Парный танец (СИ) - "Tau Mirta". Страница 26

— Все те девчонки не в счёт, — отмахнулась Гермиона. – Это неизбежное зло или, если угодно, обычаи социума. Липнут как мухи, и отмахнуться от них тоже легче лёгкого. А тут ты сам сделал выбор. Чем бы это ни казалось вначале, не так-то просто решиться на однополые отношения, да ещё и впервые. Так что это изначально был огромный риск с твоей стороны.

— Н-да… Тогда я об этом как-то не подумал.

— Если бы все заранее думали, то и проблем бы не возникало, — Гермиона тяжко вздохнула. – А вообще, чем дальше, тем больше убеждаюсь, что любовь – это самая неточная наука.

Гарри поднял глаза, удивлённый.

— То есть, ты думаешь: вот, идеально, и все так думают, но у вас ничего не получается. И хотелось, и ты работала над этим, как проклятая, но нет. Зато какой-то совершенно дикий вариант, о котором ты никогда бы не подумала, а… а оказалось – так хорошо и правильно, так легко…

Подобное косноязычие было совершенно не в духе Гермионы. Гарри наконец-то вынырнул из своих переживаний и посмотрел на неё повнимательнее.

— Вон оно что, — протянул он. – Да у тебя тоже рыльце в пушку. И новая причёска?

Гермиона покраснела до корней затейливо уложенных волос.

— М-м… Может быть.

— Он правда чёрный?

— Конечно. Про ногу и гашиш – тоже правда.

Мгновение они смотрели друг на друга, а потом неудержимо расхохотались.

— Надеюсь, у тебя там всё проще, чем у меня, — проговорил Гарри.

— Пожалуй, — Гермиона стёрла выступившие слёзы. – Но и ты не кисни, хорошо? Сходи куда-нибудь, собери наших.

— Скоро сентябрь, и так увидимся. Вот Уизли надо бы навестить.

— Гарри, Гарри… Они ещё неделю назад уехали в Румынию к Чарли, и не поверю, что не предупредили тебя.

— О, — тот смутился. – Возможно, я не прочитал письмо.

— Или прочитал и не понял ни слова, — Гермиона смерила его задумчивым взглядом. – Журналы из папиной приёмной в таких случаях советуют сменить обстановку, попутешествовать.

— Думаешь, поможет?

— Вряд ли. Но хоть загоришь.

Гарри фыркнул, но Гермиона была серьёзна.

— Нет, правда: лето заканчивается, хватит сидеть в этом пропылённом склепе!

— Тише! – Гарри невольно оглянулся.

— Вот, ещё и паранойя намечается.

— Просто он не такой уж и пропылённый. И не склеп.

— А насчёт путешествия ты всё-таки подумай. И вот ещё что… — Гермиона взмахнула палочкой, и Гарри на колени опустился красочный рекламный листок. – Это проспект офтальмологического отделения. Дня за два-три они восстановят тебе зрение.

— Спасибо. Может, схожу.

— Сходи-сходи, тебе без очков лучше, давно сказать хотела, — Гермиона улыбнулась. – Мне пора. Пока, вождь! Не вздумай пить огненную воду.

— Не буду, — Гарри тоже рассмеялся. – Пока, спасибо!

Разговор с Гермионой как всегда поднял настроение. Оглядевшись, Гарри пришёл к выводу, что в доме и впрямь неубрано. Он позвал Кричера и велел ему ликвидировать пыль, а сам взялся за гору корреспонденции, наваленную на столе. Вскрытое письмо от Молли нашлось в середине кучи. Гарри устыдился и пообещал себе по их возвращении обязательно сходить в Нору. Газеты он просмотрел мельком, останавливаясь лишь на колонках спортивных новостей. «Пушки Педдл» выиграли товарищеский матч с «Соколами», ничего себе! Не зря они Горговичу такой гонорар отвалили. На радостях Гарри засвистал командный гимн «Пушек».

— Ужасно фальшивишь, — ладони Люциуса легли ему на талию. Гарри мельком подумал, что уже не вздрагивает от внезапных прикосновений, хотя Люциус – непонятно, как — всегда подкрадывался незаметно. Он подался назад, прижимаясь к нему.

— А ты поёшь в душе.

— Это было всего раз.

— Зато Селестина Уорбек.

— Привязчивая мелодия.

— Угу.

— Расскажешь кому – убью.

Угроза прозвучала бы убедительнее, если бы Люциус при этом не целовал его в затылок – рассеянно, будто невзначай.

И всё опять становилось хорошо и правильно.

*

— Ты сегодня что-то тихий, — сказал вдруг Люциус.

