Начальник Америки (СИ) - Фомичев Сергей. Страница 42

— Да. Но это палка о двух концах. А если не уйдет? А если успеет вернуться?

— Так что, Кахахан вас с собой кличет?

— Нет. Я строго настоял, что на чужбину не пойду, — Степанов вдруг фыркнул. — Вот ведь, уже чужбиной соседний остров зову, а этот как бы и родной, получается. — Он мотнул головой. — Нет. Решил наш Каха хан, что остров теперь мы охранять будем, а раз так, то можно побольше войска с собой взять, не опасаясь удара в спину.

— Вот как? А не боится, что мы можем власть тут перехватить, пока он на стороне промышляет?

— Ха-ха, нет. Мы же по их понятиям люди безродные а стало быть их бог Ку, или как его там, ни за что нам помогать в вероломстве не станет. Ещё Беньовского он может и побоялся бы в тылах оставлять, тот вроде как каикунане, то бишь в свойстве с вождями состоял. Ну а мы… — Степанов махнул рукой. — До сей поры наш-то князец слабым среди прочих считался, не опасаются они его. Да он бы и не посмел на соседе напасть. А тут нашу крепость увидел, да осмелел.

Я задумался. Что если именно наша активность послужила поводом к обострению в местной войне? Развязала руки одному из вождей, а там пошло-поехало, как костяшки домино все попадают. Хотя теперь уже поздно «Боржоми» пить. А вот воспользоваться ситуацией для укрепления авторитета лишним не будет.

Столпотворение на берегах продолжалось несколько дней. По ночам со стороны туземного лагеря звучали крики, и некоторые из камчатских утверждали, будто это верховный шаман приносит ради удачи в походе человеческие жертвы. Впрочем наши союзные канаки такой вариант отрицали. Жертвы следовало приносить в специально отведенных местах.

Наконец великий день наступил. Большие каноэ были спущены на воду. Тихо, без речей и молитв в них погрузились воины и также тихо отправились в океан. Шаман и несколько его приспешников остались на Оаху.

Вроде и не мы на войну отправились, а на душе у многих кошки скребли.

— Нужно усилить оборону, начальник, — сказал на совещании Ватагин.

— Как? — спросил я.

— Снять пушки с кораблей, — ответил он.

— Ну уж нет! — возмутился Чихотка. — На корабле мы сможем весь берег простреливать, если надобность будет, а с крепости только пару ближних кос.

— Есть же баркасы с пушками, — возразил Ватагин. — Их хватит.

— Баркасы для другого дела, — упёрся Чихотка.

— Что думаете Ипполит Семёнович? — спросил я у Степанова.

Тот ещё не привык с чукчами да коряками военные советы на равных устраивать, поэтому всё больше молчал, а после вопроса долго собирался с мыслью.

— Вы уверены, что успеете вывести шхуны, случись что? — спросил, наконец, он у Чихотки.

Что именно могло случиться мы не знали, но туземные войны редко заканчиваются однозначной победой одной из сторон. Всегда находились кровники, жаждущие возмездия. А в нашем случае сторон было четыре. Это если не считать мелких князей, которые никогда не пренебрегали возможностью ударить в спину. Добавляло тревоги и подозрительное поведение шамана. Почему не ушел вместе со всеми? Кто-нибудь, не тот так другой, мог воспользоваться отсутствием местного князца, затеять смуту. И наша крепость была первой целью, случись заварушка.

— Переставим шхуны ближе к проходу, — Чихотка ткнул пальцем в разложенную на столе карту. — Заранее верпы заведем. И тогда сможем выйти при любом ветре. Да хоть и в темноте.

— Хорошо, — кивнул Степанов. — Но обе шхуны нам всё равно не понадобятся. И на одной из них слабое вооружение. А мне люди нужны на баркасах.

— Оставим на якоре «Колумбию», — неохотно согласился Чихотка. — Пойдём на «Афине».

Он посмотрел на меня, возможно надеясь, что я прикажу выводить оба корабля. «Колумбия» была его судном и ему очень хотелось пойти в бой капитаном. Но я не собирался снимать с Чихотки груз ответственности. Пусть привыкает.

— Ты командор, тебе и решать.

— Так и поступим, — неохотно кивнул Чихотка. — Пушки и людей с «Колумбии» я вам передам, Ипполит Семёнович. Но сам на «Афине» пойду.

