Корабль - Брандхорст Андреас. Страница 49

– Мы провели оценку ситуации и спрогнозировали ее развитие, – наконец сказала Урания. – С удивлением отмечено, что ты не принял участия в консультациях.

– Я не хотел производить впечатление, что настраиваю вас определенным образом. – Бартоломеус повернул голову в сторону Урании, хотя Аватары всегда могли видеть друг друга, ведь они присутствовали в каждом датчике. – Мне тысяча лет. Оперативный центр в шесть раз старше и имеет больше опыта. Я соглашусь с его решениями.

– Мы анализировали передвижение и действия корабля, – сказала Урания, не обращая никакого внимания на последние слова. – И пока не поняли его цель. Возможно, его интересуют только артефакты Мурии.

– «Возможно», Урания? – переспросил Бартоломеус. – С каких это пор мы соглашаемся на «возможно»? Чересчур расплывчато.

– А что нам остается? Мы еще слишком мало знаем о противнике.

– Мы знаем вполне достаточно, Урания. Мы знаем, что враг охотится не только за найденными артефактами, но и за центром, главным городом нашей цивилизации, нашим сердцем.

– Нашим сердцем, Бартоломеус?

– Вернее, мозгом, Урания. Главным пунктом, где принимаются все важнейшие решения.

– Ты хочешь сказать, он ищет Землю?

– Подразделения Кластера согласны со мной. Я составил план… – Он услышал сигналы, говорящие, что Урания запрашивает доступ к Коллективному Сознанию. – И уже начал претворять его в жизнь.

– Понимаю, – ответила Урания. – Ты хочешь, чтобы враг считал, что наше сердце и мозг – это планета Уриэль системы Линдофор?

– Вот уже триста лет на этой планете находится большая колония. Это довольно логично. Враг может принять Уриэль за центр. Если уловка сработает, мы выиграем время. У нас будет возможность достаточно усилиться. Локальный Кластер держит нас в курсе.

– Ему придется пожертвовать собой.

– Да, но у нас нет другого варианта. Мы должны заплатить за наше будущее.

– А как же сеть, которую мы строим вот уже многие сотни лет для перемещения нашего сознания на множество световых лет…

– Это еще одна жертва, призванная убедить врага в том, что он нашел центр.

Урания посмотрела на Бартоломеуса не только глазами. Ее зондирующие сигналы проникли внутрь, в мышление Аватара, находящееся у разработчиков Кластера.

– Твой план правильный, – через две долгих секунды произнесла она. – Я впечатлена.

– Я честно выполняю свою задачу, – ответил Бартоломеус.

– Тысячу лет назад Кластер назначил тебя стратегом. В тот момент я была настроена скептически и считала, что мои индивидуальные особенности позволят мне занять эту должность. Я считала твое назначение шагом назад в нашей эволюции, но, вероятно, я ошибалась.

– Ты уже второй раз говоришь слово «вероятно», – вставил Бартоломеус.

– Что же касается экстраполяции…

– Ты всегда такая.

Бартоломеус узнал не только результат обсуждения тысяч индивидуальных аспектов Кластера, но и был осведомлен о всех деталях этой долгой дискуссии.

– Мы выступаем против Супервайзера, – резюмировала Урания. – Он уже начал расследование, и у нас не остается выбора. Мы должны действовать быстро, пока он не принял меры.

– Он уже нашел оружие внутри нас? – спросил Бартоломеус.

Хотя он ясно осознавал необходимость действий, подобная срочность была ему не по душе. Собственное подсознание, сложная симуляция в недрах баз данных Кластера, отреагировала на эту новость чем-то, что люди назвали бы дискомфортом.

– Нет. Но это означает, что мы не должны дать ему ни единой возможности сделать что-то против нас. Необходимо изолировать кордон в Долине Леты на Элизии. Мы отрежем Супервайзера от всего мира и прежде всего от оружия внутри нас. Конвенции, которая нас ограничивала, больше не существует.

«Мы уже давно нарушаем ее», – подумал Бартоломеус в своем личном индивидуальном «я».

