Запах Вереска (СИ) - "Kapkan". Страница 29

Повернув за угол, альфа вышел к спальне Алана. Лишь слово, произнесенное шепотом, и замок тихо щелкнул, впуская его внутрь. Одного взгляда хватило, чтобы понять, насколько тому сейчас было плохо. Вся комната пропиталась запахом крови и болезни. Мокрое полотенце лежало у подножья огромной постели, на которой сейчас в бреду извивался молодой мужчина. Еле укрытый тонкой простыней и не чувствующий того холода, который проникал через распахнутое настежь окно. Он совершенно не остужал пылающую кожу, покрытую капельками пота. Швы на ране разошлись и опять начали кровоточить. Кожа по краям распухла и начала синеть. В таком же состоянии была и рука, на которой красовался отвратительного вида порез от когтей. А температура с каждой минутой только поднималась.

Обматерив про себя глупого мальчишку всеми словами, оборотень осторожно коснулся кровоточащей икры и зашептал старинные слова. Похожие на шелест листьев, они полились легко и, золотистым светом сорвавшись с острых когтей, легли на рану. Гася боль и исцеляя ее. Только оставляя иллюзию. А тем временем большая лапа двинулась дальше. Касаясь еле-еле, поднимаясь вдоль линии крепких бедер и коснувшись живота, оставляя еле уловимый след на ребрах, рисуя узоры на впалом животе и накрывая горящее предплечье. С каждым прикосновением, каждым тихим словом бледность отступала с красивого лица. Оставляя на своем месте румянец на щеках и срывая облегченный вздох с искусанных алых губ. Смягчая заострившиеся черты лица и разглаживая складку между бровей.

Кай смотрел, не в силах оторвать взгляд. Жадно впитывая чужой покой и совершенно не понимая своего смятения. Ведь это всего лишь очередная бледная тень. Одна из сотен других, но стоит взглянуть в серо-голубые глаза с поволокой, как слова теряются еще не родясь, а в горле растет ком, грозящий перекрыть весь воздух.

Только сейчас Кай понимает, что и вправду смотрит в мутные глаза и почти что полулежит рядом. Но двинуться с места он не спешит. Затаив дыхание, он ждет грандиозного вопля, который по идее должен вскоре разбудить весь замок, да и Волчий Двор тоже. Но он оказывается не готов, когда Алан улыбается ему шальной улыбкой и сонно тянет:

- Вооооолчиииииик...

Он переворачивается на бок и буквально затаскивает оборотня в свою постель. Уткнувшись куда-то под морду и запустив пальцы в мягкий мех, укладывает другую руку на крепкую грудь. Прямо туда, где бьется сердце. Через несколько секунд он опять тихо посапывает.

Вот теперь ни одного цензурного слова не найдется, которым можно описать данную ситуацию. Кай уверен в этом на все сто процентов. Так же, как и в том, что он и вправду сходит с ума. Ведь как иначе можно назвать то, что он не уходит? А, откинувшись на мягкие подушки, вдыхает запах полевых цветов, запутавшийся в мокрых серебристых волосах, и впервые за столько веков засыпает глубоким сном. Слушая стук капель по стеклу и мерное биение чужого сердца...

====== Ты грех мой ======

Я теряю тебя в этой мутной толпе,

Я теряю тебя по крупицам, по клеткам

С каждым мигом, пронёсшимся на высоте,

Теплота уступает паутинам и сеткам

Я теряю тебя, мне тебя не найти,

Я теряю тебя постепенно, построчно

По-простому, как Золушка без десяти,

И по-сложному, как фортепьяно настройщик…

Сурганова и Оркестр — «Я теряю тебя»

