Хоккейная сделка (ЛП) - Граната Кристен. Страница 49
— Мне так жаль, что ты заболела, детка, — я прикладываю запястье к ее горячему лбу, взглянув на пустую тумбочку. — Ты что-нибудь пила?
— Я ничего не могу удержать, — она закрывает лицо руками. — Не смотри на меня. Завтра буду в порядке.
— Тебе нужно пить и поддерживать водный баланс, — говорю я, игнорируя просьбу оставить ее в покое.
— А тебе нужно пойти помыть руки. Ты не можешь позволить себе заболеть.
— Ты заболела, потому что ухаживала за моей дочерью. Теперь я позабочусь о тебе.
— Ты ничего не можешь для меня сделать, — она тянется к мусорке и стонет. — Правда, Алекс. Уходи.
Я отвожу ее волосы от лица, когда Арию рвет в ведро. Моя грудь болит, отягощенная чувством вины. Когда приступ рвоты заканчивается, я ставлю ведро обратно на пол и вытираю ей рот салфеткой с тумбочки.
Она зарывается лицом в одеяло.
— Я не хочу, чтобы ты видел меня такой.
— В каком смысле? — я откидываю одеяло и заставляю ее посмотреть мне в глаза. — Мы же давали клятву, помнишь? В болезни и в здравии.
— А также «пока смерть не разлучит нас», и знаем, что это ложь.
Я тяжело вздыхаю.
— Ты провела выходные, вытирая рвоту моей дочери, так что я позабочусь о тебе. Нравится тебе это или нет.
Она надувает губы.
— У меня нет сил спорить.
Я хватаюсь за грудь.
— Это лучшее, что ты когда-либо говорила.
Она поднимает слабую руку и показывает мне средний палец.
Я усмехаюсь, поднимаясь с кровати и забирая с собой мусорное ведро. Я споласкиваю ведро и выстилаю его мусорным пакетом, чтобы каждый раз менять пакет, когда она будет блевать. Я беру из холодильника «Гейторад»30 и кладу влажное полотенце в морозильник, чтобы то остыло.
Джулиана помогает Энни на кухне, помешивая ложку в кастрюле на плите.
— Мы готовим куриный суп для Арии, — она хмурится, глядя на меня. — Я передала ей свои микробы, папочка.
— Все в порядке, малышка. Это не твоя вина, — я взъерошиваю ее кудри. — Как насчет того, чтобы устроить сегодня вечер кино? Я хочу провести время со своей девочкой.
Она улыбается.
— Я могу выбрать фильм?
— Конечно.
Я возвращаюсь в комнату Арии и кладу холодный компресс ей на лоб. Она стонет.
— Так хорошо.
— Я хочу, чтобы ты сделала несколько глотков «Гейторада», — я откручиваю крышку и подношу бутылку к ее губам, наклоняя так, чтобы Ария смогла дотянуться. — Вот так, детка. Всего несколько глотков.
— Господи, почему ты должен быть таким сексуальным сейчас, когда я выгляжу так, сложно меня пустили под дорожный каток.
Моя бровь поднимается.
— В каком смысле сексуальным?
— Вот так, детка. Всего несколько глотков, — передразнивает она глубоким голосом. — Боже мой. Теперь мне придется переодеться.
Я усмехаюсь и качаю головой.
— Теперь отдохни, а я зайду через некоторое время. И если скажешь, что мне не нужно проверять тебя, я проигнорирую, так что сэкономь энергию и дыхание.
Она выглядывает на меня из-под полотенца.
— Спасибо, Алекс.
— Все что угодно для тебя.
И это не пустые слова. Все, что она хочет, все, в чем нуждается… Включая мое сердце.
— Вы бы хотели еще чаю, Король Александр?
— Почему бы и нет, я бы с удовольствием выпил еще чаю, — я протягиваю крошечную розовую чашку для чая, и Джулиана делает вид, что наполняет ее. — Это прекрасный чайный вечер, который ты устроила, Принцесса Джулиана.
— Спасибо, сэр, — она улыбается, ставя чайник на стол. — Как думаешь, Ария захочет поиграть с нами?
— Она отдыхает, малышка.
Я время от времени заходил к ней в комнату, чтобы положить на лоб свежий холодный компресс и поменять ведро для рвоты. Я следил за тем, чтобы она потягивала «Гейторад, и лежал рядом, чтобы Ария знала — она не одна.
