Давай попробуем любить (СИ) - Солнцева Зарина. Страница 33

— Аххх!

От моего громкого крика девочка в моих руках испугалась, поэтому сжала плоть ещё сильнее своими маленькими зубками, не желая отпускать. Я не успела заметить, когда к нам подошла её мама, но, ловко схватив у меня малышку, она нажала на её челюсть, и наконец-то она отпустила меня с жутким криком и недовольным плачем. Мигом передав первенца на руки папочки, Рами подтянула ворот моей рубашки, рассматривая стремительно алеющий полумесяц.

— Ах, Давина, прости… — виновато заговорила нагиня. — У Мири только режутся зубки, но мы не думали, что они уже так прорезались. Клянусь богиней, ещё утром я кормила её грудью, но ничего не почувствовала.

— Теперь почувствуешь, — авторитетно заявила шатенка, заглядывая из-за плеча подруги и рассматривая мою рану. — У-у-у, подруга, похоже на…

— Что тут у вас случилось? Чульпар во дворе с плачущей Мири, не может её успокоить.

Обеспокоенная госпожа Гу изящно отпустила поднос с чашками и блюдочками, и посмотрела на нас.

— Мама, Мири укусила Давину за шею. — тут же сказала как есть Рами, отойдя в сторону, чтобы мать смогла подойти ближе и разглядеть мою рану.

— Ничего страшного… — попыталась отмахнуться я, но женщина оказалась ловчее меня, и, крепко схватив за локоть, приблизила меня к себе, внимательно рассматривая ранку.

— Я бы не была так беспечно настроена, Давина. — нахмурилась она. — Чульпар происходит из аристократической семьи Серебристых Наагов, а они ядовиты, девочка моя. Пусть он и второй носитель смешанной крови, а его дочь третья, но нельзя исключать, что яд мог попасть в твою кровь.

На миг я растерялась, как такая маленькая кроха может быть носительницей яда. Но тут же собралась и вспомнила про лекции вид Туара.

— Акнаталия — лунный яд, или сонный яд. Вызывает галлюцинации и влияет на нервную систему, вызывая сонливость и приступы помутнения рассудка, вызывая в сознании страхи человека или неприятные моменты жизни. — тут же выдавила я заученные строки, и в конце вспомнила. — Но нужна достаточно большая доза, чтобы навредить взрослой особи. Сомневаюсь, что Мири смогла выцедить больше пары миллиграмм.

— И все же, Давина, тебе стоит быть аккуратнее. Может, обратимся к нашему лекарю? — я видела, как тревожилась госпожа Гу, но не хотелось раздувать из комара жеребца. Поэтому поспешила её успокоить:

— Не стоит беспокоиться так, — мягко убрала женскую руку, что обнажило моё плечо, и скрыла ранку, что до сих пор пульсировала от боли, от их глаз. — Я знаю рецепт прекрасной мази, которая вмиг поможет ранке затянуться. А для вашего спокойствия заварю универсальный антидот и выпью.

— Так и сделай, девочка. — пригрозила мне указательным пальчиком госпожа Гу.

Все ещё опасливо поглядывая на меня, женщины переместили свои заботы вокруг недовольно плачущей Мири, а я поспешила уйти домой, пока жёлтый диск солнца совсем не скрылся за горизонтом.

Попрощавшись с молодыми родителями и госпожой Гу, я напоследок мстительно прищемила дверью хвост болтливой Лабике и направилась вниз по склону к Сентре.

Дорога была недолгой, но я безрассудно в это время не размышляла о своей ране, а о встрече с Садэром. Я безумно скучала и хотела вновь почувствовать крепкие руки на своей талии, тайно заглянуть в синие омуты безграничного космоса и спокойно вздохнуть в нежных объятиях своего шаада, на миг забыться.

***

Сегодня, видимо, был какой-то праздник, судя по довольному смеху и крикам из постоялого двора. Конюшня была переполнена лошадьми, и гости совершенно не хотели быть потише. Повсюду рекой лилось вино и угощение, а наглые мужчины тянули свои ручонки к любому мимо проходящему телу с наличием груди. Ловко уворачиваясь от наглых рук и изображая глухую, услышав пару похабных комментариев в свой адрес, я успешно добралась до своего этажа и скрылась в своей комнате от греха подальше.

Фух… Ну и денёк.