— Может и не понадобится, — сказал я, чтобы разрядить обстановку.

На меня все посмотрели с сомнением.

— Надо бы перевести сюда людей из фактории, — посоветовал Степанов

Я кивнул. Про подмогу никто вопросов не задал. Мало ли сколько времени на сборы могло уйти. Но я-то знал, что шхуны с индейскими добровольцами вышли из Виктории больше двух месяцев назад и давно должны были прибыть сюда. Я уже начал переживать, не случилось ли чего? Хотя рядом с островами океан был спокоен, на северо-западе по ночам иногда были видны отблески далеких гроз.

Если раньше я позволял себе пропустить пару дней, то теперь появлялся на Оаху ежедневно, чтобы не прозевать возвращение туземного флотилии или какой-нибудь пакости от соперников. В основном отсыпался от трудов праведных. Ведь сон не мешал ожиданию. Как говорится, солдат спит служба идет.

Ждать долго не пришлось. Через четыре дня около полудня от вершины горы, где дежурили наблюдатели, поднялся густой столб дыма. Караульный на башне ударил в било. Мы со Степановым поднялись туда почти одновременно и обнаружили, что нас опередило несколько человек. Пришлось согнать вниз всех любопытных, места на площадке уже не хватало.

На горизонта появились паруса. Много парусов. Больше чем отправлялось каноэ от нашего берега.

Быстро стало понятно что наш парень сражение продул. Его войско бежало, в смысле лихорадочно гребло вёслами, а враг с не меньшим упорством преследовал. Ветерок был противный и паруса помогали мало.

Враг превосходил наших союзников и по числу лодок, и по числу людей, судя по энергичной гребле и сил у них осталось достаточно.

Точно хищная стая флотилия преследователей проглатывала и рвала на куски всякого из беглецов, кто отставал. Расправа была короткой. Вражеские воины прыгали в лодку и били дубинками всех, кто в ней находился. Судя по всему пленных не брали. Мертвых или раненых, если они мешали, просто сбрасывали в воду. Враг спешил, рассчитывая на плечах отступающих ворваться на остров и быстро его захватить.

— Готово, Ипполит Семёнович! — крикнул от стены один из камчатских промышленников.

— Мы выходим! — сказал мне Степанов и отправился вниз.

— Будьте осторожны, — напутствовал я.

«Где должен быть командир? — вопрошал киношный Чапаев и сам же отвечал. — Впереди, на лихом коне». Семенов отправился на вооруженный баркас, чтобы вести в бой товарищей. Я же предпочёл остаться на башне.

До изобретения беспроводной связи возможностей управлять войсками у командиров было немного. Я, впрочем, и не считал себя стратегическим гением. Степанов по крайней мере служил офицером, а значит понимал суть боя хотя бы поверхностно. Я же даже в компьютерных играх предпочитал строить башни и отсиживаться за стенами. Так я поступал на Уналашке, на этом настаивал во время стычки с испанцами в Калифорнии. Так поступил и теперь.

Завидев наши канонерки, беглецы воспрянули духом и стали грести отчаяннее, затрачивая на бросок последние силы. Им даже удалось оторваться метров на пятьдесят от подступающей лавины.

Битва еще не началась, а я понял, что мы допустили серьезную ошибку. Канонерки слишком рьяно взялись за дело, гребцы и небольшое течение, что огибает остров, придали им слишком высокую скорость. Они-то хотели зайти немного со стороны, чтобы отсечь преследователей от истекающей кровью флотилии Каха хана. Но не рассчитали сил. Уже после первого залпа, баркасы должны были врезаться во вражеские ряды. На перезарядку пушек им не оставалось времени, а биться с туземцами холодным оружием — означало неминуемую гибель. Наших было меньше и даже сталь не могла склонить чашу весов на их сторону в рукопашной схватке.

Залп всё же отсрочил неминуемое, опустошив несколько ближайших каноэ врага. Пушечный гром на время ошарашил выживших, а пороховая гарь укрыла баркасы от вражеских глаз. Но следующая волна уже подступал,а и разгоряченные преследованием воины мало обращали внимания на непонятный грохот и дым. Огнестрельное оружие могло напугать толпу, которая и сама толком не знает, что хочет, а нас шло целеустремленное, азартное, накрученное преследованием войско.