Наследник чародея. Вот и кончилось лето. Книга вторая (СИ) - Рюмин Сергей. Страница 31
Он остановился у калитки и, не заглушая двигателя, поинтересовался:
- У тебя какие планы?
- Пока здесь, - ответил я. – Через полторы недели в школу. Дня через три-четыре домой поеду, а что?
- Ехал бы ты домой, - посоветовал Василий Макарович. – Завтра же. Я тебя до станции подвезу. Или, если хочешь, до райцентра. Этот поп – нехороший он человек. И в покое тебя не оставит.
Он замолчал, вздохнул, потом продолжил:
- У них в церкви есть люди, которые за такими, как мы присматривают. Лет двести назад бы нас с тобой втихую в избах бы сожгли и глазом не моргнули.
- Это вам двести лет? – удивился я.
- Нет, - улыбнулся лесник. – Конечно, нет! Меньше! Я образно говорю. Так вот, - продолжил он. – Меня-то они знают, побаиваются. А вот на тебя могут попробовать надавить. Молодой ты еще, неопытный. Да и вообще они могут… как шлея под хвост попадёт!
Он мотнул головой.
- Чего?
- Ликвидировать тебя! – криво усмехнулся Василий Макарович. – Как класс. Это они с виду такие… Хорошие, душевные… А там, у них такие есть… Чисто инквизиторы!
- А в КГБ про них знают?
- В КГБ? – удивился лесник и задумался. – Наверное, знают. А может, и нет. А что, у тебя там знакомые есть? Хотя да, о чём я? Твой же дядя там работает!
- Дядя Саша в ГРУ служит, - заметил я. – Не в КГБ. У меня в Переславле знакомые кэгэбэшники есть. Помог я им со здоровьем.
- Всё равно, - лесник покачал головой. – Лучше будет, если ты уедешь. Твои друзья далеко, а от попа уже завтра можешь ждать гостей!
- Зря я ему «понос» не вставил! – задумчиво сказал я.
- Чего? – удивился Василий Макарович.
- Конструкт-заклинание «понос», - пояснил я. – До машины бы не успел добежать!
- Дурачина! – осуждающе ответил лесник. – Сейчас у него в отношении тебя только рассказ бабки и одни подозрения. А твоё заклинание было бы стопроцентным подтверждением наличия у тебя колдовских способностей. В общем, завтра в семь утра я тебя жду у твоего дома! Понял?
- Понял…
Глава 21
Возвращение блудного попугая
Вечером за ужином объявил, что завтра утром уезжаю домой. Дед Паша удивленно выгнул дугой седые мохнатые брови, баба Нюша смолчала.
Она вообще после отъезда священника со мной не разговаривала, только хмурилась и отворачивалась. Даже на ужин меня пригласил дед.
После возвращения от лесника домовой мне рассказал содержание разговора между попом и бабкой. Оказалось, что баба Нюша всё подробно попу рассказала – и про меня, про мои тренировки, медитации, а также про то, что иногда она по коридору ходит, а в терраску попасть не может, дверь словно пропадает… После её рассказа поп незамедлительно объявил меня исчадием дьявола, дескать, во мне искра «врага человеческого», я - «отродье люцифера» и всё такое прочее. Причем, со слов Трифона, так красочно, так убедительно всё это расписал, что бабка уже была готова сама меня выгнать из дома или воткнуть мне осиновый кол в горло.
У меня же в комнате в моё отсутствие поп переворошил все мои вещи, обрызгал кровать, стулья, стол, кресла и мою одежду водой. То-то я, когда переодевался, почувствовал, что одежда какая-то сыроватая!
Вечером, когда уже стемнело, когда загнали коров и овец по сараям, я я развесил влажную одежду на веревках во дворе просушиться.
Ко мне во двор вышел дед Паша.
- Что у вас тут стряслось, внучек? – поинтересовался он, усаживаясь на крыльцо. – Пока меня не было? Бабка ходит смурная…
- Деда, а ты у неё спроси! – посоветовал я. – Может, и расскажет…
Я протянул ему пачку карандашей:
- Только бабке не отдавай! Спрячь. А то она попу всё отдаст!
- Понятно, - протянул дед. – Хорошо…
Ровно в семь на своем «Уазике» меня ждал лесник. Я загрузил в салон свой рюкзак и сумку, сел на переднее сиденье.
- Поехали!
Меня никто не провожал: дед уехал на работу, бабка даже на крыльцо не вышла.
