Свита Мертвого бога - Мазова Наталия Михайловна. Страница 31

Вот его губы осторожно, словно не смея, касаются ее шеи; вот его руки скользят вдоль ее тела, невесомо оглаживая талию и бедра; вот он замирает перед ней на коленях, приобняв за ноги и прижимаясь лицом к черным кружевам…

Как бы ни пытался он притворяться обычным человеком, его выдавала пластика – такой изумительной отшлифованности в каждом жесте, такого неподдельного изящества не бывает у простых смертных, разве что после долгих лет упорных тренировок… И было еще что-то, чего она поначалу не понимала, но когда поняла – восхитилась. А именно – ни одно из его откровенно чувственных движений не было призвано до срока возбудить в ней желание, поскорее увлечь ее прочь из зала в одну из комнат для двоих. Ей и раньше доводилось танцевать в столь тесном контакте с партнером, когда тела расходятся буквально на миг и снова льнут друг к другу, и она прекрасно знала, как быстро мужчина заводится от такого танца и как старательно начинает заводить женщину. Здесь же… чувственность была разлита в воздухе вокруг нее, словно облако дорогих духов, но ни одна капелька не смела проникнуть под кожу и зажечь в ней пламя. Пока не смела…

Глаза в глаза – он был лишь самую малость выше девушки, и ни ей, ни ему не хотелось отводить взгляда. Невидимая нить натянулась между этими двоими, и хотя за время танцев оба почти не говорили, лишь изредка обмениваясь такими же наигранными репликами, уложенными в размер – за них беседовали глаза. Наверное, ни разу в жизни девушка не ощущала себя пьяной от счастья в самом прямом смысле слова. Сквозь ее вуаль он не мог видеть, как счастливо она смеется, но, похоже, угадывал это и отвечал ей таким же беззвучным смехом.

В конце концов она заявила, что хочет пить, и он повел ее на смотровую галерею над залом, где во время бала обычно подавали прохладительные напитки. Но стоило им оказаться наедине на лестнице, как она торопливо обвила руками шею юноши в ало-золотом и, откинув вуаль, поцеловала его в точеные губы. Он невольно отпрянул, однако тут же ответил на поцелуй, да так, что у девушки закружилась голова.

– Спасибо тебе, – негромко произнес он, когда их губы наконец разъединились. – Ты прекрасна, я вижу это даже сквозь твою маску. И великолепно танцуешь, наверное, лучше любой в этом зале… Быть избранным тобой – большая честь для кого бы то ни было.

– Ты можешь звать меня Тай, – отозвалась она, склоняя голову ему на плечо. Именно так было принято представляться в Замке. Обычно девушка, как и прочие, называлась первым звукосочетанием, которое приходило ей в голову – но сейчас кусок дневного имени сам слетел с ее губ. – А как мне звать тебя?

Он снова улыбнулся.

– «Любое имя дай рассвету…» Я в твоей власти, как хочешь, так и зови. Неужели здесь есть какая-то разница?

– Тогда… – она ненадолго задумалась. – Можно – Тиндалл? – «Тинд» на ее родном языке означало «лимон», так что все имя должно было переводиться приблизительно как «лимонноокий».

– Что ж, пусть будет так, – легко согласился он и кончиками пальцев провел по ее волосам. – Тай…

Имя девушки прозвучало из его уст с каким-то странным придыханием – получилось нечто вроде «Тай-ах».

Потом было еще несколько танцев, таких же безумных и безудержных. А потом… они оказались в коридоре, и Тиндалл снял шнурок с хвоста, освобождая волосы из плена – и Тай вдруг, словно лишь с этой секунды стало дозволено, поняла, до какой же степени красив ее партнер и как сильно она его желает. Постель, смятое покрывало, одежда, раскиданная по всей комнате, сброшенная маска с вуалью – «позволь мне видеть твое лицо в этот миг»… И близость, неистовая, как перед тем танцы, когда не помнишь, где руки, где губы и сколько раз уже сходились и распадались, не в силах насытиться друг другом.

