Корабль - Брандхорст Андреас. Страница 50

– Они играют с огнем, – ответил Максимилиан. – Кажется, машины нашли способ получения сырья для брутеров из магмы. Я попросил Гектора спрогнозировать развитие ситуации. Если так будет продолжаться и дальше, то примерно через пятьдесят тысяч лет экскаваторы Кластера пройдут через верхний слой мантии Земли и окажутся в нижнем. Это лишь вопрос достаточного количество энергии для брутеров и производительности.

Эвелин заметила, что Максимилиан очень впечатлен.

– Еще больше машин, – сказала она. – Кластер все расширяется и расширяется. А что будет потом?

– Он начнет контролировать все, – ответил Максимилиан. – Вмешиваться в земные процессы, в сейсмическую активность. Он выкачает все сырье и ресурсы, из которых можно получить энергию. Это будет продолжаться некоторое время. Я говорю о тридцати-сорока тысячах лет, а это довольно долгий срок для людей. Мы полагаем, что его развитие остановится, когда он углубится во внешнее ядро примерно на пять тысяч километров.

– Земля – могучий гигант, – сказал Найтингейл.

– Да, – подтвердил Максимилиан. – Могучий, постоянно вращающийся гигант. Таково будущее Земли, если верить Гектору. Но она может снова столкнуться с астероидом, как это было в прошлом. Подобные столкновения представляют опасность не только для жизни на поверхности, но и для Кластера. И даже если такого не произойдет, что в долгосрочной перспективе очень маловероятно, когда-нибудь Солнце превратится в красного гиганта и поглотит все планеты вокруг себя. Если Кластер не научится перемещаться, то ему придет конец.

– Ты хотел сказать: «Если Кластер не превратит Землю в космический корабль?» – спросила Эвелин.

На мгновение она забыла об Адаме и коннекторе.

– Вот к чему все идет. Возможно, когда-нибудь, через многие миллионы лет, Кластер научится управлять орбитами планет. В этом случае Земля не будет иметь такого значения, каким она обладает сейчас.

– Тогда Супервайзер лишится своей контролирующей функции, – сказал Найтингейл. – Ведь он останется на Марсе.

– Возможно, некоторые из нас доживут до этого момента, – добавил Максимилиан. – Если не произойдет несчастного случая.

«Если не произойдет несчастного случая, – подумала Эвелин. – Такого, как с Джаспером, Эллергардом, Ньютоном и другими».

Максимилиан активировал свой сигнальный значок:

– Рубенс?

– Я слушаю тебя, Макс.

– Мы внизу. Как у тебя обстановка?

– Все спокойно. Я подсоединил свое поле опыта к датчикам и дам вам знать, если что-то случится.

– Гектор?

– Слушаю тебя, Макс, – зазвенел голос искусственного интеллекта – Я уже выполнил все необходимые подготовительные операции и начинаю работу.

– Спасибо, Гектор.

Когда Эвелин услышала голос Гектора, в ней проснулось беспокойство – уж очень сильно он напоминал голоса умных машин. Она знала, что это лишь эмоции. Без искусственного интеллекта, такого как Гектор, «Утренняя Заря» вообще не могла бы существовать. Но что будет, если Гектор вступит в прямой контакт с Кластером и познакомится с его властью и мощью?

Эвелин отбросила эту мысль и посмотрела на сигнальный значок Максимилиана.

– Надеюсь, соединение было защищено, Макс, – сказала она. – Я приложила очень много усилий, чтобы замести следы и не вызвать подозрений. Малейшая ошибка может разрушить наши планы.

Максимилиан остановился и очень серьезно посмотрел на нее:

– Порой мне кажется, что ты считаешь нас глупыми. Конечно, канал связи защищен. А что касается планов… Иногда я думаю, что это твои планы, а не наши. Ведь Супервайзер не принял официальный иск.

– Мы говорили об этом.

– Да, говорили, но не пришли к одному решению. У нас даже нет четкого понимания плана действий.

– Это необходимо, Макс. У нас нет выбора.

– Так считаешь только ты.

