Свита Мертвого бога - Мазова Наталия Михайловна. Страница 33

– Откуда ЭТО? – наконец удалось выговорить изумленному принцу. – Я тебе столько денег не давал!

– Ты их считать не умеешь, – усмехнулась Тай. – Прежде всего, ни за одну вещь я не платила больше, чем она стоит. Что касается камзола, то он с изъяном – видишь, вот здесь, сбоку, небольшая дырочка? А то, что я могу такое повреждение намертво заклеить, лавочнику знать незачем. Кроме того, я решила обойтись своим старым плащом – он теплый, удобный, а голубизна давно отстиралась до серого, так что никому и в голову не придет, что это вещь неролики… Вот и уложилась. Даже еще пара монет осталась на пообедать.

– Преклоняюсь, – Джарвис и в самом деле склонил голову. – Я так не умею.

– Нисколько не сомневаюсь, – снова усмехнулась Тай.

– Можно глянуть поближе? – принц осторожно приподнял край зеленоватого платья, из-под которого тут же с шуршанием стекла на пол черная нижняя юбка. – Ух ты, да тут узор проткан в гобеленовой технике – черный и серебристый, а вместе выходит серый… Тай, у тебя потрясающий вкус!

– А также цвет и запах, – отозвалась девушка мрачно. – Напомнил мне, что я жрать хочу, как двадцать семь крокодилов. Пошли, что ли, в здешнюю едальню? Да поскорее, а то я боюсь не успеть к аптекарю до темноты.

– Погоди. Я тоже кое-что тебе купил, – Джарвис сунул руку за вырез камзола и достал свой подарок. – Вот, держи. Ты вчера обмолвилась, что умеешь играть на флейте, вот я и решил… – он осекся, поняв, что происходит что-то странное. Глаза Тай расширились до размеров вайлэзского золотого старой чеканки.

– Где ты это взял?! – не выговорила, выдохнула она, осторожно, словно боясь обжечься, принимая флейту кончиками пальцев.

– На лотке у одного деда, на набережной. Он сказал, что это попытка воссоздать то, что когда-то делал твой народ. А в чем дело?

Вместо ответа Тай приложила флейту к губам и заиграла – сначала все тот же «Полет орла», потом перешла на «Пастушку в горах», потом еще на что-то, прежде Джарвисом не слыханное, снова на «Орла»… и вдруг не опустила, а почти уронила руку с инструментом и во все глаза уставилась на Джарвиса.

– Я ни разу в жизни не играла на флейте днем, – выговорила она тихо, но от того не менее отчетливо.

– Что-о? – не понял Джарвис.

– До сих пор я играла на флейте только в Замке, – произнесла Тай так же отчетливо, но чуть громче. – На флейте Тиндалла. На точно такой же зеленой флейте!

Джарвис, потрясенный до глубины души, привалился к дверному косяку.

– Он же меня и научил, – продолжила Тай, как во сне. – А я… а я раньше не верила, что навык, освоенный в Замке, можно использовать и днем! Понимаешь или нет?!

ГЛАВА ШЕСТАЯ,

в которой мост через речку лишается замкового камня, а Тай – замка на своих воротах

После Даны Меналийской дела у принца и беглой монахини пошли веселее – в том числе и в прямом смысле, ибо мышастая кобыла, которую Тай без затей обозвала Тучкой, перебирала ногами не в пример энергичнее, чем рыжая монастырская лошадка.

Сама Тай тоже выглядела весьма повеселевшей. Сделка с аптекарем, судя по всему, оказалась более чем удачной – девушка не только полностью рассчиталась с Джарвисом за купленные наряды, но и спрятала в мешочек на шее немаленькую сумму. Зеленая флейта сейчас торчала из-за отворота ее нового камзола. Тай не торопилась прикоснуться губами к подарку, лишь смотрела на него необыкновенно сияющим, завороженным взором, а потом поднимала глаза – и Джарвис получал свою долю этого сияния. Как бы то ни было, но теперь лед между наследником меналийского престола и его странной спутницей если и не был совсем сломан, то дал хорошую трещину.

