Левая рука тьмы - Ле Гуин Урсула Кребер. Страница 7

Как и все помещения в Доме Короля, эта комната была высока, с красными стенами, голыми, обветшавшими, с прокисшим запахом, словно мусор не выносили отсюда несколько столетий. В камине гудело пламя, но от него не было прока. Огонь в Кархиде предназначен для того, чтобы греть душу, а не плоть. Век Созидания в Кархиде, ознаменованный созданием механической индустрии, насчитывает три тысячи лет, и за эти тридцать веков они создали великолепные и экономичные системы центрального отопления, использующие пар, электричество и другие принципы; но системы так и не были установлены в домах. Возможно потому, что в таком случае они могли бы потерять свою психологическую сопротивляемость погоде, как арктические птицы, побывавшие в теплой палатке и выпущенные наружу, отмораживают лапки. Поэтому мне, тропической птице, было холодно; холодно и снаружи и внутри; безнадежный холод пронизывал меня до костей. Я стал ходить, чтобы согреться. Кроме камина в большой приемной практически ничего больше не было: стул и стол, на котором стояли кубок с удлиненными гранями и древнее радио или просто деревянный футляр, украшенный серебром и костью, великолепный образчик ручной работы. Оно играло чуть слышно, и я повернул тумблер, чтобы сделать звук погромче, услышав, как песни маршевого ритма сменились объявлением, что будет передаваться Дворцовый Бюллетень. Кархидцы, как правило, читают довольно мало и предпочитают знакомиться с новостями и литературой скорее на слух, чем глазами; книги и телевизоры встречаются куда реже, чем радио, а газет вообще не существует. Дома у себя я пропустил утренний бюллетень, да и сейчас слушал вполуха, занятый другими мыслями, пока несколько раз повторенное имя не приковало к себе мое внимание, и я остановился. Что там об Эстравене? Оповещение стало читаться во второй раз.

«Терем Харт рем ир Эстравен, Лорд Эстре в Керме, сим указом лишается Королевского титула и места в Ассамблее Королевства, и ему повелено покинуть Королевство и все Домены его. Если он не покинет Королевство и его Домены за срок в три дня или в течение жизни вернется в Королевство, любой человек может предать его смерти. Ни один житель Кархида не смеет оказать милость Харту рем ир Эстравену, заговорив с ним или дав ему приют в своем доме или на своих землях под страхом наказания, и ни один житель Кархида не может дать или ссудить Харту рем ир Эстравену деньги или добро, не имеет права расплачиваться за него или возвращать ему долги под страхом сурового наказания. И пусть все жители Кархида знают и передают, что наказание, за которое Харт рем ир Эстравен подвергнут изгнанию, именуется Предательство: он доказал это своим поведением в Ассамблее и во Дворце, делая вид, что преданно служит Королю; он подрывал суверенитет нации Кархида и унижал его мощь, пытаясь подчинить их дьявольскому измышлению какого-то Союза Людей, и ныне все должны знать, что такого Союза не существует, потому что он был бесплодной фантазией скрытого предателя, который хотел ослабить Власть Кархида, воплощенную в Короле, на благо подлинно существующим врагам нашей страны. Одорни Тува. Восьмой Час, дано во Дворце Эренранга и подписано: АРГАВЕН ХАРДЖ.

Указ этот должен быть отпечатан и приколочен ко всем воротам города и на всех почтовых станциях в его окружении, чтобы дальше он передавался из уст в уста».

Первое мое импульсивное движение было очень простым. Я резко выключил радио, словно стараясь заставить его замолчать и не давать свидетельств против меня, и поспешно пошел к дверям. Здесь я, понятно, остановился. Вернувшись к столу у камина, я задумался в неподвижности. Во мне больше не было ни спокойствия, ни решимости. Я хотел открыть свой чемоданчик, вынуть ансибл и послать через весь Хайн сигнал «Срочно! Нужен совет!» Я подавил и это намерение, которое было еще более глупым, чем первое импульсивное движение. К счастью, у меня не было много времени на другие поступки, продиктованные импульсами. Двустворчатая дверь в дальнем конце приемной открылась, и посыльный, выросший на пороге, отступил в сторону, пропуская меня со словами:

— Дженри Ай! — мое имя Дженли, но кархидцы не произносят звук «л» — в Красный Зал, где стоял Король Аргавен XV.

Этот Красный Зал был величественной, огромной, длинной комнатой с высоким потолком. До камина было не меньше полумили. Полмили до стропил потолка, с которых свисали пыльные пурпуровые складки знамен, истрепанных временем. Окна представляли собой только щели или прорези в толстых стенах, высоко над потолком, из которых чуть сочился свет. Мои новые сапоги четко клацали по полу, когда я шел к Королю через зал, завершая шестимесячное путешествие.

