Наследник чародея. Школяр. Книга первая (СИ) - Рюмин Сергей. Страница 59

Он включил черно-белый «Каскад». Катя села на диван, я рядом. Отец было присел тоже, но я вдруг попросил:

— Па, поставь чайник, пожалуйста. Чаю хочется.

Отец кивнул, налил воды в белый эмалированный чайник, включил газ. Пока он этим занимался, я осторожно осмотрел его жену. В принципе, всё было нормально. Небольшой краснеющий очаг в районе желудка да розовое пятнышко на пояснице слева от позвоночника. Оба исчезли, стоила мне «выстрелить» в них короткими импульсами «живой» силы. Правда, пришлось импровизировать, чтобы импульсы ушли куда надо. С направлением первого в район желудка я зевнул и потянулся, в результате чего ладонь левой руки оказалась как раз напротив больного места.

Со вторым было сложнее.

— Тёть Кать, — обратился я. — У тебя спина вот здесь не болит?

Екатерина выпрямилась, отодвигаясь от спинки дивана, а я рукой коснулся её поясницы, направляя импульс.

— Побаливает иногда, — удивленно ответила она. — А ты откуда знаешь?

— Ты сидишь криво, — на ходу придумал я. — Как будто у тебя там болячка какая-то…

— Да, побаливает иногда, — согласилась Екатерина. Выпрямилась, пошевелилась и с удивлением сообщила:

— Кажется, правда, не болит.

Наше общение прервал отец:

— Чай готов.

— Мне покрепче и сахару побольше! — сразу объявил я. Отец поставил передо мной табурет, на который водрузил бокал почти черного напитка.

— Почти чифир!

Я с наслаждением сделал глоток, другой. Терпкий, вяжущий, сладкий напиток прекрасно восстанавливал силу.

Сразу после чаепития я засобирался домой. Отец пошел вслед за мной.

— Ну, что? — спросил он, как только мы вышли из подъезда.

— Всё хорошо, — ответил я. — У неё немного болел желудок, да на пояснице что-то неприятное было. Я исправил. Должно быть нормально.

— А с ребенком что? — поинтересовался он.

— Па, — я посмотрел на него, усмехнулся. — Я ж не врач. Я не знаю. Вроде всё хорошо…

Отец облегченно кивнул.

Глава 33

Неотложные следственные действия в отдельно взятом таборе

— Я утречком пришел к ним, — рассказывал мелкий чернявый мужичонка в растянутой майке-алкоголичке и в трикотажных трениках с пузырями на коленях. — Мне тетка Зара или Рузанка иногда соточку наливали, здоровье подлечить. А тут…

Он сидел на колченогом самодельном табурете за видавшим виды древним столом, сложив руки на коленях, как примерный школьник перед учителем. Напротив него за столом на таких же табуретах (другого в квартире не нашлось) сидели два милиционера — майор и капитан. Майор разложил перед собой бумаги, бланки, внимательно слушал рассказ, делал записи. Капитан, в основном, в свою очередь задавал вопросы, морщась, когда мужичок дышал в его сторону устойчивым густым перегаром.

Периодически на кухню квартиры, где они расположились, заходили другие сотрудники милиции. Беседа, больше походящая на допрос, прекращалась. Капитан выслушивал доклады, давал указание. Майор в оперативный процесс не вмешивался, заполняя бланки протоколов.

— Гражданин Зюпа, расскажи, пожалуйста, вот с какого хрена тетка Зара с Рузанкой тебя всё время похмеляли? — язвительно удивился капитан. — Ты им кто, сват? Брат? А, может, — он ехидно ухмыльнулся, — любовник, а?

— Да не, гражданин начальник, — замотал головой мужичонка. — Я им помогаю. Там по хозяйству чего-нибудь или еще что…

— Понятно, — отрезал капитан. — Давай дальше.

— Захожу я, стало быть, в дом, — продолжил тот. — А тут кругом тишина.

Он оглядел собеседников. Оба милиционера молчали.

— Вы понимаете? Тишина! — подчеркнул мужичонка. — В цыганских домах постоянно шум и гам стоит. Круглые сутки! А здесь — тишина.

Он вздохнул.

— Я к Рузанке сначала зашел. Думал, постучу, откроют мне. А дверь-то уже открыта! Зашел, а в квартире никого, пусто. Я к соседям ихним. Там Пешта живет. Он сейчас у них вместо барона. И там дверь открыта и никого. Ну, тут уж я по всем хатам пробежался. А наверху, где тетка Зара живет, увидел это…

— И что вы сделали? — подал голос майор.

