Парный танец (СИ) - "Tau Mirta". Страница 26
— Все те девчонки не в счёт, — отмахнулась Гермиона. – Это неизбежное зло или, если угодно, обычаи социума. Липнут как мухи, и отмахнуться от них тоже легче лёгкого. А тут ты сам сделал выбор. Чем бы это ни казалось вначале, не так-то просто решиться на однополые отношения, да ещё и впервые. Так что это изначально был огромный риск с твоей стороны.
— Н-да… Тогда я об этом как-то не подумал.
— Если бы все заранее думали, то и проблем бы не возникало, — Гермиона тяжко вздохнула. – А вообще, чем дальше, тем больше убеждаюсь, что любовь – это самая неточная наука.
Гарри поднял глаза, удивлённый.
— То есть, ты думаешь: вот, идеально, и все так думают, но у вас ничего не получается. И хотелось, и ты работала над этим, как проклятая, но нет. Зато какой-то совершенно дикий вариант, о котором ты никогда бы не подумала, а… а оказалось – так хорошо и правильно, так легко…
Подобное косноязычие было совершенно не в духе Гермионы. Гарри наконец-то вынырнул из своих переживаний и посмотрел на неё повнимательнее.
— Вон оно что, — протянул он. – Да у тебя тоже рыльце в пушку. И новая причёска?
Гермиона покраснела до корней затейливо уложенных волос.
— М-м… Может быть.
— Он правда чёрный?
— Конечно. Про ногу и гашиш – тоже правда.
Мгновение они смотрели друг на друга, а потом неудержимо расхохотались.
— Надеюсь, у тебя там всё проще, чем у меня, — проговорил Гарри.
— Пожалуй, — Гермиона стёрла выступившие слёзы. – Но и ты не кисни, хорошо? Сходи куда-нибудь, собери наших.
— Скоро сентябрь, и так увидимся. Вот Уизли надо бы навестить.
— Гарри, Гарри… Они ещё неделю назад уехали в Румынию к Чарли, и не поверю, что не предупредили тебя.
— О, — тот смутился. – Возможно, я не прочитал письмо.
— Или прочитал и не понял ни слова, — Гермиона смерила его задумчивым взглядом. – Журналы из папиной приёмной в таких случаях советуют сменить обстановку, попутешествовать.
— Думаешь, поможет?
— Вряд ли. Но хоть загоришь.
Гарри фыркнул, но Гермиона была серьёзна.
— Нет, правда: лето заканчивается, хватит сидеть в этом пропылённом склепе!
— Тише! – Гарри невольно оглянулся.
— Вот, ещё и паранойя намечается.
— Просто он не такой уж и пропылённый. И не склеп.
— А насчёт путешествия ты всё-таки подумай. И вот ещё что… — Гермиона взмахнула палочкой, и Гарри на колени опустился красочный рекламный листок. – Это проспект офтальмологического отделения. Дня за два-три они восстановят тебе зрение.
— Спасибо. Может, схожу.
— Сходи-сходи, тебе без очков лучше, давно сказать хотела, — Гермиона улыбнулась. – Мне пора. Пока, вождь! Не вздумай пить огненную воду.
— Не буду, — Гарри тоже рассмеялся. – Пока, спасибо!
Разговор с Гермионой как всегда поднял настроение. Оглядевшись, Гарри пришёл к выводу, что в доме и впрямь неубрано. Он позвал Кричера и велел ему ликвидировать пыль, а сам взялся за гору корреспонденции, наваленную на столе. Вскрытое письмо от Молли нашлось в середине кучи. Гарри устыдился и пообещал себе по их возвращении обязательно сходить в Нору. Газеты он просмотрел мельком, останавливаясь лишь на колонках спортивных новостей. «Пушки Педдл» выиграли товарищеский матч с «Соколами», ничего себе! Не зря они Горговичу такой гонорар отвалили. На радостях Гарри засвистал командный гимн «Пушек».
— Ужасно фальшивишь, — ладони Люциуса легли ему на талию. Гарри мельком подумал, что уже не вздрагивает от внезапных прикосновений, хотя Люциус – непонятно, как — всегда подкрадывался незаметно. Он подался назад, прижимаясь к нему.
— А ты поёшь в душе.
— Это было всего раз.
— Зато Селестина Уорбек.
— Привязчивая мелодия.
— Угу.
— Расскажешь кому – убью.
Угроза прозвучала бы убедительнее, если бы Люциус при этом не целовал его в затылок – рассеянно, будто невзначай.
И всё опять становилось хорошо и правильно.
*
— Ты сегодня что-то тихий, — сказал вдруг Люциус.