Стянув с себя плащ и сумку, я отпустилась на кровать, но шея и ключица заныли, напоминая о малышке Мири и её острых зубах, а ещё о родословности её парочки и наличии яда на этих самых зубах.

Надо сварить антидот.

С этой мыслью я подтянула к себе сумку и начала рыскать в поисках всех ингредиентов. Так, пыльца чёрных роз, сушенный клевер, листочки мелиссы, сушеная лаванда, кристаллы горной росы… А веточка сосны?

А её, видимо, нет.

Вздохнув устало, я потеряла лицо руками и опять сморщилась от боли. Проблема была не в отсутствии этой веточки, ведь буквально за крыльцом подпирали старые амбары своим могучим станом и ель, и сосна. Но чтобы дойти до них, надо было спуститься в общий зал. Где уже горланили всем хором похабные баллады о постое и неверной графине с заданной юбкой… хм, что бегала к нему.

Спускаться туда было откровенной глупостью и очень небезопасно. Тем более, что, как назло, никого из наших сегодня в таверне не было. Ещё не вернулись.

Мелькнула мысль дождаться Садэра. И я даже попыталась осуществить её, но прошёл час, и мой шаад не вернулся. Рана не особо припухла, а вот голова начала кружиться, и меня начало тянуть в сон.

Видимо, малышка Мири спустилась мне в кровь отнюдь не пару миллиграмм.

Что ж, остаётся лишь один выход.

Тяжко вздохнув, я подошла к сумке с куклой.

Ли остался дома, а вот Фэй был моей второй куклой, который ещё больше с анатомической точки зрения напоминал человека.

Достав куклу, я собрала её и почти что легко привязала к конечностям ниточки своей энергии, ибо уже несколько раз тайно от лишних глаз практиковалась в местных лесах с ним.

Согнув средний и указательный палец, я помогла кукле встать самостоятельно, потом плавно подергав мизинцем и безымянным одновременно с правой рукой, и Фэй самостоятельно набросил на себя плащ, теперь больше похожий на высокого мужчину.

Что ж, теперь осталось дело за малым: опираясь на память, вывести его через зал, координируя движениями куклы из своей комнаты, а потом у окна дирижировать дальше.

Я не первый год этим занималась и даже не третий. Поэтому десять минут концентраций и ловкость рук, и я открываю дверь перед моим деревянным напарником, что держит в пальцах ветку сосны. Завожу его в угол комнаты и отпускаю аккуратно на стул, так что плащ скрывает почти его присутствие, но не отвязываю нити энергии, просто перестаю ими управлять, потому что время не терпит. А мучиться всю ночь от кошмаров не хочется, даже в объятьях Садэра.

Срываю иголки с веточки и бросаю их в небольшую турку, в которой обычно варю себе чай, под свечой. Добавляю ложку воды и остальные травы в нужных пропорциях и начинаю неспешно помешивать маленькой деревянной трубочкой, почти засыпая у стола.

Я стараюсь не засыпать, бью себя по щекам пару раз. Опять тру глаза кулачками, но спираль сна втягивает меня за собой. Меркнут возгласы внизу, пьяные речи путников, я засыпаю…

Громкий треск ломающейся двери буквально вытягивает моё тело, чисто на инстинктах, из сонной неги, но не разум. Я рассматриваю мутным взглядом обломки дерева на полу, что когда-то служило ограждением от остальных постояльцев. Сначала страх одолевает меня, и я готова вскрикнуть от испуга при мысли, что это кто-то из пьяни внизу. Но в следующий миг оказываюсь прижатой к стене, и запах гор будоражит сознание образом Садэра, я тут же расслабляюсь.

Но почему его рука на моей шее?

Она так крепко держит, что почти тяжело дышать.

Я поднимаю лицо и, с трудом фокусируясь, ловлю ненавистный туман, что отпустился на этих двух осколках ночного неба. Его лицо бесстрастно и в то же время такое беспощадно острое.

Что с ним?

Почему так?

Яд давит на мой мозг, и мне просто тяжело что-либо понять. Тем временем его большой палец давит на ранку от зубов малышки, и я без никаких подтекстов тянусь на цыпочки, чтобы избежать боль.

— Садэр… больно.

Послушно убирая палец, я чувствую его взгляд на крохотном полумесяце, что приобрёл уже фиолетовый отлив. И его ладонь на моём затылке сжимается ещё сильнее.

— Ай!