Запах Вереска (СИ) - "Kapkan". Страница 31

Маркус поежился от резкого порыва ветра и ускорил шаги. Стоило быстрей найти брата и валить из этого гадючника как можно быстрей. Серо-бурый волк уже был на мостовой, когда его остановил патруль. Но не успели волки и словом перекинуться, как неожиданно раздался женский визг. А сразу за этим грохот и волчий рев.

— Какого?.. — ошарашено произнес молодой капитан и чуть не уронил челюсть, когда из-за угла вылетел белокурый мужчина, а следом за ним — взбешенный до предела златоглазый оборотень.

— С дороги! — заорал мечник, пробежав сквозь разбегающихся от ужаса людей.

Бежать было от чего. Рассвирепевший Кайрен вошел в раж и, не обращая внимание ни на кого, несся за рассыпающим трехэтажный мат хладным. Маркус засмеялся бы, если бы это не было так печально. Он просто прикрыл лапой глаза, чтобы не видеть этот ужас и чуть не заскулил. А стоящие рядом волки, наконец, пришли в себя и бросились за ними.

— Брачные игры, бля, — вздохнул оборотень и, мысленно прибив обоих придурков, свалившихся на его бедную голову, кинулся за всей «процессией».

Бешеная гонка перешла на крыши домов. Причем, приправилась жестоким боем. Балансируя на коньке ветхой крыши, злобно рыча и шипя, они вцепились друг в друга. Нанося беспорядочные удары и сыпля самыми отборными ругательствами так, что у любого портового мужика уже случился бы сердечный приступ от смущения. Со стороны это напоминало весьма эмоциональное выяснение отношений, если бы не попытки порвать глотку противнику. Итогом этой драки стали треск многострадальной крыши и неожиданный полет вниз.

Раздавшийся визг и мужская ругань объяснили причину весьма мягкой посадки. Перед глазами поплыло. Ивон еле поднялся на локтях и помотал головой, пытаясь прийти в себя. Напряженно замерев и лихорадочно осмотревшись, он обнаружил горы подушек, лежащих на ярком ковре, легкие шторы на распахнутых окнах. В нос ударил резкий запах благовоний и дешевых духов. Краем глаза он успел заметить полуголых девиц и их клиентов, прежде чем тех просто сдуло ветром.

Каю повезло меньше. Он грохнулся прямо на пол, при этом хорошо так поцеловавшись с ним. Стоило только пошевелиться, как старые раны мгновенно напомнили о себе. Но как только он вспомнил о мечнике, злость опять вернулась. Глухо зарычав, оборотень поднялся с пола и вперился злым взглядом в мечника. А уже через секунду готов был завыть от досады.

Тело не слушало доводов разума. Оно предало своего хозяина и недвусмысленно реагировало на Ивона. И альфа стоял, боясь пошевелиться, отлично зная, что в любую минуту может потерять над собой контроль и наворотить дел. Золотые глаза уже потемнели от жажды, которая постепенно брала верх. Стоило только взглянуть на того, кто сейчас так беззащитно лежал на смятых простынях из розового шелка. С широко разведенными и согнутыми в коленях ногами. С лихорадочным блеском глаз и непривычным румянцем на бледных щеках. Вся одежда в пыли. Жилет из грубой кожи болтается на локтях. Черная рубашка порвана до самого живота и обнажает крепкую грудь, покрытую бисеринками пота. Взъерошенные волосы и полураскрытые губы. Разврат в чистом виде.

Видимо, реакция была весьма красочной, раз вампир встрепенулся и, не отрывая глаз, попытался отползти. Кай предупреждающе зарычал и уже через секунду оказался прямо перед вампиром. Тормоза резко отказали, и оборотень бросился на желанную добычу. Сама добыча явно была против и полоснула серебряным стилетом по оскалившейся морде. Драка возобновилась с новой силой. Грохот ломающейся мебели, звон разбитого стекла, треск рвущейся ткани, гневный мат и звериные рыки заполнили всю комнату. Городской бордель превратился в место настоящей войны. Да такой масштабной, что на весь этот грохот и ор примчались сторожевые. Которые и стали свидетелями того, как из высокого окна третьего этажа, разбив стекло, в обнимку полетели вампир и черный оборотень. Причем, вампир раскрыл огромные белые крылья и с самым большим наслаждением на лице швырнул волка через всю площадь.

