Старше (ЛП) - Хартманн Дженнифер. Страница 19

Я вздохнула. Пытаясь объяснить иначе, я начала рисовать магнитофон с маленькими музыкальными нотами вокруг него. Я ткнула кончиком карандаша в магнитофон, потом в цветок и снова в цветок, оставляя графитовые точки.

Тара разочарованно покачала головой.

— Что это, черт возьми, такое? Поющий цветок? — спросила она. — О! Венерина мухоловка!

— Утреннее сияние¹⁰.

Голос Рида заставил всех троих повернуть головы в его сторону. Наступила тишина, он смотрел на мой рисунок, а затем перевел взгляд на меня.

Я не смогла сдержать улыбку, которая расцвела также, как нарисованный цветок. Мы удивленно смотрели друг на друга, потом я опустила карандаш и кивнула.

— Он угадал.

Наконец заговорила Тара, нахмурившись от досады.

— Что? Откуда ты знаешь? — Затем ее глаза прищурились, и она посмотрела на отца. — Ты даже не в ее команде. Так держать, папа.

Уитни смотрела на нас троих, на ее лице отражалось замешательство.

— Отличная догадка.

— Почему он поет? — поинтересовалась Тара.

Мой взгляд вернулся к Риду и задержался на нем.

— Новый диск «Oasis». Название альбома — «What’s the Story, Morning Glory¹¹?».

— Никогда бы не догадалась. — Тара надулась, отбросив карандаш в сторону.

Между нами повисло молчание. Пока я собирала использованные листы бумаги и складывала в стопку карандаши, мои щеки горели, а сердце бешено колотилось.

— Мне пора идти. — Рид прочистил горло и встал с дивана, проведя рукой по своим непослушным темным волосам. — В это же время на следующей неделе?

— Конечно. — Тара тоже поднялась и вытянула руки над головой. — А я тем временем подтяну свои знания ботаники. Меня ждет много долгих вечеров в библиотеке.

Пока я стояла, Божья коровка начала бегать кругами вокруг меня, высунув язык и пританцовывая лапами.

— Можно я выведу ее на прогулку? — Я взглянула на Уитни. — Я ненадолго.

— Мы можем просто выпустить ее на задний двор. Уже темно.

— Но у нее накопилось столько энергии, — сказала я с широкой улыбкой, наклоняясь, чтобы почесать ей между ушами. — Правда, девочка? Хочешь прогуляться?

Божья коровка устремилась к входной двери, где Рид надевал свои армейские ботинки и засовывал руки в рукава кожаной куртки. Я последовала за ним, на ходу натягивая пальто и ботинки.

— Хорошо, — согласилась Уитни, скрестив руки на груди, и посмотрела на Рида, который в это время открывал входную дверь. — Увидимся на следующей неделе, Рид. У Тары родительское собрание в пятницу, если ты сможешь.

— Я буду там. — Он взглянул на Тару, прежде чем выйти на улицу. — Увидимся, малышка.

Она хмыкнула.

— Пока, папа.

Холодный ветер ударил мне в лицо, когда я пристегнула поводок Божьей коровки и позволила ей вытащить меня в звездную ночь. Рид пошел к своему красному пикапу на подъездной дорожке, быстро попрощавшись через плечо.

Я сглотнула, посомневалась немного, а затем потянула Божью коровку к нему.

— Рид.

Его шаги замедлились, потом он остановился рядом с грузовиком, погладил себя по затылку, после чего повернулся ко мне лицом.

— Что случилось?

Пока Божья коровка обнюхивала клочок травы, я посмотрела на свои ногти, которые Тара покрасила в лазурный цвет.

— На прошлой неделе после уроков я пошла в библиотеку и посмотрела, что символизирует ипомея.

Рид уставился на меня, нахмурив брови, обе руки он засунул в карманы куртки. Его глаза сверкали в мягком свете ближайшего уличного фонаря, напоминая две жемчужные звезды.

— Зачем?

Я прикусила губу и посмотрела на небо.

— Мне было любопытно. Дать название альбому — это важное решение, поэтому я хотела узнать, что означают эти цветы. Они символизируют любовь. Я подумала, что это очень красиво. — Я пожала плечами, смущенная этим случайным признанием. — Не знаю. Наверное, певец — романтик.

Я не собиралась говорить ему, что цветы в первую очередь символизируют безответную любовь и что мое сердце съежилось, как лепестки под палящим солнцем, когда я прочитала эти слова.

Ирония судьбы.

