Ключ к вечности. На солнце! (СИ) - Бодров Максим. Страница 27

– Поселок «Приречный»,– прервал мои размышления Паша.

Али, державшийся настороже, с опаской принюхивался, словно лесной зверь, не знающий, чего ждать от людского стойбища. Прорицательница совсем не величественно переминалась с ноги на ногу. Девушка читала сообщение на импровизированном фанерном стенде. Буквы на плоскости, похоже, нанесли выжигателем. Большим и довольно грубым.

«Здравствуйте, гости!

Если у вас остались незаконченные дела, завершите их. Войдя в поселок, обратно вы вернуться не сможете».

Ха! А как же тот козел, позор всех битломанов? Злодей с гитарой? Или он наврал мне, что здесь обитает?

– У нас есть незавершенные деяния?– осведомился Павел, обведя нас взглядом поверх стильных хамелеонов.– Нет? Я так и думал.

Молодец парень. Не теряет присутствия духа!

– Эй! Эге-гей!

Не успел замолкнуть выкрик нашего лидера, как над стеной показалась лохматая голова. Голова вдобавок была бородатая. И, судя по помятому виду, не выспавшаяся. Вполне вероятно, после вчерашнего, но это не точно.

– Чего голосишь, как заполошный? Иду я, иду уже.

Голова исчезла. Шла она, судя по всему, неспешно. Поскольку до пронзительного скрипа, ознаменовавшего начало процедуры открытия массивных врат, прошло изрядно времени. Решетка в косую клетку, дрогнув, пошла вниз. Цепи из ранее не примеченных уключин, удлинялись, звено за звеном. Мост, куличики с глазурью, настоящий крепостной мост! Переходили мы по ажурной решетке с опаской, держась подальше от не огороженных краев, кучковались к центру. Что, конечно же, было неразумно. Нет бы поодиночке перепорхнуть. Но стадный инстинкт взял верх.

– Не менжуйтесь! Железо сдюжит! Федор свое дело туго знает!– усмехнулся в бороду невысокий, с округлым животиком, мужичок. В воротах оказалась врезана узенькая калиточка. В ее створе и ждал нас поселянин.

– Здравствуйте. Это вы Федор?– вежливо поприветствовала встречающую сторону Алиса.

– Я? Федор? – мужик хлопнул себя по ляжкам, расхохотавшись,– не, голуба, я Егор. Егор с высоких гор.

– А отчество?

Мужик приосанился.

– Кузьмич я. По батюшке ежели,– и добавил зачем-то совсем невпопад– Багровы мы.

– Ох и тесно ж!– Паша протиснулся в дверь.

– В тесноте, да не в обиде,– не задержался с откликом словоохотливый Кузьмич. Проникнув за калитку мы оказались во внутреннем дворике, ограниченном все теми же основательными бревнами. Одна дверь по центру,

одна слева, на верху примитивной, но основательной лестницы. Судя по всему, ей воспользовался Егор, спустившись к нам с подобия смотровой площадки. Нехороший холодок заструился по спине. Вот сейчас ускользнет наш гостеприимный хозяин на рабочее место... Не забыв плотно прикрыть за собой дверку и заперев на массивную щеколду. А над урезом ограды поднимутся арбалетчики... или лучники. Или пращники. Да что там, в замкнутом пространстве нас просто камнями закидать можно. И пистолет вряд ли поможет! Надо же. Так стремиться к людям. А угодить в западню!

Но добродушное кряхтенье Егора Кузьмича опровергло мою теорию заговора. Он, паче чаяния, отворил центральную дверь. Она оказалась незапертой. Но озадачила нас. Деревянные ступени вели вниз, в темноту.

– Добро пожаловать!

Провожатый шагнул в неизвестность первым. Щелкнул вертушком выключателя. Электрический свет разогнал мрак привычной по прошлой жизни, но уже подзабытой уютной желтизной. Подземелье оказалось неглубоким. И не поражало воображение объемом. Прямоугольная комната шагов пять шириной, и приблизительно в два с половиной раза больше в длину. В противоположной бетонной стене проем. Угадывается лестница, ведущая наверх. Не знаю, как у спутников, но у меня возникла ассоциация с подземным переходом.

– Уважаемый, а где это мы?– повертев головой, осведомился Павел.

– В камере хранения,– буднично отозвался Егор.

Только сейчас я обратил внимания, что аккуратно разграфленные стены отнюдь не плиткой выложены. Сверху донизу плоскость образована плотно пригнанными дверцами.

