Начальник Америки (СИ) - Фомичев Сергей. Страница 30

Между тем, Яшка с Нырковым убрали паруса вовсе не от испуга, а чтобы те не мешали бою. Всё на шхунах принесено было в жертву скорости и маневру, для батареи или стрелков просто не оставалось места. Поэтому приходилось убирать паруса, а гики закреплять на противоположенном от боя борту.

— Готовсь! — крикнул Яшка и переложил руль.

Шхуна повернула градусов на пятнадцать, Босый стравил шкот, кливер обмяк.

— Вынести кливер на ветер! — крикнул Яшка.

Босый быстро выбрал другой шкот, парус наполнился вновь, а шхуна повернулась нужным бортом к атакующим лодкам.

— Пли!

Волнения в дельте не наблюдалось, поэтому парни стреляли как на учениях. Шестифунтовки были заряжены картечью. Расходясь конусами, заряды вспенили грязную воду, точно дождевой шквал. Кипящие полосы быстро достигли передовой лодки, и свинцовые пули принялись рвать дерево. После того как пороховой дым отнесло в сторону, настал черед фальконетов. Третьей очередью стал залп из мушкетов. Затем ударили пушки «Мефодия» и его фальконеты, а к этому времени шестифунтовки «Кирилла» уже успели перезарядить. Вторую лодку разбойников разнесло в клочья. По воде пошли разводы крови, выжившие бултыхались, стараясь сориентироваться, куда плыть, некоторые тонули. А передовая лодка, получив очередную дюжину дырок, потеряла ход и погружалась медленно, как бы расползаясь под ногами неудачливых, но выживших разбойников. Одним из уцелевших оказался предводитель.

— Ядрами по остальным! — крикнул Яшка.

На плаву оставалось шесть лодок и они приближались. Однако не так быстро, чтобы не успеть получить свою порцию металла.

Предводитель в зеленом камзоле это понял. Он метнулся к единственной пушке, навел на «Кирилла», а за неимением фитиля воспользовался кремневым замком пистолета. Тот дал искру с первого раза, пушка выстрелила, ядро ударило по носу «Кирилла». Раздался треск дерева и звон металла. Слон охнув повалился на бок, его фальконет выбило из гнезда и бросило на палубу. Кроме того, щепками перебило снасти. Кливер заполоскал, а в руках Босого оказался лишь обрывок шкота.

— Шэнь тащи запасной трос! — крикнул он.

Шхуну развернуло слабым встречным течением, потащило обратно в море и что ещё хуже — прямо на «Мефодия». Некоторое время это не позволяло консорту стрелять.

А вражеская пушка продолжала посылать ядро за ядром, отвлекая на себя огонь Лёшкиного фальконета и мушкетов его спецназа. Предводитель не обращал внимания на ответные выстрелы, на тонущую лодку под ногами. Надо отдать ему должное, он был дерзок, а отвага привлекла ещё несколько человек, что помогали заряжать пушку, спасали от воды на руках бочонок с порохом и заряды.

Тем временем с полдюжины лодок уже приблизились на расстояние мушкетного выстрела. Которые тут же последовали. Хотя большая же часть разбойников по-прежнему сидела на веслах. Они гребли изо всех сил, понимая, что только быстрое сближение и атака дадут им шанс не только уцелеть, но победить.

Положение было серьезным. Два десятка человек не выдержат напора целой сотни головорезов, если те полезут на палубу.

К счастью «Мефодий» уже обошел «Кирилла» и встретил пиратов огнем в упор.

— Парус поставлен! — крикнул Босый.

— Лодки по правому борту! — предупредил Чижов.

Действительно от берега или вернее из зарослей леса, что располагались на востоке залива, отошло ещё с полдюжины лодок, которых в горячке боя никто не заметил. Теперь они приблизились к месту сражения.

— Надо отходить, — предложил командору Яшка.

Он был прав. Здесь не имелось ничего, что стоило риска.

Тропинин осмотрел «поле боя». Четыре лодки из первой группы держались теперь за пределами картечной дистанции, ожидая подхода подкреплений. Три затонули, одна с предводителем на борту влекомая течением оказалась уже в десятке метров от шхуны. Она накренилась так, что пушка больше стрелять не могла. Ещё минута и нос полностью уйдет под воду. Человек в зеленом камзоле поставил ногу на борт, взглянул на противника и ухмыльнулся. Затем мощно оттолкнулся и нырнул. От толчка лодка окончательно потеряла плавучесть.

