Корабль - Брандхорст Андреас. Страница 42

Через две минуты Эвелин получила тот транспорт, который запрашивала, и сразу же отправилась в путь.

Вначале она отправилась в Амаззонию, парк площадью четыре миллиона квадратных километров, созданный для отдыха и населенный оставшимися на Земле видами тропических животных. Там она приземлилась в музейном городе, поговорила с немногими посетителями, избавилась от подкожных датчиков, сменила сигнальный значок, а затем продолжила путь на транспортном средстве, зарегистрированном на некоего Хубертуса. На своем летающем доме, который работал от гравитационных моторов, он перемещался между вулканами Эккуадо и часто пролетал над Тунграу – Хубертус любил острые ощущения. Эвелин долетела до Олеандра, стовосьмидесятилетнего молодого бессмертного, занимающегося поисками смысла жизни, и преобразилась в него с помощью новых микроидентификаторов и средств пластической мимикрии. Из Эккуадо она совершила короткий полет через стратосферу в Мессико, где находилась настоящая цель ее путешествия, Саскатчан. Там Олеандр принял участие в пещерных экспедициях, часть из которых, если верить датчикам, была не видна с орбиты. Два часа спустя некая Саманта трехсот двух лет от роду села в вагон туннельной дороги недалеко от Морелии и направилась в Деневер. Через два часа она сошла с него, совершила орбитальный прыжок, но не для того, чтобы лететь по орбите, а для набора высоты в двадцать километров, и направилась на север. Внизу раскинулась Мерика. Северная половина по краям была размыта наводнением, но все же оставалась огромной и даже относительно густонаселенной по сравнению с другими частями суши: почти половина из четырех миллионов бессмертных жила в этих обширных лесах и равнинах.

С помощью скрытого сканера Саманта, она же Эвелин, несколько раз искала преследователей, но не обнаружила ни одного. Хотя это не имело значения. Ее маленьким хитростям не обмануть Кластер, если бы он сосредоточил на ней все свое внимание, но женщина была уверена, что обычные сенсоры потеряли ее из виду, позволяя выиграть время.

Пролетев над Саскатчаном на севере Мерики и над Конад, прыгун начал снижаться рядом с городом Сакатун. Чтобы избежать всех МФТ, шаттлов и транспортеров, вылетавших из бункера терминала на Сакатуне и садившихся там, автопилот сделал широкую петлю, пролетев мимо зоны безопасности, что обязательна для всех, кто не зависит от Кластера, и сел рядом со зданиями прослушки и передачи информации. Здесь жили десятки бессмертных. Некоторые в передвижных домах, в них они путешествовали веками по всему миру, другие обитали в постоянных зданиях, сконструированных и отделанных брутерами по личным пожеланиям. Кластер предоставлял доступ ко всем программам для общения со всеми своими многочисленными членами и мог следить за процессом передачи данных. Кластер надеялся услышать какие-то глубокие мысли и философские взгляды. Некоторые из них записывали и добавляли в архивы, где уже было множество размышлений по поводу различных областей, в основном от смертных, которые надеялись таким образом перехитрить смерть.

Эвелин под вымышленным именем Саманта присоединилась к одной из групп, разговаривающих с Кластером через официальные программы, обсуждая философию машин. Они пытались получить больше данных, чем машины хотели им предоставить. Что может скрыть незаконную деятельность лучше, чем незаконная деятельность? Бартоломеус, Урания и другие Аватары верили – и должны были верить, – что группа Саманты – это пост прослушивания, работающий на «Утреннюю зарю». Но настоящий пост прослушивания находился не наверху в окружении зданий терминала и вилл других бессмертных, а на глубине почти три тысячи метров в конце шахты, аккуратно выкопанной в непосредственной близости от главного канала передачи данных Кластера. Некоторые из бессмертных провели здесь пятьдесят или сто лет своей бесконечной жизни, превратив пространство в парк с озером и клонированными фламинго. Когда транспорт Эвелин приземлился недалеко от берега, пять или шесть птиц в ужасе улетели, остальные остались флегматично стоять на одной ноге в мелководье.