В тот вечер они брели через любимый обоими сквер, Люциус увлечённо говорил о своём новом проекте винодельни во Франции. Рассказывал, как всегда, интересно. Обычно Гарри с удовольствием вникал в его дела, но сегодня позволил себе задуматься о своём. Всё равно Люциус в такие моменты слышал только себя. Так, по крайней мере, казалось.
— Опять молчание. Что-то случилось?
«И почему в последнее время мне все задают этот вопрос?»
— Всё хорошо. Так что там с бочками?
Люциус хмыкнул.
— Потом расскажу. Ты сегодня слишком невнимательно молчишь.
— Не-не, мне очень интересно, правда.
— Тогда можешь съездить и сам всё посмотреть.
— Куда? – до Гарри не сразу дошло. – Во Францию? К тебе?
— На мои винодельни, — поправил Люциус и поспешно добавил: — Туда можно вложить деньги.
— Да ну. Денег у меня и так навалом.
— Как хочешь.
Дальше до самого дома шли молча. Гарри думал, зачем Люциусу понадобилось звать его на какие-то винодельни. Хотя, для него они не «какие-то», а очень даже важные. Может, надо было согласиться? Вложить эти деньги, куда он скажет, не жалко…
О чём думал Люциус, догадаться было невозможно.
— Зайдёшь? – Гарри остановился у дверей дома.
— Вообще-то я чертовски устал. Мечтаю выспаться.
— Значит, выспишься, — Гарри мягко потянул его за собой. Именно сегодня ему Люциуса отпускать не хотелось.
— Тогда я в душ и спать.
— Прекрасно, ужин готовить не надо.
— Вечно ты на мне экономишь.
— Не только на тебе. Я вообще очень жадный, последствия тяжёлого детства.
Смеясь, они разобрали покупки, а потом Люциус исполнил свою угрозу: ушёл в ванную и пропал. Гарри перестелил постель и хотел переодеться, но тут из-за двери донеслось:
— Мы же покупали шампунь?
— Да, сейчас принесу! «Если только я не забыл его в лавке».
К счастью, флакон с надписью «Вейла» для мужчин: горькие травы» нашёлся на столе в кухне. Прихватив его, Гарри вернулся наверх.
— Держи… — он осёкся и застыл в дверях. Люциус не услышал его, так и продолжал стоять под душем, опираясь руками о кафель и опустив голову. Упругие струйки танцевали на сливочной коже, стекали по волосам, переливаясь в приглушённом свете. И это было красиво, так, что дух захватывало, но в первую очередь Гарри обратил внимание на опущенную голову и напряжённые мышцы спины. И правда устал.
— Твой шампунь, — уже громче повторил он.
— Спасибо, — Люциус обернулся и протянул руку, смаргивая капли с ресниц.
— Давай помогу. Садись.
— Вымокнешь.
— Не страшно.
Люциус уселся на широкий край ванны, спиной к Гарри. Тот выдавил на пальцы коричневый остро пахнущий шампунь.
— Подними голову.
Ладонь заскользила по влажным волосам, горький травяной запах заполнил комнату. Воздушная пена стекала по шее Люциуса. Гарри собирал её ладонью, растирал и массировал плечи и грудь, чувствуя, как напряжение покидает тело Люциуса. В какой-то момент тот вздохнул, глубоко и облегчённо, и откинулся назад, прижимаясь затылком к его животу. Рубашка Гарри моментально промокла. Улыбнувшись, он так же осторожно и неторопливо принялся смывать пену.
— Нравится?
— М-м… — Люциус повернулся, подставляясь под душевые струи. – В ушах пена, волосы спутаны, и пахну, как жаркое по-провански… Да, мне определённо нравится. А тебе?
— Что?
— Я говорю, залезай сюда. Всё равно промок.
— Ты же вроде бы устал? – поддразнил Гарри, сбрасывая одежду прямо на зелёный кафель.
— Ну не настолько же, — Люциус привлёк его к себе, целуя глубоко и властно, по-хозяйски. Он явно не был настроен на долгую игру, но это и не требовалось: тело Гарри мгновенно отозвалось на ласки – такие привычные и такие желанные. Через пару минут он оказался притиснут к запотевшей стене, а Люциус нависал над ним мокрой тяжестью и шептал в ухо:
— Масло слишком далеко… Потерпишь?
Гарри кивнул. Без смазки, на скользком кафеле, который норовит сбежать из-под ног, — конечно да, зачем спрашивать. Ведь Люциус движется так медленно и держит так крепко. Прикосновение губ к плечу и сладкая тянущая боль сплетаются с ароматом горьких трав и его глухими стонами; всё это смешивается в густой пряный коктейль, проникающий в тело с воздухом, влагой, с горячей плотью, которая знакомо пульсирует и опадает внутри, и с последним – вслепую – поцелуем.