С Жихарем и Трифоном я попрощался накануне вечером в баньке.
- Бабка не зайдёт! – сообщил банник. – Я ей глаза отвёл.
- Ты уж извиняй, что так с попом-то получилось, - буркнул домовой. – Надо ему было дорогу заколесовать. Попросили бы Еремеича, ввек бы этот долгополый сюда не добрался бы.
- А Еремеич и здесь хозяйствует? – удивился я. – Я думал, что он только в лесу за рекой…
- Нет, - домовой мотнул головой. – Он хозяин всех лесов аж до каменной дороги!
Под каменной дорогой имелось ввиду шоссе, проходившее через райцентр. Авторитетный лесной хозяин получается Силантий Еремеевич! Большой силой обладает!
Жихарь протянул мне небольшой сверточек:
- Еремеич передать просил. Как знал, что ты уедешь.
- Ты приезжай, хозяин! – Трифон вдруг утёр глаза. – Бабку дуру дед вожжами воспитает, поумнеет! В другорядь думать будет!
- Воспитает, как же! – буркнул Жихарь. – Прошли те времена…
- Поедем не в райцентр, а на станцию! – сообщил Василий Макарович. – На поезде домой поедешь.
- Почему? – удивился я. – На электричке дольше, да и с вокзала домой добираться через весь город.
- Андрей Львович, батюшка Алексий, если соберется в город, то, как раз, через райцентр поедет, - пояснил лесник. – И наверняка с утра. Зачем вам лишний раз друг другу глаза мозолить?
И вдруг, совершенно не в тему брякнул:
- Не успел я тебя с оборотнем свести. Тебе любопытно было бы на него посмотреть. Интереснейший субъект!
Дальше по дороге мы, в основном, помалкивали. Лесник иногда поглядывал в мою сторону, словно хотел что-то спросить еще. Меня тоже кое-что интересовало. Я задал вопрос первым:
- Мне кажется, вы преувеличиваете поповские возможности… Даже не верится, честно говоря. Церковь у нас отделена от государства. В городе церквей-то раз-два и обчелся. А с ваших слов они за мной охоту откроют…
- Не надо их недооценивать, - вздохнул Василий Макарович. – Охоту, не охоту, но присмотр за тобой будет, и очень быстро.
- Меня еще найти надо, - перебил я его.
- Глупости какие! – невесело засмеялся лесник. – Бабка твоя батюшке уже твой домашний адресок продиктовала, школу, где ты учишься… Эти попы хуже коммуняк!
- А чем тебе коммунисты не угодили?! – взвился я.
- Есть коммунисты, а есть коммуняки, - не обращая внимания на мой повышенный тон, терпеливо отозвался Василий Макарович. – Коммунисты БАМ строят, в Афган рапорта пишут, а коммуняки в кабинетах штаны протирают, пайки получают да речи хвалебные с трибун толкают. Что, ни разу с этим враньём не сталкивался?
Я промолчал. Сталкивался, чего уж говорить? Год назад, будучи заместителем секретаря комитета комсомола в школе, готовился выступать на годовом отчетном собрании, которое посетил аж первый секретарь обкома комсомола. И неожиданно для меня вдруг на трибуну вышла смазливая девчонка из параллельного класса, которую парторг школы «сделал» заместителем секретаря комитета комсомола. Девочка отбарабанила доклад-отчет, присвоив все мои заслуги, получила почетную грамоту от обкома за работу. «Ну, она же на золотую медаль идёт, Антон! Ты должен понимать!» - улыбаясь, объяснил мне потом ситуацию парторг. Разумеется, на следующем комсомольском собрании я взял самоотвод от дальнейшей работы в комитете комсомола.
- Чекисты меня один раз пытались арестовать, - продолжил лесник. – В 1936-м. А церковники три раза. И не арестовать или там поймать, а убить. Один раз стреляли, два раза хотели сжечь. С отцом Алексием вроде как перемирие установили. Он меня не трогает, я его. Да и у них там, в епархии, видно, про меня наказ дали не трогать. Я ведь обещал, что если еще хоть раз… Я ведь всех попов в округе вместе с семьями и детишками изведу, не пожалею. Поверили, отстали.
- А извёл бы? – поинтересовался я. Василий Макарович бросил на меня взгляд, вздохнул:
- Да что ж я, зверь что ли какой? Попов бы извел, конечно. А бабы да детишки-то причём?