Корабль - Брандхорст Андреас. Страница 35
Он посмотрел на тропинку, ведущую от поляны к пляжу.
– Возьмите мой транспорт.
– А вы?
– Я могу покинуть остров и без него. У нас, Аватаров, есть определенные возможности.
Эвелин шла по пляжу, наблюдая за песком, пристающим к ногам, думала, как можно сделать пересчет песчинок навязчивой идеей. Существовал ли Кромби, проживший отшельником на этом острове две тысячи лет? Вероятно, да. Со стороны Бартоломеуса было бы глупо выдумать такого человека. МФТ изменил форму и блестел на солнце, напоминая наконечник стрелы, направленный в небо, серебристый, словно лицо Бартоломеуса.
– Пожалуйста, назовите пункт назначения, – сказал конденсат пилота, как только Эвелин поднялась на борт через открытый люк.
Она колебалась, и это ее раздражало. Удалось ли Аватару Кластера заронить зерно сомнения и уменьшить ее решимость? Увлекательная история, поданная с правильно подобранными словами. Подходящие жесты, подобранный с умом тон, соответствующая мимика, честный, искренний взгляд… Это просто для того, кто знает все особенности ее личности. А Бартоломеус определенно разобрался в ней. Он знал, с чего и как нужно начать, чтобы она начала сомневаться. Что, если он прав? Что тогда?
Эвелин снова посмотрела на пляж. Бартоломеуса и след простыл; похоже, он остался в старой хижине. Зачем? Что он хотел этим показать?
Вероятно, ничего. Эвелин закрыла люк и села в кресло. На пульте управления возникла красочная голограмма конденсата пилота.
«А если он прав?» – пронеслась в голове надоедливая мысль.
Объяснение, что машины не имеют никакого отношения к исчезновению Эллергарда, Джаспера и остальных, было бы разумным, если бы они на самом деле заботились только о благополучии людей.
– Чепуха, – громко сказала Эвелин.
Исследования группы на протяжении десятилетий подсказывали совершенно другие выводы. Конвенция запретила ей проверять факты в сетях передачи данных Кластера и получать доступ к заблокированным архивным записям, но группе все же удалось собрать информацию о великом здании лжи, построенном машинами более чем за шесть тысяч лет. Теперь настало время Супервайзера разобраться в этом. Только он мог, если считал подозрения обоснованными, принять все необходимые меры для выяснения истины. Тогда станет ясно, почему Кластер развил такую активность и зачем ему так срочно нужны Говорящие с Разумом. Сейчас главный вопрос о том, что происходит в таком опасном, по словам Бартоломеуса, космосе.
– Чепуха, – повторил пилот. – К сожалению, я не могу найти указанный пункт назначения.
– Гуардар Тьера, – сказала Эвелин, откидываясь назад в кресле. – Патогония. Как можно быстрее доставьте меня к Супервайзеру.
– Цель обнаружена и запрограммирована, – подтвердил конденсат разума. – Начинаю полет.
Гравитационный двигатель загудел, и машина поднялась в небо.
Это была граница между двумя мирами: с одной стороны Земля, большая и вместе с тем крошечная, а с другой – черная необъятная Вселенная. Достигнув наивысшей точки, аппарат, находящийся в защитном поле, промчался через верхние слои атмосферы. Гравитационный двигатель поддерживал земной уровень притяжения на борту во время полета. Эвелин увидела в окне орбитальные станции Кластера и один из астероидов, из которых брутеры получали сырье. Окно с панорамным эффектом позволило рассмотреть детали, которые она не увидела бы невооруженным глазом: буксиры, пришедшие с новым материалом из пояса астероидов между Марсом и Юпитером, автоматические механизмы, бурящие породу в поисках руды, транспортер с электромагнитными парусами, плавающий по маршруту Земля – Луна; диспетчеры на орбите выше, буксирующие части для зондов, изготовленные брутерами. Многие были близки к завершению: наборы вращающихся цилиндров, круглых колец и соединительных элементов сферической формы. На высоте тысячи километров над верфями заработали двигатели двух новых зондов и началось их многовековое путешествие.