Наконец, утомившись, она заснула, точнее, потеряла сознание прямо поперек ложа, овеянная теплым дыханием Тиндалла – и пришла в себя уже в своей келье, на грубой льняной простыне, а за окном вовсю звонил монастырский колокол, призывающий монахинь и послушниц к вседневным трудам…

Днем, за приготовлением лекарств или сбором розовых лепестков воскрешая в памяти случившееся, Тай с грустью думала, что сам Элори не сумел бы доставить ей большего удовольствия. И вряд ли оно когда-нибудь повторится: любые знакомства в Замке – на одну ночь и только ради нее.

Так зарождается любовь… в дневном мире. А Замок – слишком бедная почва, чтобы на ней могло укорениться столь прихотливое растение.

Тай лихорадочно пыталась вспомнить, видела ли она прежде в толпе танцующих эту стройную и гибкую фигуру в эффектном наряде. Видела, бесспорно… но ведь и многие приближенные Элори таковы, если не глядеть им в глаза. Да и сам Повелитель Снов – Тай уже знала это – далеко не всегда является хозяином на свои балы, имея обыкновение прикидываться одним из гостей и в таком виде искать себе новую жертву.

Вот такой бесстрашной и искренней улыбки, как у Тиндалла, она точно ни разу не встречала. Но улыбку могла скрывать маска, а глаза в прорезях поди рассмотри издалека!

Однако в одном Тай была уверена – теперь, если что, она легко узнает это странное создание именно по его неповторимой пластике.

Правда, она сильно сомневалась, захочет ли узнать ее сам Тиндалл. Ведь поначалу он попытался уклониться от продолжения знакомства, да и вообще, как ни крути, а любое узнавание было не в традициях Замка… На всякий случай, чтобы облегчить ему задачу, на следующем балу она появилась в похожем наряде – черная полумаска с кружевной вуалью и зеленое газовое платье, сквозь которое просвечивало тело. Однако ее усилия оказались напрасными – Тиндалл не показался. Не пожелал или и в самом деле не было его в зале – этого Тай узнать не могла.

Впрочем, поразмыслив, она решила, что рано впадать в панику: скорее всего, ее избранник просто не из тех, кто, как она, посещает Замок почти каждую ночь. Мало ли по какой причине человек не может позволить себе восьмичасовой беспробудный сон – работа, путешествие, война… Надо всего лишь подождать – вдруг он появится через месяц?

Правда, это тут же создало новую проблему: наряд, знакомый Тиндаллу, можно было использовать пару раз, в крайнем случае, пять-шесть дней, но уж никак не целый месяц подряд – Замок, прихотливо изменчивый, мог попросту отказаться раз за разом воспроизводить одно и то же. Но после некоторых раздумий Тай решила и эту задачу, постановив изменять лишь цвет платья и волос – сегодня фиолетовый, завтра белый, послезавтра красный, а через некоторое время снова фиолетовый или зеленый… Этот изыск силы Замка не смогут не оценить!..

ГЛАВА ПЯТАЯ,

в которой Джарвис сам не понимает, какой подарок он сделал Тай

Тягучим медово-золотым вечером они прибыли в Дану Меналийскую. Почти сразу же выяснилось, что «Старая корона», любимый постоялый двор Джарвиса, находится в трех кварталах от лавки знакомого аптекаря Тайбэллин, а потому во время своих визитов за снадобьями девушка тоже останавливалась именно на нем.

– Аптекарь-то не выдаст, он человек надежный, а вот в «Короне» меня даже крысы в углах прекрасно знают, – скептически заметила монахиня-алхимик. – Поэтому не хочу я туда соваться без рясы, да еще в компании с тобой. Не нужны мне лишние приключения ни на какую часть тела. А вот до аптекаря дойти придется так или иначе – у меня с собой есть кое-что на продажу, хочу загнать это ему и купить нормальную одежду.

– Лучше давай так, – предложил Джарвис. – Завтра я дам тебе немного денег, ты купишь все, что пожелаешь, а я тем временем присмотрю тебе правильную лошадь. Потом ты пойдешь к аптекарю, продашь свое кое-что, вернешь мне долг – а заодно отведешь к нему монастырскую клячу и попросишь, прежде чем возвращать монастырю, подержать ее у себя хотя бы месяц. Ибо есть у меня подозрение, что как только эта зверюга вернется в родную конюшню без тебя, добрая мать Файял сразу же объявит твой розыск. А тебе это надо?