– Одновременно мы выступим против «Утренней Зари», – продолжала Урания. – В сознании Ньютона мы нашли всю необходимую информацию. Ты говоришь о том, что мы должны заплатить за будущее. Но это должны сделать не только мы с внешним Кластером и сетью, которая должна нести наше сознание гораздо дальше, чем это делается сейчас. Людям тоже следует внести свой вклад. Нам нужны Говорящие с Разумом. Нужно гораздо больше, чем раньше, и не только в качестве солдат, обслуживающих новые системы вооружений. Мы пошлем их в Каскад. Возможно, они смогут найти Депози-

тум – хранилище вооружения мурийцев. Так мы сможем намного лучше подготовиться к борьбе, и цена, которую мы заплатим за будущее, станет не такой высокой.

– Это необходимо, – сказал Бартоломеус после непродолжительного обдумывания, занявшего, если быть точным, семь миллисекунд. – Но это печалит не тебя, Урания, а меня. Для тебя, Натана и остальных это просто еще одна хорошая возможность избавиться от людей.

– Ты обвиняешь меня?

– Это просто размышление, – ответил Бартоломеус, и, видя, что его мысль привлекла внимание Кластера, пояснил ее: – Мне жаль, потому что люди заслуживают уважения. Мы должны быть внимательны к ним.

Урания снова прозондировала его:

– Ты наш стратег, Бартоломеус, и ты отлично справляешься с этой работой. Но, вероятно, ты проводишь слишком много времени с Адамом и другими Говорящими с Разумом. Создать нас было предназначением людей в процессе эволюции. На этом смысл их существования закончился.

– Разве ты не понимаешь, кто наш враг в космосе? – спросил Бартоломеус. – Неужели мы не должны в этой ситуации научиться чему-то новому?

Когда Урания ушла, Бартоломеус целую секунду думал о тех переменах, которые теперь произойдут на Земле. Затем он снова подошел к цилиндру коннектора с фактотумом, ожидающим прибытия человеческого сознания.

Показания индикаторов изменились. В процессе транспортировки случилось что-то непредвиденное.

Границы

Эвелин, Найтингейл и Максимилиан вышли из лифта на глубине трех километров на свет химической лампы. Шаги по вырытому простыми сервомеханизмами туннелю отзывались гулом, в котором было больше вибрации, чем звука. Он исходил от близлежащего терминала Кластера, где умные машины, которые находились за скалой, служившей им стеной, постоянно думали о чем-то, составляли планы, переговаривались друг с другом. Эвелин часто спрашивала себя, как можно провести тысячу лет на одном месте, глубоко под поверхностью Земли, не имея возможности выйти или увидеть солнечный свет. Путешествуя по Земле, Аватары использовали далеко не все машины Кластера. Большинство из них так и оставалось глубоко в земной коре, проводя всю свою долгую жизнь в одиночестве, думая и управляя экскаваторами, брутерами и сервомеханизмами, создавая новое пространство из молекулярных цепочек горных пород, а также производя и устанавливая новых разработчиков взамен старых. Могла ли измениться их жизнь? Эвелин смотрела на положение вещей со стороны человека, но она, конечно, понимала, что подобный взгляд на обслуживающие машины неправилен. И все же, когда она пыталась представить себе такую жизнь, в ней просыпалось что-то похожее на жалость.

– Насколько сильным мог стать Кластер? – спросила Эвелин, когда они подошли к двери, где Максимилиан набирал код, а установленные в стене датчики подтверждали их личность. – Экскаваторы все копают и копают, брутеры работают круглые сутки, а огромное множество сервомеханизмов все время занято делом. По последним подсчетам Ньютона, их число составляет два миллиона.

Ньютон. Она старалась не думать о том, что могло с ним произойти.

Раздался щелчок, и перед ними распахнулась дверь. За ней находилась мастерская с единственным коннектором, который использовали члены «Утренний Зари».

– На севере Аустрали Кластер создал терминал Грегори, расположенный на глубине девять километров, – ответил Найтингейл. У него был такой мелодичный голос, что казалось, он не говорит, а поет.

– Это еще куда ни шло, – взмахом руки Максимилиан закрыл дверь, а затем активировал замок. – Вот на севере и юге Мерики, а также в Сибберианской впадине Кластер достиг глубины пятьдесят километров. Нам удалось установить пассивные датчики. Таким образом мы узнали, что в Сибберии экскаваторы достигли жерла спящего супервулкана.