Пять оттенков губной помады (СИ) - "talayana". Страница 8

— Сашенька! — простонал уже громче Лёша.

Попался! Саша потёрся щекой, губами о мягкую и в то же время чуть колючую щетину. И, закрыв глаза, лизнул красивый рот. Лёша не сопротивлялся, но и не делал ничего, лишь тяжело дышал, сжимая его попу. Тогда Саша прижался к его губам, потихоньку раскрывая их языком. Через несколько секунд они вовсю целовались, отрываясь ненадолго, чтобы отдышаться. Как всё-таки оказались у берега, Саша не понял. Увлечённо ощупывая крепкие мышцы на груди, на животе Лёши, он бы не заметил и кита, надумай тот всплыть в этой тихой речке. И почти ощупал член, пытаясь забраться в трусы, но Лёша не дал, схватив его за руку. Вытащил Сашу на берег, и вовремя. Невдалеке зашумели голоса, приближаясь. Лёша едва успел завернуть его в полотенце, как к ним вышли друзья.

— А мы вас потеряли!

Комментарий к Муза. Оттенок Capricious

Красивые иллюстрации от САД

https://imageup.ru/img228/3684408/capricious.jpg

https://ibb.co/ry8g7FQ

========== Любимая. No lipstick ==========

Саша завис над раскрытой книгой, полностью погрузившись в мысли. Интересно, если бы их не прервали, чем бы закончился поцелуй? Он горестно вздохнул. Да ничем бы не закончился… наверное… Лёша продолжал вести себя как рыцарь, тем более с той поры обстановка не располагала к уединению. Почти две недели прошло. И ничего! Только общение в соцсети и созвоны по вечерам. После поездки на дачу вживую они виделись лишь в прошлое воскресенье, и то, когда все домашние были дома. Работал Лёша допоздна, прихватив и субботу. Пытался догнать потраченные часы на учёбу, чтобы его всё-таки отпустили в отпуск. В сердцах Саша захлопнул книгу. Ещё и Лёля уехала с родителями в Испанию. Хоть плачь. К тому же стояла удушающая жара. Спасали только вентилятор и прохладный душ. Душ…

Алексей: Что делаешь?

Выползший из ванной Саша, прочитав сообщение, честно ответил.

Саша: Я помывся.

Отправив смс, Саша подумал немного и, стянув полотенце, сфотографировал себя в зеркале. Как есть, без одежды и с мокрыми после душа волосами. Несколько секунд на колебания, и вместе с ещё одним сообщением полетела фотка.

Саша: Сохну.

Значок пишущей ручки пропал, показывая всю обескураженность собеседника. Саша таращился на открытый диалог, уже жалея о своей смелости. Прошла пара томительных минут, прежде чем собеседник ожил.

Алексей: Оденься, а то простудишься так, под вентилятором.

Блин. Саша закусил губу. Зря фото отправил. Ой зря! Чем думал? Лёша вышел из чата. Блин-блин-блин… блин с оладушком. Саша кинул телефон на кровать. Полез в шкаф, лихорадочно перебирая бельё. Засуетился, пытаясь привычными действиями перебить хаотично бьющиеся мысли. Не надо было слать такую откровенность. Но безумная тяга сводила с ума. Спокойно, Сашенька, спокойно! Вытащив в результате поисков трусы и оставив на полке разворошенную гору, он плюхнулся на тахту. И вздрогнул от неожиданности — звонил Лёша. По видеосвязи.

— Я тут из офиса вышел, — Лёша выглядел серьёзно, но глаза полыхали огнём. — Покурить.

— Ты же не куришь? — искренне удивился Саша, и осёкся под жадным взглядом.

— Ты так и не оделся!

Саша ничего не оставалось, как смущённо опустить глаза.

— Я не успел.

— Эх, Саше-е-нька, — протянул Лёша. — Если получится пораньше освободиться, я завтра зайду.

Саша молча кивнул, чувствуя, что краснеет.

— И оденься!

После разговора Саша задумался. У Маши, устроившейся к маме администратором, завтра выходной, следовательно, остаться наедине с Лёшей не получится. А очень хотелось. Саша потрогал губы, вспоминая поцелуй. Как всё сложно-то, а! Одна надежда была, что систер после трудовых будней решит проветриться…

…Размечтался! Назавтра наступила такая жарень, что с самого утра воздух напоминал парное молоко — плавать можно. И к обеду стало только хуже. Обессиленно стенающая Маша: «Дождь, что ли, будет?», распласталась под вентилятором с явным намерением далеко от него не уходить и дом ни в коем случае не покидать. Везде облом. Саша изнемогал на кровати, мучаясь то ли от духоты, то ли от навязчивых желаний. И сам не заметил, как задремал. И вроде ненадолго, но небо затянуло тучами, да и сестры уже не было в комнате. Зато хоть посвежее стало. Точно к дождю. Он проверил телефон. Ого, проспал два часа и сообщения от Лёши пропустил.