Аргавен стоял перед центральным и самым большим камином из всех трех, на низком обширном возвышении или платформе — невысокий человек с красноватым лицом, с выпирающим животиком; держался он очень прямо, и его темный силуэт, освещенный сзади пламенем камина был неразличим, я видел только мерцание большого перстня-печатки на пальце.

Я остановился у края платформы и, как мне было указано, застыл в молчании и неподвижности.

— Поднимайтесь, мистер Ай. Садитесь.

Я повиновался, заняв кресло, стоящее справа от камина. Ко всему этому я уже был подготовлен. Аргавен не садился, он стоял в десяти футах от меня, за спиной его с ревом бушевало пламя, и наконец он сказал:

— Поведайте мне то, что вы хотели сказать, мистер Ай. Говорят, что вы доставили какое-то послание.

Повернувшееся ко мне красноватое от жара лицо, в провалах и рытвинах, которые подчеркивали отблески пламени очага, было плоским и тупым, как луна, одутловатая красновато-коричневая луна Зимы. При ближайшем рассмотрении в Аргавене было куда меньше королевского величия, меньше человечности, чем он старался изображать в толпе своих придворных. Голос у него был тонким, и он смотрел на меня с презрительной надменностью, вздернув свою голову буйно помешанного.

— Милорд, все, что я хотел сказать, вылетело у меня из головы. Я только сейчас узнал о предательстве Лорда Эстравена.

В ответ на мои слова Аргавен выдавил натянуто-ослепительную улыбку и расхохотался визгливым смехом, как разгневанная женщина, делающая вид, что ей ужасно весело.

— Будь он проклят, — сказал он, — этот надменный, гнусный, вероломный предатель! Прошлым вечером вы обедали с ним, не так ли? И он, конечно, рассказывал вам, какая он могущественная личность, и как он управляет Королем, и как просто он уговорил меня вступить с вами в ту сделку, о которой говорил мне — а? Об этом он говорил вам, мистер Ай?

Я помедлил.

— Если вам это интересно, я могу рассказать вам, что он мне говорил о вас. Он советовал мне отказать вам в аудиенции, потомить вас в ожидании и даже, может быть, отослать вас в Оргорейн или на острова. Всю эту половину месяца он твердил мне это, черт бы побрал его наглость! И теперь он выслан в Оргорейн, ха-ха-ха! — И опять я услышал этот визгливый фальшивый смех, когда он хлопал в ладоши, покатываясь от хохота. На дальнем конце платформы из-за занавесей немедленно показался молчаливый стражник. Аргавен рявкнул на него, и тот исчез. Все еще смеясь и пофыркивая, Аргавен подошел поближе и внимательно уставился мне в лицо. В темных точках его зрачков плавали оранжевые искорки. Я почувствовал, что боюсь его куда больше, чем мне представлялось.

Я решил не вилять среди недомолвок и недосказанностей и говорить прямо и откровенно.

— Я могу задать вам только один вопрос, сир — имею ли я отношение к преступлениям Эстравена?

— Вы? Нет. — Он почти уткнулся в меня лицом. — Я не знаю, в чем ваша дьявольская сущность, мистер Ай — то ли вы сексуальное извращение, то ли вы искусственное чудовище, то ли вы пришелец из тех Доменов, где лежит пустота — но вы не предатель, вы были всего лишь игрушкой в его руках. Игрушки я не наказываю. Они могут причинить вред только в руках плохих людей. И разрешите дать мне вам один совет. — Аргавен сказал это с неподдельным воодушевлением, лучась удовлетворением, и в этот момент мне пришло в голову, что за два года никто и никогда не давал мне никаких советов. Они отвечали на вопросы, но они никогда не давали мне прямых советов, даже Эстравен на вершине своего величия. Должно быть, сказывался шифтгреттор. — Пусть никто больше не использует вас, мистер Ай, — произнес Король. — Держитесь подальше от всех групп. Врите только то, что придет вам в голову, делайте только свои дела. И никому не доверяйте. Понимаете? Никому не доверяйте. Да будет проклят этот хладнокровный лживый предатель. Я доверял ему. Я повесил серебряную цепь на его проклятую шею. Хотелось бы мне, чтобы он висел на ней. Я никогда не доверял ему. Никогда. Никому не доверяйте. Пусть он подохнет с голоду в помойных ямах Мишнора, пусть ему кишки вывернет, но никогда… — Король Аргавен поперхнулся, дернулся, переведя дыхание с рвотным звуком, и повернулся ко мне спиной. Он ткнул ногой большое полено в камине, искры от которого, взлетев веером в воздух, осели ему на волосы и на плащ, и он стал сбивать их ладонью.