Записки нечаянного богача (СИ) - Дмитриев Олег. Страница 38

В самолете я достал конверты, которые прислал Головин. Первый, что нужно было открыть по прилету в Якутск, велел после заселения пообедать в каком-то пафосно-аутентичном ресторане, потом посетить краеведческий музей, а вечером — театр, только я не понял, какой из кучи увиденных имелся в виду. Там давали что-то историко-этнографическое, в названии было то самое «Олонхо», про которое Артем упоминал при нашей первой встрече. В любом случае, фарш невозможно провернуть назад, корову из котлет не восстановишь. Поэтому оставалось надеяться, что никаких судьбоносно-важных элементов плана я не пропустил, а живое общение с персонажами городских легенд и современного бестиария как-то компенсировало пропущенную мной постановку по мотивам великого якутского эпоса. Ну, и что национальную кухню отведать доведется в другой раз. Так, что я опять о жратве-то? Значит, и вправду оголодал.

Второй конверт я вскрыл, как только самолет, щелястый домик Элли, перестал подскакивать на ВПП. Там было мало вводных: зарегистрироваться в МЧС, заселиться в гостиницу. И зайти к Самвелу, поесть и узнать насчет завтрашней отправки вверх по течению. Интересно, откуда Головин знал про Самвела? И отдельно интересно, что это вообще за персонаж такой? Да и есть хотелось уже практически нестерпимо, поэтому я опять решил поступить не так, как предписывал конверт. Да, вот такой я бунтарь и нонконформист. И голодный.

Нос безошибочно вывел меня на небольшой пятачок, где-то 20 на 40 метров свободной площади, вокруг которого под произвольными углами друг к другу стояли та самая гостиница, кафе «Арарат» и пожарная часть. Чуть дальше за пожаркой были библиотека и краеведческий музей, за кафе — корпуса районной больницы, а за гостиницей — отделение полиции. И все это - в радиусе метров ста пятидесяти. Ну а что, компактно. Кафе внешне чем-то напоминало то, из которого выходил в горящем плаще Владимир Машков в фильме «Охота на пиранью». Даже песня «Полевые цветы» в голове заиграла. И с мыслью «Ну, это нормально» я зашел внутрь. Ну – как «зашел»? Сперва затащил на крыльцо свои пожитки, потом чуть отдышался, подумал, что здесь-то точно народ должен быть хороший, и на мои манатки вряд ли кто-то позарится. Это не столица, где не то что чемодан – вагон на путях без присмотра оставлять нельзя, враз ноги приделают.

Внутри было неожиданно светло и просторно. А еще чисто и как-то не по-общепитовски уютно. Чем-то похоже на охотничью избу, только очень большую. По стенам висели чучела птиц и некрупных зверей, от крупных были только шкуры и черепа. А еще рыбьи головы — да какие! Я не всех узнал «в лицо», но особо запомнились трое: узнаваемая хрящеватая морда осетра длиной чуть ли не в полметра, какая-то странная тупорылая рыба, похожая на налима, и чудище с крючковатой пастью, в которой сидела, кажется, куропатка. Голова была похожа на кумжу, но размеры поражали. Медленно двигаясь вдоль экспозиции, я добрел-таки до единственного занятого стола, за которым сидели трое и заинтересованно глядели на меня. Один из них — матерого вида арямнин с пышными ухоженными усами, воскликнул:

- Дмитрий, дорогой, проходи скорее! Что будешь с дороги? Шашлык есть, уха есть! - он поднялся и как-то очень гармонично влился в интерьер, как-будто и был тем самым охотником, кто так заботливо собрал в избе коллекцию «мечта таксидермиста — кошмар зоозащитника». Ну, раз тут принято по-простому, на «ты» и сразу к делу — то и я не стал оттормаживаться:

- Здравствуй, Самвел! Красиво тут у тебя, интересно, как в музее. Да еще и кормят. От ухи и шашлыка глупый только откажется, буду, конечно! - было сложно удержаться, чтобы не начать копировать его южные интонации, так неожиданно, но непередаваемо «к месту» они звучали.

- Что стоишь тогда? Садись, знакомиться будем! Вот Валя, он тут главная власть, тоже тебя ждет, ему с аэродрома сразу позвонили, что ты долетел хорошо, - армянин, казалось, молчал до этого неделю, а заполучив собеседника рвался компенсировать вынужденные муки тишины, - Вот Иван Степанович, наш Айболит, главный врач в райбольнице.