Джарвис уже привык, что Тай начинает разговор первая, только если у нее есть какое-то дело к собеседнику. Однако сейчас она неожиданно повернулась к нему:

– Твоя очередь рассказывать о себе, рыцарь. Главную священную тайну, как я, можешь не выдавать – просто расскажи, кто ты и чего тебе не сидится на ваших прекрасных островах. Я тоже имею право знать, с кем иду делать дело, – прибавила она со своей обычной усмешкой – тонкой, загадочной и самую чуточку мрачной.

Джарвис начал говорить – и не заметил, как увлекся. Только сейчас он понял, насколько истосковался по живому огоньку в глазах собеседника, по неподдельному интересу к себе как к личности, а не заморской диковине…

– Друг? Пожалуй, был один человек, которого я и в самом деле мог назвать другом. Очень своеобразный тип… В ту пору, когда я с ним сошелся, он зарабатывал на жизнь тем, что грабил древние могилы в анатаорминской Долине Царей. А я, как ты уже знаешь, весьма интересуюсь любыми следами прежних богов, вот и взял его в подручные. Его звали Сонкайль.

– Красивое имя, – протянула Тай. – Может, расскажешь мне о нем поподробнее?

На секунду перед глазами Джарвиса, как наяву, возникло темнокожее смеющееся лицо, обрамленное тяжелой массой смоляных волос, заплетенных, по островному обычаю, во множество косичек. Возникло – и исчезло без следа, не бросив ни упрека, ни даже грустного взгляда…

– Очень своеобразный тип, – повторил Джарвис. – Мамаша у него была ретнийская анатао, а папаша – матрос с заезжего таканского корабля. И эти две крови в нем, если можно так выразиться, легли слоями. Снаружи – ничего континентального, сплошной Ретни: вывороченные губы и склонность к полноте. Такому только сидеть под пальмой, прихлебывать бражку и время от времени подзывать к себе девочек. Зато внутри – таканская легкость на подъем и таканские же бешеные чувства: мгновенно заведется, даст кому-нибудь в морду, а через пять минут, глядишь, уже обнимает очередную девчонку. Девчонки, кстати, на него гроздьями вешались… ну и мне, как другу, всегда перепадало не самое худшее.

– Я как-то всегда думала, что анатао и без таканской крови не промах по части бешенства, – хмыкнула Тай.

– Только не ретнийские, – возразил Джарвис. – Про них соотечественники так и говорят – «на Ретни пахать не любят», – принц попытался усмехнуться, но вышло совсем не весело. – И еще мы с ним родились в один и тот же день одного и того же года – как-то подсчитали по пьяной лавочке. А подсчитав, решили, что это неспроста, и, не успев протрезветь, поклялись друг другу в вечном побратимстве.

– В один и тот же день? – недоверчиво переспросила Тай. – Так, значит, сколько же тебе лет?

– Двадцать пять, – вздохнул Джарвис. – Если совсем точно, двадцать пять лет и восемь месяцев.

– Крокодил меня задери! – Тай окинула его таким взглядом, словно впервые увидела. – Я-то думала, тебе лет сто или сто пятьдесят… Видно, что ты еще молод, но я считала – это молодость по вашим, долгоживущим меркам. А ты, оказывается, на два с лишним года младше меня самой! – неожиданно она весело рассмеялась. – Все-таки ты чудо. Сколько я тебя знаю, ты непрерывно меня поражаешь. А поразить меня, к твоему сведению, не так просто… Ладно, я отвлеклась. Так где он теперь, твой Сонкайль?

Лицо Джарвиса отвердело.

– Убит, – бросил он коротко и жестко. – Скоро полтора года будет, как убит.

– Как? – с лица Тай моментально сбежало все веселье.

– Боевым посохом в сердце, – снова вздохнул Джарвис. – Черные жрецы-воины выследили нас, когда мы взломали могилу царицы Ведаар. Может, мы и отбились бы спина к спине, но тут мой меч, – принц скрипнул зубами, – решил, что он умнее меня, и вынудил вести бой без оглядки на напарника, только чтобы уцелеть мне самому… А Сонкайль был всего лишь человеком и не смог выстоять, когда в него вцепились сразу трое. Я потом месяц в себя прийти не мог – пьянствовал в прибрежных кабаках, а что орал, напившись, даже пересказывать не хочу…

– Ужас какой, – Тай боязливо скосила глаза на меч, висящий на левом боку принца. – Так он у тебя, получается, заклятый? И не страшно тебе владеть такой вещью?