Из терминала вылетел особенно крупный транспортер на светящейся голубой гравитационной подушке и медленно поднялся вверх, сделав несколько орбитальных прыжков. Конечно, Эвелин не могла видеть, что он делает, но она знала, что Кластер строит все больше и больше кораблей и коннекторов. Последние данные, полученные от Найтингейла, говорили о том, что брутеры Кластера приступили к производству боевых кораблей. Против кого их будут использовать?

Эвелин смотрела на транспортер еще несколько секунд, а после поднялась на несколько пролетов по лестнице в пастельных тонах и вошла в здание, находившееся в тени высокой секвойи. Она прошла два больших салона, кухню с кулинарным брутером и комнату отдыха с массажным механизмом. В первой комнате она встретила Рубенса, сидевшего в поле опыта, в окружении голосов, передающих данные, и нарисованных Кластером картин, которые в основном состояли из линий и геометрических узоров.

– Все в порядке? – спросила Эвелин, все еще находясь в комнате в роли Саманты. Она посмотрела на дисплеи сканера. Ничто не указывало на мониторинг со стороны Кластера, но это не имело большого значения, потому что сканер был довольно простым устройством, которое легко обмануть.

– Да, Эвелин, – ответил Рубенс, подтверждая, что она находится в защищенном режиме: членам группы было разрешено использовать свои настоящие имена, а также говорить о прослушивании потоков данных, но упоминание «дыры» оставалось табу, ибо Кластер может их прослушивать.

– Где Ньютон?

– Исчез.

Рубенс обернулся. Он был стройным и имел такие длинные руки и ноги, что, казалось, складывал их в несколько раз, когда садился. Его пепельно-русые волосы всегда выглядели так, будто их разметало ветром.

– Что это значит?

– Я думаю, его похитили, как Джаспера и других. Мы были в Бурикалифе, и он улетел вместе с Уранией. Мы хотели вместе с ним встретиться с Супервайзером, однако Ньютон до него не добрался. Я надеялась, что он сообщил вам об этом.

– Нет, он этого не сделал, – Рубенс выглядел очень серьезным. – Ты была у Супервайзера? Мы – Максимилиан, Найтингейл и я – советовали тебе не делать этого. Официальный иск может поставить нас в очень тяжелую ситуацию.

Внезапно в Эвелин проснулась злость:

– Мы уже находимся в сложной ситуации. Неужели ты этого не хочешь понять? Машины открыто нарушают Конвенцию, похищая бессмертных и каким-то образом превращая их в Говорящих с Разумом!

– Ты подала официальный иск?

– Да. Сейчас самое время.

Рубенс откинулся на спинку стула и вытянул ноги. Они были настолько длинными, что выпадали из поля опыта.

– Боюсь, Кластер это так не оставит.

Эвелин тоже опасалась последствий и несмотря на это была здесь. Женщина едва заметно кивнула:

– Я проделала долгий путь и хочу немного отдохнуть.

– Ты знаешь дорогу, – сказал Рубенс.

Эвелин вышла из интерфейсной комнаты. Но вовсе не для отдыха: слово «отдых» служило паролем для спуска в нижнюю часть здания. Комнаты отдыха находились именно там. Эвелин выбрала среднюю из них и, поскольку не хотела, чтобы ее беспокоили, заперла дверь при помощи электронного ключа, хранившегося в локальной базе данных. Открыла дверцу прикроватной тумбочки и засунула руку в лежавший там сканер с голосовым управлением, который не только измерял электропроводность кожи, но и делал анализ ДНК, работая от датчиков на стенах и потолке.

– Все в порядке? – спросила Эвелин.

Кровать начала двигаться и с тихим гулом отъехала в сторону. Под ней появилась узкая лестница. Эвелин не стала ждать, пока кровать полностью отъедет в сторону. Как только на верхней ступеньке оказалось достаточно места, сразу начала спускаться. В сгустившейся вокруг темноте тускло светили фонари-ориентиры. Когда Эвелин достигла дна, раздался сигнал датчика, после чего кровать, находившаяся в нескольких метрах над ней, вернулась на прежнее место.