Разрушение в школе Прескотт (ЛП) - Стунич С. М.. Страница 46

— Извините, лобковые вши, — объяснила я, что было полным бредом и ложью, но признаю, забавно видеть, как лицо детектива скривилось в отвращении. — Должно быть от группового секса, которым я позволила парням последовательно со мной заняться.

— Прости, что? — спросил Константин, его невинное лицо сменилось выражением замешательства.

— Мисс Блэкберд, — предупредила мисс Китинг, но он не могла знать, вру я или нет. Теперь всем неловко.

— Под «парням», ты подразумеваешь Хавок? — спросил Константин, его интерес к беседе немного пробуждается.

Я уставила на щетину на его лице. Не было ни одного выбившегося волосика, словно он аккуратно побрил края и выщипал все пряди. Это тут же сказало мне о том, что он сильно заботится о своей внешности.

— Как детективу, разве вы не должны, типо, брить свое лицо? — пошутила я, но очевидно, ему приходилось иметь дело с рыбешкой крупнее меня.

Он лишь продолжал улыбаться, что без конца выводило меня из себя. Как он смел так сидеть на краю стола мисс Китинг, просто, молодой и ощипанный до блеска. Хороший парень. Что ж, сажать в тюрьму насильников и убийц, а затем отпустить их, чтобы они вновь совершили свои преступления, не делает его для меня хорошим парнем. Мой сводный брат Эрик Кушнер был обвинен — но не осужден — в изнасиловании три раза до того, как он попытался прийти за мной.

Ключевое слово здесь «попытался».

— Мисс Блэкберд, — продолжил Константин, не обращая внимания на мои тактики. — Здесь никто не в беде, ни одного преступления не было совершено.

Я улыбнулась на это, но детектив не обращает на меня внимания. Самый простой способ поймать меня — это быть милой. Никто в школе Прескотт никогда не был милым с копами.

— Но мы знаем, как проходят эти вечеринки Хеээлуина, как дети шутят друг над другом.

— Дети? — эхом отозвалась я, поднимая бровь, но детектив проигнорировал меня. Бьюсь об заклад, он тренировал эту речь перед зеркалом этим утром, прямо перед тем, как его жена с фартуком в стиле Бетти Крокер подала ему кофе.

— Мы просто хотим найти Дэнни и в сохранности вернуть его домой, вот и все, — Константин — какое там у него имя — улыбнулся еще шире. — Его родители на самом деле очень за него переживают, Бернадетт.

О, так мы теперь обращаемся по имени? Я сопротивляюсь желанию нахмуриться, сохраняя свою улыбку на месте.

— Подождите? Его родители? Вы имеете в виду Энсбруков? — я не нарочно засмеялась. — Этим двоим неудачникам плевать на их сына. Я удивлена, что он вообще позвонили и сообщили о пропаже. 99 % своего времени они закидываются наркатой, а оставшееся время лежат в коматозном состоянии. Он торчат не героине, Константин.

Он лишь уставился на меня, все еще улыбаясь, на его идеальном фасаде не появилось ни одной трещины. Я решила, что уже ненавижу его. Может, я не честна. Может, потому, что Тинг такой монстр, и в прошлом у меня был бедный опыт с полицейскими, я не даю детективу Константину справедливой оценки.

Кроме того, мне наплевать.

— Вообще-то это мисс Китинг сообщила о его исчезновении. Ну же, Бернадетт, где он? Заперт где-то в сарае, неподалеку от вечеринки?

— Я не знаю, где Дэнни Энсбрук, — пошутила я, закатив глаза. — Он — пустая трата жизни. Какого черта мне следить за таким человеком, как он?

— Может, потому, что твоя банда воюет с его? — спросил Константин, и мисс Китинг сделала шаг вперед, чтобы разъединить нас. Ей нечего тревожится. Меня не пугает этот трах в задницу.

— Ладно, достаточно, детектив. Вы задали свои вопросы, и Бернадетт ответила. Если вам нужно что-то еще, вам придется позвонить ее матери, — мисс Китинг скрестила руки на груди, отчетливо давая понять, что эта беседа окончена. И все это она сделала с надетым на ней розовым брючным костюмом. Видите, она мне нравится.

По крайней мере она разбирается с этой ситуацией, а не директор Ванн, мудак, который не имеет права быть здесь.

Константин повернулся к заместителю директора и кивнул один раз.