Улыбнувшись, Рид поджал губы и, прислонившись к борту грузовика, покачал головой.

— Я собираюсь развеять твои иллюзии, Галлея.

— Что? Как?

— Я почти уверен, что это намек на наркотики.

Я вскинула глаза и крепче вцепилась в поводок.

— Серьезно?

— Да.

Мы смотрели друг на друга в ночном сумраке, в моих округлившихся глазах было поражение, а в его глазах мелькало неприкрытое веселье.

Из меня вырвался взрыв смеха.

Я закрыла рот рукой, держащей поводок, и хихикала в ладонь, отчего золотистый ретривер плюхнулся на носки моих кроссовок.

— Вот это да. Похоже, я романтик.

Смех оборвался, и Рид подмигнул мне, а затем наклонил голову.

— Ты говоришь так, будто это плохо.

— Иногда мне кажется, что так оно и есть. Это делает человека мягким и уязвимым в суровом и жестоком мире.

— Может быть, миру нужно больше таких людей, как ты.

Мне хотелось улыбнуться, но я не была уверена, что верю в это, поэтому просто пожала плечами и снова уставилась на свои ногти.

— У тебя есть любимый цветок?

Когда я подняла глаза, он снова нахмурился.

— На самом деле это не самая моя сильная сторона. Но у меня есть любимая видеоигра.

— И какая же?

— «Mortal Kombat».

Я поморщилась.

— Типичный парень.

— Но, похоже, «Обитель зла» может ее потеснить.

— Кажется, ты рад этому.

— Да. Нам следует сыграть вместе, — сказал он. — Я видел, как ты надирала задницы в «Donkey Kong». Я немного напуган.

Какое-то чувство пронеслось сквозь меня, шлейф света и мерцания ударил в живот.

— Ладно, конечно. Звучит забавно.

Он медленно кивнул, затем ткнул большим пальцем через плечо.

— Мне пора.

— Хорошо. Извини, что задержала тебя. — Я натянуто улыбнулась, желая, чтобы время замедлило свой бег, чтобы у меня было больше мгновений с ним. Больше вспышек. А еще хотелось, чтобы время пролетело, как падающая звезда, и он больше не видел во мне ребенка. — Спокойной ночи, Рид.

— Да, — тихо ответил он. — Спокойной ночи.

Когда я отвернулась, слегка натянув поводок, Рид еще раз окликнул меня.

— Фотография.

Я застыла на месте, спиной к нему. Мое дыхание вырывалось наружу, как белое облачко на фоне холодного воздуха. Я повернулась и уставилась на него с расстояния в несколько футов, пока он выпрямлялся, оттолкнувшись от борта грузовика.

— Тебе стоит заняться фотографией. — Его взгляд был нежным, когда он встретился со мной взглядом. — Для твоих вспышек.

Для моих вспышек.

Моих моментов.

Глупые слезы застилали мне глаза, пока я смотрела, как он отвел от меня взгляд и отвернулся, затем обошел переднюю часть грузовика и направился к водительской двери. Комок застрял у меня в горле. Через несколько секунд с подъездной дорожки меня осветили две фары, и Рид бросил на меня последний пронзительный взгляд через лобовое стекло, прежде чем дать задний ход и выехать на тихую улицу.

Я запомнила этот взгляд.

Я нажала воображаемую кнопку в своем сознании, поймала его в ярких красках и запечатлела в своем сердце.

Щелк.

ГЛАВА 8

— Гадость, ты весь мокрый!

Я сидела на скамейке в парке после уроков, на коленях у меня лежал учебник, а у ног дремала Божья коровка. Напечатанные слова плясали перед глазами, мое внимание отвлекали Рид и Тара, спаррингующие в нескольких ярдах от меня на асфальте. Наступил март, принесший с собой пятидесятиградусную¹² температуру, утренние дожди и полудни, купающиеся в солнечном свете.

Я жаждала весны больше, чем большинство людей. В холодные месяцы мне некуда было сбежать, когда отец впадал в ярость, и зимний воздух был таким же жестоким, как и он сам.

Одно воспоминание было особенно ярким.

Я нарисовала картину на уроке творчества в пятом классе. Зимний пейзаж с искрящимся снегопадом и белыми шапками горных вершин. Конечно, это не был шедевр, но я им гордилась. Моя мать безучастно смотрела на экран телевизора, потягивая неразбавленный джин из бокала, а постоянный смех ситкома, напоминающий мешанину равнодушного хихиканья, звучал неразборчивым фоном.