— Возьмите его живьём! — заорал Лёшка. — Того парня в европейском платье! Мне нужен пленник.

Хорошо, что он научил своих мушкетёров плавать, а это было непросто, учитывая холодное течение, что омывало Северо-западное побережье. Вот и пригодилось умение. Двое его людей отложили ружья, скинули разгрузки и бросились в воду. Стрельба с той стороны сразу же возобновилась. Она, впрочем, вышла слабой, не прицельной, пули летали над головами пловцов, плюхались с недолетом, но ущерба не нанесли.

Плыть быстро предводителю не хватало умения или, возможно, мешала одежда и обувь. Так или иначе мушкетеры быстро настигли его, ударили пару раз по голове, лишая воли к сопротивлению, а затем потащили обратно к шхуне.

— Берем их на борт и уходим, — сказал Тропинин.

— Сигнал на «Мефодия»! Отходим! — распорядился Яшка. — Босый, Вэнь, готовьтесь поднимать грот.

Лодки, почуяв неладное, рванули вперед. Их никто больше не сдерживал. Только Тропинин выпустил заряд для острастки. Остальные встали у парусов, готовые поднять их по первому слову, и внимательно следили за пловцами с пленником. Как только те оказались под бортом шесть пар рук ловко затащили их на палубу.

— Поставить грот!

Парус быстро подняли. Вместе с кливером грот образовал «бабочку» и шхуна пошла в сторону моря, влекомая и течением, и ветром. Лодки преследовали их некоторое время, но скоро отстали.

Яшка запросил помощника о потерях и остался доволен исходом. Слона хорошо приложило оторванной от борта доской, а затем фальконетом, но он уцелел, ещё несколько человек получили легкие ранения от щепок или пуль. Этим и обошлось.

— Раны промойте вискарём, потом перевяжите, — тут же распорядился Тропинин. — И не жалейте пойла. Здесь куча всяких болезней. Попадет в кровь зараза, придется резать. А резать некому.

Командор обвёл людей взглядом и дождался кивка от каждого.

— Пленника давайте сюда, — добавил он махнув на казёнку. — Кажется, он сможет рассказать нам больше, чем рыбаки.

Тропинин не ошибся. Бенгалец говорил по-английски. Правда, говорил так, что Лёшка понимал его через два слова на третье. Но всё же кое-что уяснить удалось.

— Он говорит, что здесь неподалёку живут европейцы, — доложил Тропинин товарищам, которые английский знали ещё хуже. — Какие-то изгнанники.

— Изгнанники? — удивился Яшка.

— Надо их навестить, — кивнул Лёшка.

Искать очередной островок долго не пришлось. Пленник, что называется, согласился сотрудничать со следствием и уверенно показывал дорогу. Вскоре шхуны нырнули в зеленый лабиринт мангровых зарослей, а через каких-то два часа блужданий уткнулись в глинистый берег.

Островок был окружен торчащими из воды верхушками деревьев и судя по всему когда-то представлял собой солидный кусок тверди, причем тверди созданной при участии человека. В ряде мест берег укрепили плетенками, пластами утоптанной глиной.

Не затопленной осталась лишь верхняя часть, своеобразный бастион. Почти все деревья здесь были вырублены, кроме нескольких дававших тень и служивших опорами для растяжек. На одном из высохших стволов висела перевязь с пистолетами, прикрытая сверху плащом, рядом сушилась рубаха и панталоны.

На растяжках держалась парусиновая армейская палатка с оттянутым в сторону дополнительным тентом, под которым хранились дрова, сучья, ветки. Рядом торчал остов большой лодки. Чуть в стороне дымился очаг. На бревне сидел бородатый человек в таком же потрёпанном мундире, какой носил пленник, с той лишь разницей, что мундир оказался белым и несмотря на окружающую грязь, он даже сохранил цвет. Одно плечо украшал тусклый потёртый эполет. Второго эполета не было. Возможно оторвался, или вовсе не был предусмотрен регламентом. В любом случае им повезло наткнуться на европейского офицера. Или вернее на кого-то, кто был некогда европейским офицером.