— Я на улицу выбежал…

— Сначала ты сблеванул, — перебил его капитан. — Прямо на пороге.

— Ну, да, — согласился мужичок. — Тут такое увидишь… Вон ваши тоже, как увидели, блевать начали.

— Ладно, излагай дальше.

— Я сразу в опорный пункт побежал. Привел ваших. Они наверх пошли, в квартиру. А я на лавочке остался их ждать. Вот и всё.

Майор заполнил бланк, протянул мужику:

— Подписывай.

Тот, не глядя, подписал.

— Всё? Я могу идти?

— Можешь, — ответил капитан. — Только язычок не распускай, прикуси! Понял?

И пошутил:

— Ты в протоколе расписался? Почему не прочел? А там обязательство о неразглашении. Если скажешь кому, «пятерик» получишь, как здрасьте!

— Да я — могила, товарищ капитан!

— Смотри…

Мужичонка ушел. Тут же в комнату ввалился милиционер с погонами сержанта:

— Разрешите, ваше благородие?

Майор удивленно поднял брови. Капитан выругался:

— Блин! Шутник! Нарвёшься ты когда-нибудь, Кислов! Заходи, рассказывай.

Сержант коротко хохотнул, уселся на табурет:

— Короче, нету никого из местных. Здесь цыгане жили. Чуть ли не табор. А сейчас в обоих домах во всех хатах пусто. Шаром покати. Одно тряпье осталось, которое на помойку только и выкинуть. Куда подевались, никто не знает. Перевозчиков соседей опрашивает.

Он ухмыльнулся, глядя на капитана, и глубокомысленно сообщил:

— Загадка природы. Люди говорят, еще вчера вечером они здесь были. А утром их уже нет.

— Какие люди, Кислов⁈ — взорвался капитан. — Хватит юродствовать! Иди, труп осмотри!

— Не могу, товарищ капитан, — вставая с табурета, картинно развел руками сержант. — Я ж не эксперт какой. Моё дело маленькое…

— Клоун, блин! — опять выругался капитан и пояснил изумленному майору. — Его из школы милиции выгнали за эти шуточки. Вот теперь в ППС службу тащит, кровь пьет.

Майор аккуратно сложил документы в кожаную папку, сунул туда же ручку, застегнул замок-молнию.

— Что же всё-таки произошло?

— Эксперты сейчас расскажут, — отмахнулся капитан.

— Надеюсь…

* * *

Артём Зюпа, работавший дворником в поселковом ЖЭКе, после вчерашнего застолья страдал жутким похмельем. Организм требовал срочного лечения, а денег, увы, не было ни копейки, несмотря на вчерашний аванс. Зюпа с тоской оглядел свою служебную квартирку в надежде на чудо — вдруг осталось что-нибудь от вчерашнего застолья? Хоть полбутылки пива. Или недопитая, забытая всеми рюмка водки.

Ни того, ни этого, увы, не наблюдалось. На грязном столе, застеленном заляпанными газетами, стояли два граненых стакана, эмалированная кружка, лежали подсохшие куски черного хлеба, обертки от плавленых сырков да две банки из-под рыбных консервов, заполненные окурками.

Голова раскалывалась. Во рту, казалось, нагадили то ли кошки, то ли мыши, то ли все вместе и много. Зюпа встал, шатаясь, дошел до крана, открыл воду. Сначала он утолил жажду. Потом сунул голову под кран, вытащил, встряхнулся, не озабочиваясь вытиранием. Стало немного легче. Но организм упрямо требовал «лекарства».

Зюпа не нашел ничего лучше, как сходить к цыганам. Вообще-то «подлечиться» он к ним хаживал частенько. Ему практически никогда не отказывали. Может, потому, что сам Зюпа был из молдаван и внешне почти не отличался от обитателей табора. А может, потому, что он охотно помогал им по хозяйству: мог и кран починить, и канализацию прочистить, и замок врезать. При этом денег не брал, ограничиваясь «магарычом» — бутылкой самогона, который гнал в подвале дома Пешты. Кстати, самогонный аппарат, перегонный куб, даже систему вентиляции Зюпа сделал сам. Даже провел вытяжную вентиляционную трубу через чердак. Теперь, когда «папарат» работал, запах совсем не чувствовался.

Он вошел в подъезд. Кругом стояла непривычная тишина. Обычно шум и гам в цыганских домах не стихали даже ночью: то дети орут, то бабы между собой отношения выясняют, то муж занимается воспитанием жены…