— Я понял, вы правы, — он снова повернулся ко мне, все еще улыбаясь. Все еще, блять, улыбаясь. — Спасибо за твое сотрудничество, Бернадетт. Будем на связи.

Я поднялась с кресла и направилась в коридор. Только тогда я позволяю своим рукам задрожать.

— Как все прошло?

Знакомый голос остановил меня на том месте, где я стояла, я обернулась и увидела Оскара, ожидающего в тени. Даже с моими инстинктами, которые как всегда были на стороже, я не увидела его, стоящего там. Свет падал на его очки, но это была единственная часть его, которую я могу увидеть со своего места.

Я пытаюсь не позволить этой маленькой холодной дрожи пройтись по спине, но это случилось.

— Ты — жуткий псих, ты знаешь это? — спросила я, мое сердце бешено заколотилось, когда он двинулся вперед от двух шкафчиков, одетый в обычный черный костюм и белую рубашку, образ завершал кроваво-красный галстук.

— Чего хотел коп? — в обычной манере спросил он, но что-то явно не обычное было в выражении его лица, когда он глядел на меня, словно все еще не доверял.

Не уверена, что что-то бесило меня больше.

— Он хотел знать, где мы похоронили тело Дэнни, — сказала я с улыбкой, и Оскар хмуро посмотрел на меня. Я сделала несколько шагов на встречу ему, потянувшись к галстуку, чтобы поправить его. Он в последний момент отбрасывает мою руку, улыбаясь мне, чтобы смягчить удар, чтобы сделать вид, словно ему на самом деле все равно касаюсь я его или нет. Ему не все равно. — Я сказала, что проверю вас, ребята, заберу орудие убийства из багажника Хаэля, а потом мы все снова соберемся в доме для вечеринок.

Оскар просто смотрит на меня, его глаза похожи на холодный туман под причудливо чистыми линзами очков. Его чернила сильно въелись, выползая из-под рубашки и захватывая шею. У него татуировки двух демонических рук с когтями, обвитых вокруг его горла, подходящее украшение, учитывая наши предыдущие взаимодействия. Я старалась не думать о нем, когда он был в ванне, без рубашки, зашивая мою рану, но у меня ничего не получается.

— Думаешь, это смешно? — спросил он меня, и я ухмыльнулась.

— Вообще-то да. Но знаешь, что смешнее? — я снова потянулась к его галстуку, и на этот раз он позволил мне коснуться его, позволил моим пальцам пробежаться по гладкому шелку. — Ты. Перестань искать причину не доверять меня, ты не найдешь.

— А что если я смог бы предложить тебе выход? — спросил Оскар, убирая мои пальцы с галстука.

Его пальцы покрыты татуировками, как если бы какой-то космический художник окунул их в банку с краской. Они длинные и грешные, руки дьявола. Я представляю, что Оскар мог бы пользоваться черной вуду-магией, если бы хотел, вызывать демонов и духов этими руками.

— Выход из чего? — спросила я, засовывая руки в карманы своих старых джинсов, притворяясь, словно они не покалывают, словно я не могу почувствовать каждое место, где он только что касался меня. «Платье принцессы для принцессы» — в моих ушла звучал детский голос Оскара, и я просто вижу его, его кожу, лишенную чернил, его крошечные руки, держащие ножницы с круглыми концами. — Лучше бы ты не имел в виду выход из Хавок.

Его улыбка превратилась в злодейскую ухмылку, превращая его в лицо во что-то бесчеловечно красивое, но в то же время пугающее.

— Что, если я скажу тебе, что мы выполним твой список, что мы позволим тебе остаться с нами до конца года, но ты сможешь уйти после выпуска? Как тебе такое? Ты даже сможешь забрать с собой свою часть наследства Вика.

Мои глаза сузились, и прямо сейчас я была чертовски злая. Я чувствовала, что могу ударить Оскара прямо здесь в коридоре, и меня бы не волновало, как бы это выглядело для остальных студентов. Может, если я достаточно сильно ударю его по яйцам, они застрянут в его горле и помешают нести чушь.

— Что там Вик сказал Дональду? — спросила я, задумываясь на минуту. Я щелкнула пальцами, словно память только вернулась. — Ах, точно, — я сделала шаг к Оскару, потянув за галстук. Он позволил мне сделать это, но он обвил своими длинным пальцами мою талию и сжал ее, встречая мой взгляд своим собственным. — Думаешь меня ебут деньги? Думаешь в этом моя мотивация?