— Послушай, я хотел кое о чем с тобой поговорить, — я усаживаюсь поудобнее на маленьком деревянном стуле. — Ария сказала, что ты попросила ее стать твоей мамой.
Джулиана смотрит на меня большими круглыми глазами.
— Это плохо?
— Нет, конечно, нет, — я беру ее за руку. — Мне нравится, когда ты говоришь то, что у тебя на уме и в сердце. Это одна из моих любимых твоих черт. Но я не хочу, чтобы ты неправильно поняла ситуацию с Арией, которая живет с нами. Она моя подруга, а теперь и твоя. Вот и все.
Она кивает, глядя на стол.
— Ария сказала, что ее мама плохо с ней поступила. Почему?
— Я честно не знаю. Некоторые люди бывают не очень хорошими.
— У нее нет семьи, — Джулиана моргает, глядя на меня. — Я думаю, что мы должны стать ее семьей.
Эмоции застревают в горле, затрудняя глотание.
— Друзья могут быть семьей.
Друзья. Потому что Ария никогда не будет для меня кем-то большим.
— Ты любишь ее, папочка? Она сказала, что очень дорожит тобой. Я думаю, это значит, что она тоже тебя любит.
Я тихо смеюсь. Моя дочь — этакая сваха. Но прежде чем успеваю ответить, дверь приоткрывается, и входит Ария.
Ее усталые глаза перескакивают между мной и Джулианой, прежде чем бровь поднимается.
— Мне нравится этот наряд, Большой Парень.
Я опускаю взгляд на красный плащ, повязанный вокруг шеи, прекрасно понимая, как нелепо выгляжу, надев корону.
— Для тебя Король Большой Парень.
Она слабо улыбается.
— Устраиваете чаепитие?
Джулиана кивает.
— Как твой животик?
— Думаю, я попробую съесть крекеры.
Джулиана переводит взгляд на меня.
— А мне тоже можно перекусить?
— Конечно, пошли.
Мы снимаем костюмы для чаепития и направляемся на кухню. Они сидят у плиты, едят крекеры с джемом и наблюдают за мной, пока я готовлю обед Джулианы на завтра в школу. В фоновом режиме играет плейлист в Spotify, как это всегда происходит, когда я занят на кухне.
Затем включается знакомая песня, более медленная и тихая, чем остальные из обычных песен.
Ария бросает на меня косой взгляд.
— Эта песня? Серьезно?
Я прижимаю ладонь к груди, будто обиделся.
— Что не так?
— Да ничего. Просто не ожидала услышать ее среди всей той яростной рок-музыки, которую ты обычно слушаешь.
— Мой отец любил классический рок. Он часто пел маме, пока она готовила, — я улыбаюсь, вспоминая один конкретный момент из детства. — Всякий раз, когда звучала песня Brown Eyed Girl, он пел ее, и ей приходилось отложить все дела и танцевать с ним.
Печаль кольнула сердце из-за любви, которую они разделяли, но которая была отобрана слишком рано. Но в груди поселилась и новая печаль.
Чувство тоски по тому, что было у них. Тоска по тому, чтобы иметь это с ней.
Ария улыбается.
— Приятно, что ты мог видеть их такими.
Потому что в своем детстве она никогда не видела ничего подобного.
Голос Джулианы эхом звучит в моей голове.
Я думаю, что мы должны стать ее семьей.
— Пойдемте, — я вытираю руки полотенцем и протягиваю по руке каждой из моих девочек. — Потанцуйте со мной.
Джулиана встает на табуретку и забирается ко мне на руки. Ария смотрит на протянутую руку.
— Давай. Один танец.
Она поднимается на ноги, и я обнимаю ее за талию, притягивая к себе. Мы покачиваемся в такт грустной песне, а Джулиана смотрит то на меня, то на нее, не скрывая довольной улыбки. А когда звучит припев, Ария и я выкрикиваем слова, заставляя Джулиану рассмеяться.
Именно в этот момент до меня впервые доходит: Арии не нужен принц или рыцарь в сияющих доспехах, чтобы спасти. Она такая сильная и способная, что может сделать все, что задумает. Ей нужно чувствовать себя любимой. Чувствовать себя в безопасности. Чтобы напоминали о том, какова она есть.
Ей не нужен герой.
Ей нужен тот, кто станет для нее домом.
И я могу стать им, если только она позволит.
Глава 28
Ария