715 год. Драгмирия

Pov Ивона

Вдох… Выдох…

С первыми закатными лучами оживает Сигерин. Люди уже несколько дней укрепляют его и готовятся к изнурительной осаде. Все, кто может держать оружие, кто умеет драться, собрались во внутреннем дворе небольшого замка, где нашли приют несколько сотен семей. Женщины, дети, старики давно уже отосланы в глубокие пещеры под замком. На стенах слышны крики занимающих свои места лучников. Огонь дикими языками лижет почерневшие огромные котлы, в которых варится смола и ждет своего времени. Отовсюду слышны тихие разговоры воинов, бряцание доспехов и ровный свист точившихся мечей. Это последние часы покоя в Сигерине. Потому что очень скоро здесь будет не меньше полутора тысяч оборотней. Зная тебя, я могу сказать с уверенностью, что это только начало. Их будет намного больше. А помощи нам ждать не от кого. Валентин далеко на востоке, где успешно участвует в очередном спектакле, поставленном тобой и великолепно отыгранном твоим братом. Первый советник же сейчас пытается пережить покушение на свою жизнь, так же устроенное тобой. Вампирский двор в настоящей панике, никогда еще волкам не удавалось так близко подобраться к ним. Но там тебя нет. Ведь твоя последняя и самая главная цель здесь — я и мои воины. Отрезанные от других, не имеющие за спиной поддержки и, по идее, совершенно не знающие о том, что должно случиться этой ночью.

Я восхищен настолько, что готов аплодировать стоя! Только ты забыл, что играешь отнюдь не с глупым мальчишкой. Вычислить твоего шпиона было легко, а подыграть ему и подкинуть ложные сведения — еще легче. Но сделать все так тонко, так незаметно, чтобы ты не понял. А теперь ты идешь на город, не зная того, что здесь тебя давно ждут. В то время, как Диана на всех порах летит к Магистру. Еще один шаг, просчитанный тобой…

Вдох… Выдох…

Замок в огне. Вокруг такой грохот, что, кажется, еще одна минута, и я просто оглохну в нем. В воздухе стоит сладкий запах крови. Он наполняет легкие, заставляет сходить с ума. Перед глазами все застилает алая пелена и вытаскивает из самых недр души ту тьму, что грызет меня столько лет. Напрочь убивая всякие чувства и оставляя одну лишь жажду убивать. Стоны умирающих перемешиваются со звериным рычанием и переходят в дикий скулеж, когда со смолой льется расплавленное серебро. Теперь я абсолютно уверен, что только ради того, чтобы увидеть твое изумленное лицо, стоило угробить столько зачарованного металла и пять дней для того, чтобы собрать достаточное количество. Да, определенно, мне нравится то, что твои псы скулят от боли…

*

Сигерин охвачен боем. Под его сводами разразился настоящий Ад, наполненный огнем и болью. Она играет безумием в глазах сражающихся. Здесь милосердие — пустой звон, а жизнь противника не стоит ничего. Стрелы градом падают на озверевших оборотней. Но это не останавливает их. Они продолжают наступать и пытаются влезть на высокие стены. Но последняя их попытка кончается с расплавленным серебром, которое щедро льют на их головы. В воздухе мгновенно расползается запах горелой плоти. От него тошнит и просто выворачивает внутренности.

Кай бесится. Он в самых первых рядах и, как безумец, рвется в бой. Выискивая глазами кого-то в толпе, которая стоит на стенах. Альфа отвлекается настолько, что только краем глаз замечает то, что самым молоденьким и хитрым волкам из его собственной стаи удается взобраться на стену и сбросить оттуда горячие котлы во внутренний двор замка. И, судя по диким воплям и настоящему вою, они своей цели достигли. Сразу за смельчаками тянутся и остальные, пытаясь пробить себе путь в замок.

Но это больше не интересует Кайрена, потому что уже через секунду он встречается с холодным блеском острых осколков льда. Одна минута, две, и альфа, уже рыча, как дикий, направляется к командиру мечников. Сметая со своего пути любого, кому не посчастливилось встать на его пути. В черном альфе кипит ничем не прикрытая ненависть. На него, на себя… За ошибку, которую больше не исправить, за холод одиночества, за вечный позор и грех, который не искупить ничем.

Кай уже близко настолько, что еще несколько шагов, и белокурого вампира больше ничто не спасет. Однако окружившие его с обеих сторон двое мечников ловко отвлекают. Ровно настолько, чтобы почувствовать острую боль между лопатками. Она расползается все дальше и обжигает мышцы. Кай со злобой оборачивается, и в следующую минуту в грудь вонзаются еще две стрелы. Одна — под ребра, а другая — аккурат под сердцем. Последнее, что он видит перед падением с разгромленной стены, это бесстрастное лицо командира мечников, который опускает арбалет…