В тот вечер они брели через любимый обоими сквер, Люциус увлечённо говорил о своём новом проекте винодельни во Франции. Рассказывал, как всегда, интересно. Обычно Гарри с удовольствием вникал в его дела, но сегодня позволил себе задуматься о своём. Всё равно Люциус в такие моменты слышал только себя. Так, по крайней мере, казалось.

— Опять молчание. Что-то случилось?

«И почему в последнее время мне все задают этот вопрос?»

— Всё хорошо. Так что там с бочками?

Люциус хмыкнул.

— Потом расскажу. Ты сегодня слишком невнимательно молчишь.

— Не-не, мне очень интересно, правда.

— Тогда можешь съездить и сам всё посмотреть.

— Куда? – до Гарри не сразу дошло. – Во Францию? К тебе?

— На мои винодельни, — поправил Люциус и поспешно добавил: — Туда можно вложить деньги.

— Да ну. Денег у меня и так навалом.

— Как хочешь.

Дальше до самого дома шли молча. Гарри думал, зачем Люциусу понадобилось звать его на какие-то винодельни. Хотя, для него они не «какие-то», а очень даже важные. Может, надо было согласиться? Вложить эти деньги, куда он скажет, не жалко…

О чём думал Люциус, догадаться было невозможно.

— Зайдёшь? – Гарри остановился у дверей дома.

— Вообще-то я чертовски устал. Мечтаю выспаться.

— Значит, выспишься, — Гарри мягко потянул его за собой. Именно сегодня ему Люциуса отпускать не хотелось.

— Тогда я в душ и спать.

— Прекрасно, ужин готовить не надо.

— Вечно ты на мне экономишь.

— Не только на тебе. Я вообще очень жадный, последствия тяжёлого детства.

Смеясь, они разобрали покупки, а потом Люциус исполнил свою угрозу: ушёл в ванную и пропал. Гарри перестелил постель и хотел переодеться, но тут из-за двери донеслось:

— Мы же покупали шампунь?

— Да, сейчас принесу! «Если только я не забыл его в лавке».

К счастью, флакон с надписью «Вейла» для мужчин: горькие травы» нашёлся на столе в кухне. Прихватив его, Гарри вернулся наверх.

— Держи… — он осёкся и застыл в дверях. Люциус не услышал его, так и продолжал стоять под душем, опираясь руками о кафель и опустив голову. Упругие струйки танцевали на сливочной коже, стекали по волосам, переливаясь в приглушённом свете. И это было красиво, так, что дух захватывало, но в первую очередь Гарри обратил внимание на опущенную голову и напряжённые мышцы спины. И правда устал.

— Твой шампунь, — уже громче повторил он.

— Спасибо, — Люциус обернулся и протянул руку, смаргивая капли с ресниц.

— Давай помогу. Садись.

— Вымокнешь.

— Не страшно.

Люциус уселся на широкий край ванны, спиной к Гарри. Тот выдавил на пальцы коричневый остро пахнущий шампунь.

— Подними голову.

Ладонь заскользила по влажным волосам, горький травяной запах заполнил комнату. Воздушная пена стекала по шее Люциуса. Гарри собирал её ладонью, растирал и массировал плечи и грудь, чувствуя, как напряжение покидает тело Люциуса. В какой-то момент тот вздохнул, глубоко и облегчённо, и откинулся назад, прижимаясь затылком к его животу. Рубашка Гарри моментально промокла. Улыбнувшись, он так же осторожно и неторопливо принялся смывать пену.

— Нравится?

— М-м… — Люциус повернулся, подставляясь под душевые струи. – В ушах пена, волосы спутаны, и пахну, как жаркое по-провански… Да, мне определённо нравится. А тебе?

— Что?

— Я говорю, залезай сюда. Всё равно промок.

— Ты же вроде бы устал? – поддразнил Гарри, сбрасывая одежду прямо на зелёный кафель.

— Ну не настолько же, — Люциус привлёк его к себе, целуя глубоко и властно, по-хозяйски. Он явно не был настроен на долгую игру, но это и не требовалось: тело Гарри мгновенно отозвалось на ласки – такие привычные и такие желанные. Через пару минут он оказался притиснут к запотевшей стене, а Люциус нависал над ним мокрой тяжестью и шептал в ухо:

— Масло слишком далеко… Потерпишь?

Гарри кивнул. Без смазки, на скользком кафеле, который норовит сбежать из-под ног, — конечно да, зачем спрашивать. Ведь Люциус движется так медленно и держит так крепко. Прикосновение губ к плечу и сладкая тянущая боль сплетаются с ароматом горьких трав и его глухими стонами; всё это смешивается в густой пряный коктейль, проникающий в тело с воздухом, влагой, с горячей плотью, которая знакомо пульсирует и опадает внутри, и с последним – вслепую – поцелуем.