Потерянная Сирена (ЛП) - Мартинез Катерина. Страница 25

Меня тянуло к двери, как мотылька к огню.

Как только я подошла достаточно близко, чтобы дотронуться до неё, я услышала «бип-бип-бип» монитора с другой стороны. Он работал медленно, слишком медленно и совсем не ровно. Вокруг меня снова замигал свет, на секунду-другую погрузив весь коридор в темноту. Когда свет снова зажёгся, моя рука уже лежала на дверной ручке.

— Не заставляй меня заходить туда, — сказала я, прося, умоляя.

— Если хочешь знать правду, ты откроешь эту дверь и узнаешь, что я твой друг.

— Я не хочу возвращаться туда.

— Ты должна, — снова раздался голос, на этот раз громче, заставив меня вздрогнуть. Мне показалось, что от этого голоса коридор загрохотал, задрожал. Вокруг меня посыпались маленькие облачка пыли, и свет снова замигал. На этот раз я слышала, как лампы жужжат, выключаясь и включаясь.

Я помолчала, решаясь спросить, используя последние остатки силы воли, чтобы задать вопрос.

— Это как-то связано с трезубцем?

— Это имеет прямое отношение к трезубцу.

Стиснув зубы, борясь с желанием открыть дверь и войти, борясь с собственным любопытством, я стояла на месте и не позволяла своей ладони повернуть ручку.

— Я не могу, — сказала я, поморщившись.

— Ты должна. Как ещё ты узнаешь то, что они хотят от тебя скрыть?

— Кара! — я услышала тихий далёкий голос, который звал меня. Это была Бабблз!

Я повернула голову в сторону, затем осмотрела коридор, по которому только что прошла. Мне показалось, что там, в середине коридора, я увидела маленький мерцающий огонёк, парящий в воздухе. Он мерцал и перемигивался, как одна из тех аркадианских звёзд, и приближался… как огни под водой.

Огни, которые заставляли меня чувствовать себя в безопасности и согревали.

— Бабблз? — позвала я.

— Кара, вернись! — закричала она.

— Не слушай её! — проорал голос, от которого сотрясалось здание больницы. Мгновение назад он звучал издалека, но теперь мне казалось, что он совсем рядом и говорит прямо мне в ухо. Это был женский голос, определённо женский, но резкий, с хрипотцой и гортанный. Как у женщины, чьё горло, возможно, сильно пострадало от многолетнего курения.

— Пожалуйста, вернись ко мне, — кричала Бабблз. Она изо всех сил старалась приблизиться. Не потому, что ей было трудно лететь ко мне, а потому, что больничный коридор начал растягиваться прямо у меня на глазах.

Я вдруг почувствовала, что живу в каком-то кошмарном сне. С бешено колотящимся сердцем я отпустила дверную ручку и побежала назад, прочь от двери, к Бабблз. Огни надо мной начали мигать как сумасшедшие, стены грохотали и трещали, как будто собирались сломаться и рухнуть вокруг меня, но я протянула руку к Бабблз как раз в тот момент, когда она протянула свою.

Вспышка света, затем оцепенение и темнота, а затем я снова открыла свои усталые, воспалённые глаза. Медленно. Постепенно. Я сделала вдох, но мои лёгкие горели, а грудь болела. Мне не нужно было задавать этот вопрос; я знала, что очнулась, что я жива. Мёртвые не могли испытывать такую боль.

Моё горло ощущалось сдавленным, слишком сдавленным. Я попыталась сглотнуть, но такое ощущение, будто я пыталась проглотить целый апельсин — мышцы просто не работали должным образом.

— Не двигайся, — прошептала Бабблз так тихо, как только могла. — Ничего не говори, ладно?

Я бы не смогла, даже если бы захотела. Вместо этого, едва приоткрыв глаза, я кивнула.

— Ты в каюте капитана, — прошептала она, — после того, как он… сделал то, что он сделал, он спешно принёс тебя сюда. Ты промокла насквозь. Ты была… мертва. По крайней мере, на мгновение. Но он… оживил тебя.

По моей щеке скатилась слеза.

Бабблз, должно быть, заметила это, потому что я почувствовала, как она поймала её и вытерла рукой.