Еле увернувшись от стрел, полетевших на него, мечник не успел прикрыться от полетевшего в него кинжала. Клинок вошел в бок по самую рукоять. Ивон пошатнулся и, зашипев от боли, зло сверкнул взглядом. Потрепанный и пыльный желтоглазый волк удовлетворенно оскалился. Но этот оскал медленно сполз с его лица, когда мечник взлетел выше и, зависнув прямо над ним, снисходительно усмехнувшись, совершенно спокойно вытащил лезвие из кровоточащей раны, которая начала затягиваться прямо на глазах.

— На меня не действует это серебро, идиот, — ядовитый смех, и звон металла, упавшего прямо перед ним.

Совершенно не обращая внимания на лучников и шум заполнивших площадь волков, вампир, резко взмахнув крыльями, взмыл в ночное небо…

После этого случая дни полетели с сумасшедшей скоростью и совершенно ненормальным образом. Той же ночью стало известно о пропаже карт. Совет был в бешенстве и назначил за голову белокурого мечника просто баснословное вознаграждение. Причем было желательно, чтобы голова эта прибыла отдельно от туловища. ХА!

Знали бы, каким злым после этого ходил Кайрен. Он банально потерял голову и теперь сутками пропадал на границах, пытаясь выследить Ивона. И каждый раз это кончалось кровавой бойней. Со стороны все это выглядело настолько безумно, что даже магистр Свилион и Валентин начал косо смотреть на странную одержимость. Настоящую же причину, кроме самих непримиримых врагов, знали только двое.

Маркус сходил с ума от беспокойства каждый раз, когда брат сталкивался с белокурым мечником. Наваждение не отпустило старшего, а после того, как тот вернулся тем утром с головы до ног пропахшим этим проклятым хладным и убитым взглядом, стало только хуже. С каждым днем Бездна поглощала его все сильней, и младший не мог ничем помочь ему. Только быть рядом, чтобы утешить и быть опорой. Он бы весьма удивился, узнай о том, что те же самые мысли терзали Диану.

Брат просто таял на глазах. День за днем становясь мрачнее и нелюдимее. Пропадая в боях и совершенно не щадя себя. С отцом он так и не помирился. Мать вся извелась, разрываясь между мужем и любимым сыном. Она какое-то время пыталась хоть как-то воздействовать на него, но стоило только заговорить о предполагаемой невесте, как мечник просто молча разворачивался и уходил. Даже от нее он начал отдаляться. И все после той проклятой ночи. О, она никогда не забудет, как он, в порванной одежде и взъерошенный, влетел в окно, буквально снеся его. Тогда она впервые испугалась не на шутку, когда увидела отражение Бездны в его глазах. Разрываемый между долгом и собственными страстями. Вот и на этот раз. Он опять покинул очередную крепость и ушел в густые леса…

Больно… Это нестерпимо больно… Видеть, быть рядом, чувствовать так остро и не иметь права даже прикоснуться. Потому что между ними проклятая война и многовековая вражда, которой нет конца и края. Есть только одна ночь. Когда они забыли, кем являются. Отдавая себя без остатка, не прячась за условностями и тая от сладких надежд, которым не суждено было сбыться, потому что наступило утро. Принесшее одиночество и чувство потери. А теперь каждый новый день — это танец на лезвии ножа. Встреча и расставание, где идет погоня за тенью. Жажда убить, чтобы, наконец, избавиться от больной зависимости, и отчаянная молитва, чтобы боги сохранили и уберегли от очередной встречи. Но пути пересекаются снова и снова, ставя перед мучительным выбором. В принципе, сделанным уже давно. В ту самую минуту, когда во время очередной схватки они опять оказались друг перед другом. Но в этот раз не хватило сил выпустить стрелу. Одну единственную, в самое сердце. Секунда, и конец всем мучениям.

Но Ивон просто не смог. Стоя и смотря в глаза цвета расплавленного золота, он всем нутром почувствовал, как его просто корежит и ломает. От одной лишь безграничной усталости, которая отражалась в его собственных глазах. Вокруг кипел бой. Разъяренный рев перемешивался с криками и звоном зачарованного металла. Он въедался в разум и мутил рассудок. Но мечник просто не мог оторвать взгляд от черного волка, молча стоящего в двух метрах от него. Его сладкая болезнь и желанный грех, без которого он задыхался. И от осознания этого руки бессильно опустились.