Алексей: Сашенька, я через пятнадцать минут домой уже.

Алексей: Помоюсь и зайду.

Саша вскочил, бросив взгляд на часы. Ха, может, и успеет поймать Лёшу. Систер была на кухне.

— Маш, я в магаз сбегаю. Я быстренько.

— Ладно, — удивилась она.

Маша хотела ещё что-то спросить, но Саша выскочил из квартиры. В мгновение ока добежав до Лёшиного дома, взлетел по лестнице и остановился перед дверью. Несмотря на то, что запыхался, часто-часто задышал и, сделав глубокий вдох, позвонил. Лёша, видимо, был после душа или переодевался — открыл в лёгких шортах. «Сашенька?» — удивился он, а Саша уже прижался к нему всем телом, обнимая за шею. Поцеловал в колючую скулу, млея от восторга. И тут же — сразу в губы. Ошеломлённый таким напором Лёша растерялся поначалу, чем Саша сразу воспользовался, быстро проведя ладонью по крепкой груди, по животу и ниже, но теперь уже осторожно забираясь тонкими пальцами за резинку шорт. Лёша напрягся, но Саша чуть укусил его за нижнюю губу, отвлекая. И тот, застонав, одной рукой схватил его за попу, сильно сжимая, другой погладил острую ключицу и прильнул губами к ямочке над ней. Саша изогнулся, пытаясь удержать злосчастную резинку, но Лёша притёр его к стене. Заскользил горячими ладонями под футболкой, обжигая кожу прикосновениями, а губы поцелуем. От сжигающей их страсти воздух вокруг наэлектризовался, заискрил, словно меж двух оголённых проводов. Перестав осторожничать, Саша залез в шорты, трусов на Лёше не было, и ничего не мешало обхватить его горячий возбуждённый член. И трогать, гладить, теряя связь с реальностью под жаркими губами… Внезапно всё прекратилось. Лёша схватил его за руки, оторвав от себя и удерживая на расстоянии.

— Лёша? — Саша медленно приходил в себя.

— Не надо, котёнок! Не сейчас! — срывающимся голосом попросил Лёша.

— Почему? — от разочарования Саша чуть не расплакался.

Лёша помотал головой, шумно дыша в попытках восстановить дыхание.

— Да в чём же дело? — Сашу понесло. Обида от непонимания Лёшиного поведения, что тогда в мае, что сейчас, напряжение от двухнедельного ковыряния в собственных эмоциях и неудовлетворённого желания, вдобавок плохо переносимая им жара — всё это вылилось разом. Ответ ему был не нужен, его захлестнули эмоции. Саша сам понимал, что его накрыло, но остановиться не мог. Лёша схватил его, осознанно или нет, но правильно — развернув к себе спиной и зажав руки. Сашу било в истерике. Пытаясь вырваться, он извивался ужом. Лёша держал крепко, лишь в какой-то момент ослабив тиски, чтобы поудобнее перехватить, этого Саше хватило. Не имея возможности высвободиться, он только и смог, со всей яростью, терзавшей сейчас, укусить держащую его руку. Лёша охнул и от неожиданности выпустил своего пленника.

Домой Саша летел, заливаясь слезами. Замешкался у двери, и, не видя ничего — ни ключей, ни замка — за рыданиями, на ощупь нажал кнопку звонка. Тут-то его и поймал Лёша.

— Пусти-и! — уже выл дурниной Саша.

— Сашка! — охнула сестра и, не разобравшись, накинулась на Лёшу. — Ты что ему сделал?

— Ни-чего он мне не сделал! — захлёбывался Саша. — Ни-и-чего! Никто ничего не сделал. Ненави-и-жу! Ненавижу эту жизнь!

И доревелся-таки! Воздух зазвенел от тяжёлого мотива, а Саше осталось осесть на пол, отдаваясь во власть настойчивого ритма…

Очнулся он в Лёшиных руках, сразу попав в плен синих глаз, обеспокоенно наблюдающих за ним. Рядом вздохнула Маша. Зашебуршала, поднимаясь. Саша даже не повернулся, не в силах оторваться от яркой синевы. Сознание потихоньку прояснялось. Тяжело сглотнув, он закрыл глаза. Лёша подтянул его повыше к себе на колени, вытер платком губы, и убрал влажную от пота прядь с лица. Провёл большим пальцем по щеке, погладил скулу. Саша повернул голову, пряча лицо и обессиленно заплакал. Теперь Лёшу он точно не увидит, после такого-то представления: показал себя во всей красе — истерику устроил, приступ словил…