— Мне так жаль, Кара… Я пробралась тайком и всё видела, но ничем не могла тебе помочь. Мне следовало приложить больше усилий, чтобы помочь тебе, но я просто… я слишком маленькая. Я была слишком напугана.

Я закрыла глаза, сдерживая слёзы.

— Что бы ты ни делала, — сказала она, — не давай ему того, чего он хочет. Он сумасшедший… он убьёт тебя, чтобы получить это, и если он так сильно этого хочет, то не должен этого получать. Не позволяй ему обманом заставить тебя отдать это ему.

Я кивнула. Медленно. Мягко.

Капитана не было со мной в каюте, во всяком случае, насколько я могла сказать. Осознав это, я почувствовала, что мои чувства совершенно притупились, и я зажмурила глаза, чтобы остановить слёзы, катившиеся по щекам. Когда я подумала, что мне это больше не грозит, я снова открыла глаза и сморгнула влагу.

Каждое движение мышц моего горла ощущалось так, словно я пыталась проглотить теннисный мяч, покрытый шипами вместо волокон. Было трудно не морщиться от боли, не кричать. Я стиснула зубы и, держа рот на замке, медленно попыталась сесть прямо.

Я лежала на капитанской кровати. Она была большой, удобной и покрытой меховыми шкурами. Я приподнялась на локтях и оглядела комнату. Его здесь не было. Тут горели свечи, на улице всё ещё стояла ночь, и тени в комнате, казалось, сгустились, стали зловещими — по крайней мере, по сравнению с тем, как выглядела комната, когда я была здесь в последний раз.

Я попыталась заговорить, но смогла издать только странный горловой звук, в котором не было ничего реального.

— Ты не можешь говорить, — сказала Бабблз. — Пока что нет, но я думаю, что боль скоро пройдёт.

У меня голова шла кругом от всего того, что сейчас происходило. Я не знала, куда смотреть, что думать, в каком направлении двигаться. Капитан пытался утопить меня, я снова увидела трезубец, и мне приснился странный сон о больнице.

«Не просто о больнице, а о той самой больнице».

— О, — сказала Бабблз, замолкая. — Есть кое-что ещё.

Я повернула голову в сторону и увидела, что она выглядывает из-за моих волос. Я улыбнулась ей, потому что, увидев её здесь, рядом со мной, я почувствовала себя намного лучше, чем минуту назад. Она тоже улыбнулась, только улыбка у неё была встревоженная и неловкая.

Я нахмурилась. Я всё ещё не могла говорить, но она поняла, что я имела в виду.

— Не пугайся, — сказала она, а затем указала вперёд меня и вниз.

Постепенно моё сердце снова забилось быстрее, я повернула голову и проследила взглядом за её пальчиком. Она указывала на мои ноги, только это были уже не ноги. С ними кое-что случилось. Кое-что, что заставило меня в очередной раз усомниться, действительно ли я проснулась, или это был очередной кошмар.

Глава 17

У меня были плавники. Не ноги, а плавники.

На мгновение мне показалось, что я снова в бассейне Жемчужины Морей и счастливо плаваю под средиземноморским солнцем. Я была единственной девушкой на борту, у которой были хвост русалки и моно-плавник, и я регулярно использовала их для купания. Мне всегда нравилось плавать с хвостом русалки — я мечтала о таком с самого детства.

Так что став взрослой, я купила его и была счастлива.

Однако теперь, видя… это. Состояние моих ног. Они исчезли, их заменил длинный хвост с большим плавником на конце и плавниками поменьше по бокам. Я смотрела на него широко раскрытыми глазами, в груди всё сжималось, и мне казалось, что у меня вот-вот начнётся приступ паники… единственное, что удерживало моё сердце от того, чтобы выпрыгнуть из груди — это то, насколько потрясающе красивым был хвост.

Тёмно-зелёный у плавника, он постепенно светлел и становился бирюзовым, когда доходил до талии. Нижняя часть моего тела, покрытая гладкой чешуёй, переливающейся потрясающим аквамариновым светом, была испещрена линиями и узорами, которые в один момент отливали серебром, а в следующий — голубизной.

Я уже много лет носила хвосты русалок — от дешёвых тканевых хвостов с маленькими плавничками до более дорогих хвостов ручной работы. Все они были по-своему красивы, некоторые выглядели более аутентично, чем другие.