«Зачем? – спросила себя Эвелин. – Зачем прилагать усилия? Почему Кластер вкладывает так много труда в программу, которая не приносит никакой пользы для Земли? Нет, – поправила она себя, – программа не несет никакой пользы для нас, людей».
Транспортное средство погрузилось в плотные облака, похожие на пуховое одеяло, раскрытое над синевой океана. Эвелин откинулась назад, прислушиваясь к жужжанию гравитационного двигателя, и продолжала надеяться, что Адам скоро вернется.
«Что бы он ни пережил там, в космосе, небольшая программа Ньютона сохранит его воспоминания. Скоро мы узнаем больше», – подумала она.
Патогония, область на юге Мерики. Когда-то это была земля надежды. Здесь находилась штаб-квартира организации, которая скупала всю оставшуюся землю и пробовала в преддверии климатической катастрофы создать убежище, где природа и люди могли бы существовать в гармонии. Эвелин знала из старых книг и от учителей, что грандиозный проект провалился из-за разницы между богатыми и бедными – понятия, которое женщине, всегда жившей в изобилии, было трудно представить. Теперь каждый может получить от брутеров все. Из-за зависти и недовольства государственной властью, а также влияния частных организаций был создан закон о глобальной приватизации этого фонда. Но его наследие еще осталось в делах Супервайзера, ставшего судьей – последней инстанцей в спорах между людьми и машинами.
Приземлившись, Эвелин прошла через пустую посадочную площадку. Перед ней высилось белое здание в форме звезды диаметром триста метров, бывшее когда-то административным центром Фонда Тьерра Гуарда, а ныне ставшее квантовой пуповиной, соединяющей белую звезду с Кордоном нагорья Элизий на Марсе, где, собственно, и жил Супервайзер. Он находился там с войны между людьми и машинами, и, как показало время, это было мудрым решением. Здание окружали семьдесят сервомеханизмов – каждый высотой десять метров: они относились к кордону безопасности, основная часть которого оставалась скрытой. Стоявший у входа сервомеханизм направил на Эвелин сканирующий луч.
– У меня запланирована встреча, – сказала Эвелин.
Она была здесь впервые и чувствовала охватывающий ее трепет. Здесь в течение шести тысяч лет писалась история и решалась судьба последних людей. Что бы ни говорил Бартоломеус, без Супервайзера и Конвенции между людьми и машинами все человечество было бы истреблено.
С громким жужжанием сервомотора боевой сервомеханизм отошел в сторону, и Эвелин прошла мимо него по вымощенной белым гравием дорожке. Из-за стойки регистрации поднялась смертная женщина, которой на вид было не более двадцати. На ее желто-зеленой форме красовался значок волонтера.
– Добро пожаловать. Я предполагаю, что вы Эвелин.
Она протянула руку.
Эвелин пожала ее.
– Да. Я немного опоздала.
Волонтер улыбнулась.
– Кластер уведомил нас. Пожалуйста, следуйте за мной…
Эвелин огляделась.
– Где Ньютон?
– Что, простите?
– Ньютон, мой… товарищ. Он должен был приехать раньше. Мы хотели встретиться здесь.
Юная смертная покачала головой:
– Никто не сообщал мне о Ньютоне.
Она пошевелила левой рукой, и перед ней появилась голограмма.
– На встречу с Супервайзером приглашены только вы.
– Я назначала встречу для нас обоих.
– Мне жаль, – волонтер указала на голограмму. – Супервайзер ожидает только вас. Второй человек не записан.
У Эвелин внутри все похолодело:
«Кластер, – подумала она. – Он изменил регистрацию. Что случилось с Ньютоном? Куда его забрала Урания?»
Между войной и миром
Камень все-таки упал, но не на голову Адама. Похожий на бабочку Крисали подержал его еще немного, а затем уронил, но не на поврежденный кинетическим кулаком фактотум Адама, а на песок рядом. Кукольный рот существа с белым лицом открылся, и из него послышались громкие щелкающие звуки, сопровождаемые шипением.