- Айболит был ветеринар, Самвел, когда ты уже запомнишь? - с шутливым укором сказал главврач. Ему было крепко за пятьдесят, но выглядел он как гранитный валун, которых тут, на Севере, так много: приземистый, плотный, на чуть усталом умном лице глубокие морщины и темный местный загар. Высокий лоб, очки в тонкой серебристой оправе, ежик густых седых волос и прокуренные дожелта усы, аккуратные такие, короткие, «офицерские» что ли.

- А-а-а, дорогой, ты настоящий ветеринар и есть — к тебе то собаки за больничным приходят, то волков с медведями привозят, рваных да стреляных, - видимо, этот разговор у них за годы был отрепетирован.

- Валентин Смирнов, начальник полиции Белой Горы, - официально представился второй, протянув руку. Глаза у него были охотничьи, с такими точно можно любой след взять и любого зверя «вытропить». Ему было, наверное, чуть больше сорока, но выглядел старше, как и многие на северах. Усов не носил, выбрит гладко, стрижен по Уставу, глаза светло-серые, неожиданно яркие на темном загорелом лице. Я пожал руку ему, затем доктору, а третьим мне в ладонь двумя руками вцепился Самвел, как будто встретил долгожданного друга:

- Садись скорее, сейчас обедать будем. Валя с бумагами только решит, да? - он глянул на главную власть, а та согласно кивнула. Только после этого музейный ресторатор отпустил меня и быстро пошел на кухню, слегка хромая. Валентин достал из планшета, настоящего, офицерского, кожаного, которые я видел только в фильмах про войну, какой-то журнал и протянул мне:

- Проверьте, все ли верно указано, и распишитесь. Здесь инструктаж и согласие, обязательная процедура, - вряд ли он был сильно старше меня, но должность обязывала быть протокольным. Отпечаток профессии, заметный, что называется, как мозоль от фуражки.

- Если можно — на «ты» ко мне, так быстрее и удобнее, - повторил я фразу Головина, - я два дня всего на Севере, а уже так к этому привык, что на «вы» да не дай Бог по отчеству как-то настораживает, - попросил я, посмотрев на обоих собеседников.

- Как скажешь, - Валентин вроде как чуть расслабился. Я поставил подписи там, куда он ткнул узловатым пальцем со свежей длинной и глубокой царапиной, но, впрочем, с аккуратно подстриженным ногтем, - каким ветром к нам? Самвел сказал — ты путешественник?

- Походник, скорее, - ответил я, - погуляю немного по округе, рыбу половлю, у костра посижу — и домой, думаю, недельки через две. Как с погодой в это время, не подведет?

- Не должна, август — тихий месяц, борта регулярно приходят-уходят, - успокоил начальник полиции, - а жить где будешь?

- Найду протоку или озерцо, балок поставлю, - по плану должно быть именно так.

- Инструменты, материалы есть, или помочь чем надо? - уточнил Валя.

- Есть все, что нужно, специально обученные люди в дорогу собирали, - успокаивающе кивнул я.

- Тогда главное — внимательность. Края тут дикие, глухие. Хищные животные, быстрые реки, камни на сопках — много чего. Там предупреждали? - и он махнул головой назад, видимо, имея в виду вероятный инструктаж до вылета.

- Неоднократно, - я даже поморщился, вспомнив бубнеж сотрудников Головина, которые показывали слайды и рассказывали такие страсти, что я чуть было не передумал ехать.

- Так вот правду говорили, только тут еще труднее будет, - оптимистично резюмировал Смирнов. Но тут наконец появился Самвел с огромным подносом. Он сноровисто расставлял передо мной емкости с едой, руки так и порхали над столом. Какой-то, вроде, салат, здоровая миска дымящейся ухи, настоящая гора шашлыка на лаваше и котелок, в котором, судя по запаху, был то ли морс, то ли компот. Я сглотнул набежавшую слюну — получилось некультурно громко.

- Не будем мешать гостю кушать, пойдем, Валя. Рад познакомиться, Дима. Очень надеюсь, то по работе нам общаться не придется, - с улыбкой сказал, поднимаясь, главный врач. Смирнов встал вместе с ним, и они пошли к выходу. А я накинулся на еду. Хозяин сел напротив, подпер щеку рукой и смотрел на меня с нежностью и умилением, как мама или жена. Бывают такие по-настоящему гостеприимные и хлебосольные люди — им и вправду приятно принимать гостей и смотреть, как те отдают должное умело накрытому столу. Я не подвел — рубал самозабвенно, как все голодающее Поволжье одновременно. Но, чуть сбив охотку, все же снизил темп.