото в системе не пугало. В любом болоте имелись свои кочки и протоки, и Йонге не сомневался, что яут вынюхает их все.
Он даже не удивился, когда дверь зашелестела, отворяясь. Яут словно чуял размышления людей о себе.
– Насмотрелся? Иди сюда, покажу кое-чего.
От двери залязгало. Йонге быстро обернулся.
К нему направлялась киберик.
– Рудольф?
Механик оторвался от консолей, бросил взгляд и нахмурился. Выставив блокировку консоли, быстро прошел вперед и встал рядом. Йонге сжал кулак.
– Эй, киберик, куда торопишься?
Валькирия медленно пролязгала через рубку и остановилась в двух шагах.
– Мы должны передать сообщение, – бесстрастно сказала она.
– Вы, – сквозь зубы сказал Йонге, – должны сидеть в отсеке и не высовываться.
На синхроне вибрировало напряжение, исходящее от Рудольфа. Механик по-прежнему держал в опущенной руке паяльник, и не глазами, а шестым чувством Йонге различал, как обеспокоенно покачивается острое жало.
– Мы должны передать сообщение, – повторила Саманта. – Необходимо изменить курс.
– Так я и знал, – спокойно сказал Рудольф. – Зачем?
Саманта судорожно начала поворачивать голову – крохотными рывками, преодолевая сопротивление шарниров. Визор вспыхнул красными пиктограммами. Киберик шагнула назад, вскидывая руки, словно держала оружие, и наплечные пластины задергались, высвобождая пустые фиксаторы.
– Стоять!
Рудольф метнул паяльник, будто нож. Йонге успел заметить, как вспыхивают электричеством острые концы, и они воткнулись прямо под подбородок Валькирии.
Протянувшаяся между Самантой и Рудольфом двойная нить задрожала, полыхая разрядами. Киберик почти по-человечески вскрикнула, прогибаясь назад. Броня на груди щелкнула, и конструкции под ней угрожающе задвигались. Йонге прикинул разряд и прыгнул с места.
Ботинок врезался в голову киберика сбоку. Саманта пошатнулась, медленно повернулась, наматывая на себя электроповодок, и грохнулась на пол.
– Dirne!
Рудольф вскрикнул почти болезненно. Йонге тоже услышал – шорох скоростной передачи данных, мгновенно превратившийся в высокий вопль.
– Экран! – рявкнул Йонге.
Консоли дружно мигнули и засветились оранжевым.
– Теперь не достучишься, – сквозь зубы прорычал пилот. – Вот стерва!
– Мы должны-ы…
Длинные ноги елозили по полу, киберик мотала головой и дергала плечами, силясь поднять руки. Упоры щелкали, пробуя найти твердую поверхность. Йонге с размаху пнул ее в бок – Валькирия дернулась. Боевая, хоть и списанная, машина реагировала удивительно медленно. Словно что-то ее тормозило. Рудольф сжал паяльник покрепче, и под головой киберика заискрило.
– Что это за херня?
– Бэушные киберики, – растерянно ответил Йонге, глядя на беззвучно двигающиеся губы. – “Системные Технологии Ллойда”. Этот, как его, Сокер сказал, они второй сорт купили…
– Мы должны-ы…
– Что? – Йонге вновь пнул Валькирию.
Киберик неловко повернула голову и явственно нашарила его видеофокусом. Рудольф чуть наклонился.
– Мы все должны умереть.
Растущее на глейтерной связи напряжение взорвалось. Вся подсветка в рубке вспыхнула яростным красным цветом. В динамиках щелкнуло.
– Нанесение урона модульной системе недопустимо! – Фелиция чеканила каждое слово. – Умышленное причинение вреда противоречит правилам эксплуатации объединенных сетей искусственного интеллекта. В целях сохранения работоспособности сети экран будет снят. В случае угрозы насильственных действий будет применена политика защиты от вторжения.
Йонге резко наклонился. Рудольф одновременно начал вставать, и они едва не столкнулись.
– Фелиция!
Йонге схватил механика за голову и притянул к себе.
– Ты…
– Тш-ш! – Йонге уткнулся ему в ухо. – Отключись!
Одновременно он отдал команду на понижение глейтерного сигнала до минимума. Команды шли с задержкой, и он мигом вспомнил Калисею, где им вообще не удавалось избавиться от перекореженного сигнала. Валькирия подняла руку, и Йонге схватил ее за запястье.
– Это не Фелиция! – прошипел Йонге. – Ее взломали! В техотсек!
– А ты? – одними губами спросил Рудольф.
Йонге кивнул в сторону капсулы управления.
Рудольф согласно моргнул. Йонге сжал искусственную руку еще крепче. Электричество само собой выпрыгнуло в ладонь. Киберик дернулась, визор погас.
Фелиция взвыла.
Йонге развернулся и бросился к пилотской капсуле. Защитная полусфера быстро поднималась, закрывая ему дорогу. Йонге прыгнул на помост, оттолкнулся всем телом и нырнул рыбкой.
Не успел он совсем чуть-чуть – носок ботинка зацепился за край, и Йонге грохнулся на пол. Отталкиваясь обеими руками, рвясь к креслу, он краем глаза заметил, как Рудольф что-то швыряет в закрывающуюся дверь.
Неумолимо движущаяся плита тормознула, и механик выскочил в коридор. Дверь дернулась еще раз. Йонге впрыгнул в кресло. Капсула захлопнулась. Дверь рубки с хрустом протаранила препятствие и закрылась с надсадным скрежетом ломающихся механизмов.
Йонге успел синхронизироваться напрямую через контакты и загрузить первые команды на отмену, когда в коридоре взревели защитные установки.
Воздух застыл в груди как один из ножей Рудольфа.
Боль, рвущую тело сразу в десятке мест, Йонге почувствовал совсем смутно.
Он проваливался, просачивался сквозь контактные выемки, оставляя полузадохнувшееся мясо сидеть в кресле и пучить глаза.
Фелиция, его ненаглядная и любимая девочка, пыталась угробить собственный экипаж.
Убить человека, которого Йонге столько раз вытаскивал из задницы, что сбился со счета.
Который столько раз вытаскивал его самого, что сложно было вспомнить.
“Фелиция-а!”
Титанические башни из дециллионов вариантов принятия решений, протянулись до горизонта расчетов. На этот раз Фелиция не спешила подстроиться под визуальное восприятие. Наоборот: чем дальше Йонге пробирался, тем сильнее размазывались категории. Башни расплывались, превращались в потоки данных, затирали его собственное сознание.
“Нашел!”
Ему приходилось кричать, чтобы не потерять себя. Чтобы продолжать видеть иллюзию надрывающегося мозга – бесконечные, запутанные красные и зеленые линии. Быстро теряющие цвет, ускользающие из категорий, привычных человеку.