«Это нельзя назвать сопротивлением, – думала Эвелин, пока Макс и Найтингейл пробирались среди аппаратуры и установок. – Но это нельзя назвать и активной помощью, на которую она надеялась много-много лет. Джаспер был единственным, кто вкладывал в это дело столько же усилий, как и она. Ньютон тоже преданно и активно помогал Эвелин, но, главным образом, потому, что хотел быть с ней. Остальные же члены „Утренней Зари“ походили на Максимилиана, Рубенса и Найтингейла. Они рассматривали членство в группе всего лишь как один из этапов длиной в несколько лет или десятилетий, наполняющий жизнь смыслом».

– Нам нужно получить информацию, – сказала она без сомнения. – Нет, обратиться к Супервайзеру было не ошибкой. Это импульсивное решение имело под собой основания. Когда ситуация станет критической, все будет иначе. В этих условиях нельзя действовать так, как раньше. Если не хочешь отдаться на произвол судьбы, нужно проявлять инициативу. У Адама есть все необходимые нам данные.

– Так считаешь только ты, – ответил Максимилиан, наклоняясь под несколькими сигнальными мостами.

– Да, я уверена.

– Ты не можешь быть уверена, потому что не знаешь, какая именно информация есть у Адама.

– Макс, Джаспер исчез, – ответила Эвелин. – И Ньютон тоже. Адам может рассказать нам, в чем причина. Макс, я уверена. Программа Ньютона сохранит его воспоминания. Он расскажет нам, что происходит в космосе и почему Кластер нарушает Конвенцию.

– Мы сами нарушаем Конвенцию, – ответил Максимилиан. – Если мы проведем сюда Говорящего с Разумом, Кластер может оценить это как открытое выступление против него.

– Ньютона похитили на моих глазах, – резко сказала Эвелин. – Урания забрала его, и с тех пор его нигде нет. Машины больше даже не пытаются сохранять видимость законности. Вот почему я говорю, что сейчас самое время действовать. Как бы не было слишком поздно, когда мы придем.

По обеим сторонам прохода поднимались энергетические стенки и аккумуляторы, образовывающие кольцо, сужавшееся к коннектору. Эвелин встала позади Максимилиана и Найтингейла, и они по очереди протиснулись в узкий проем между сделанными на скорую руку и незавершенными установками. Свисали сигнальные цепи и энергетические связи и, словно лианы, тянулись к обнаженному участку породы. В некоторых местах появились серые шишки толщиной в сантиметр, связанные с перехватчиками, фемтомашинами, глазами и ушами в ближней артерии Кластера на службе «Утренней Зари». Увидев посередине установочного кольца фактотум, Эвелин испытала большое разочарование.

– Разве ты не продвинулся дальше? – спросила она, обходя груду рук, ног и сегментов туловища. Казалось, в голове еще нет визуальных и акустических датчиков, а только лишь ряд модулей пассивной памяти и несколько разработчиков, достаточных для автономной работы.

– В основном мы работали над коннектором, а не над фактотумом, – защищался Максимилиан, переминаясь с ноги на ногу. – Я не планировал делать фактотум.

– Это тело не подходит Адаму, – сказала Эвелин. – Боюсь, здесь недостаточно места, чтобы вместить полный объем его сознания.

В верхней части цилиндра загорелись индикаторы. В воздухе повис гул, почти такой же громкий и монотонный, как и вибрация от расположенного рядом Кластера.

– Мы поместим его в буфер. – сказал Максимилиан, а Найтингейл встал в поле голографической системы и проверил связь с коннектором в трех километрах над ними. Их окружало облако из светящихся символов, и Эвелин с облегчением увидела, что нигде не было видно предупреждений, отмеченных красным.

– Гектор? – спросила она.

– Все готово, Эвелин. Коннектор точно выровнен с учетом констант гравитационной сигнатуры Земли. Я проверил все еще раз, ошибок не обнаружено.

– Соединение здесь не прослушивается?

– Нет, Эвелин. Когда мы будем осуществлять прием, системы управления терминалом воспримут нас как часть коннектора Кластера. Но сеанс связи не может длиться слишком долго. Я думаю, не более десяти секунд.

– Этого достаточно для получения четкого изображения, но не для разговора, – сказала Эвелин. – Ты слышал, Макс? Буфера недостаточно. Нам нужно постоянное хранилище переданного сознания.