– Вещички свои тута, значится, оставляете, и в поселок,– пояснил гид.

– А если мы не захотим отдавать вещи?

– Не захочете?– брови Кузьмича удивленно поползли вверх.– Вольному воля тадда, а спасенному – рай, значится.

– То есть мы можем и не расставаться с имуществом?

– Не можете.

– Как тогда?

– Тадда, значится, здеся заночуете. А поутру в поселок.

– С вещами?

– С овощами! Барахлишко ваше тю-тю тадда. Бабайка пожрет.

– Что за бабайка? Шутишь?

– Шутю, шутю. Вещички сохранятся в лучшем виде. Только в едином ящичке. И за порчу в процессе перемещения,– Кузьмич поцокал языком,– андминистрация, как в цирке, ответственности не несет.

Ха! Проблема-дилема перед нами, однако. Отдавать или не отдавать. Но интуиция мне подсказывает, что если захотели бы нас обобрать до нитки, нашли бы способ. Чем вариант с пращниками, допустим, плох? Переглянулся с Пашей. Он, судя по взгляду, пришел к тем же выводам.

– Ну вот и хорошо! Вот и ладненько,– в заскорузлых пальцах Кузьмича появился розово-перламутровый маркер. Давайте- как я номерочки вам нарисую. Для памяти.

– Он же сотрется,– резонно предположила Алиса.

– Не, голуба, ни в жизть! Американы писюльку делали. Для космосу! Хоть чем ее три – не сойдет!

Он между делом указал нам пять шкафчиков. Механизм замка оказался простым. Прижал большой палец,– дверка отворилась. Захлопнул,– магниты сработали. По логике вещей датчик отправил в базу данных именно твой папиллярный узор. Больше никто открыть не должен. Ну, разве что ушлый электромонтер, отрубивший ток. Или маньяк, отчекрыжевший палец владельцу ячейки. И что за мысли в голове сегодня? Паше пришлось повозиться, объясняя Али необходимость расстаться с оружием. Скрепя сердце, тот впервые на моей памяти снял кобуру, бережно обмотав ремешками пистолет, положил на полку. Металл дополнительной обоймы, закрепленной на коже сверху, звякнул о дно ячейки.

– О! Да у вас и пистоль имеется,– с уважением протянул Егор.– Редкая тута штука. Пущай тута полежит, в ящичке, стал быть. Не сумлевайтесь, все в целости сохраним!

Выходили наверх мы обескураженные. Я автоматически поискал глазами рамку детектора. Но не обнаружил. Интересно, а если бы мы утаили что-то при досмотре? Вопрос так и остался невысказанным.

Лишившись привычного девайса даже я почувствовал себя беззащитным. Что уж говорить об азиате. На него смотреть было больно.

«А ведь не далее чем завтра сюда прибудет и Афанасий с компанией!»– непрошено всплыла тревожная мысль.

Но не успел я окунуться в водоворот переживаний, как меня выбило из колеи самое заурядное событие. Вернее, заурядным оно было там, по ту сторону незримой границы, за которую забросил меня жестокий случай. Запах. Он ударил по обонятельным нервам с размаху, как бейсбольная бита по мячу. Аромат свежевыпеченных булочек плыл по поселку!

– О! Матрена нынче выпечку затеват!– пригладил Кузьмич седые усы,– Уж больно у нее устрицы с маком хороши! Да и шанюшки ежели с творогом, да сладимые... Ух! Я бы и от мясных не отказался, знамо дело, но...

Разом унылая центральная улица поселка, образованная однотипными единообразными зданиями, более всего напоминающими склады или амбары, преобразилась! Хотя ничегошеньки в ней не изменилось, но сама атмосфера! Люди здесь живут! Пекут хлеб. Общаются. Рассказывают друг другу были и небылицы. Радуются. Может, даже влюбляются! А не подкарауливают за углом, чтобы вогнать нож в горло! А то, что Алевтина сетовала на строгие порядки... Ну так что... Как без порядка? Дисциплина должна быть. Ограничения. Без них общество превращается либо в стаю. Либо в стадо. И неизвестно еще, что хуже.

– Егор, новеньких ведешь? Как ты после вчерашнего?– навстречу нам шагал мужчина, крепкий, высокий брюнет лет тридцати, с окладистой бородой и острым взглядом темных глаз.

– Да что со мной станется,– выпятил грудь колесом наш спутник,– Федор, проводи новичков до Матрены. Пусть как полагается, значится все... На довольствие поставит... И ваабче.