Желудь (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич. Страница 27
Вернидуб хотел было возразить, но тут зарычал пес. Негромко, но отчетливо. И, повернувшись в ту сторону, куда животинка глядела, заметили троицу. Они стояли на опушке и явно мялись, не решаясь подойти.
Их можно было понять.
Вон, гости на кораблике тоже не сильно-то и рвались на берег. Несмотря на определенную позу сармата и Гостяты. А все потому, что местечко это выглядело странно на вкус местных обитателей.
Вот полуземлянка. На первый взгляд ничего такого. Обычная. Но над ней нависает довольно длинный и высокий навес, крытый соломой. Который еще и в значительной степени имеет легкие плетеные стенки.
Кто так делает здесь?
Правильно, никто.
Как следы горна и сыродутной печи? Вон в стороне стояли. Причем горн практически целый. А туалет класса сортир, пусть и с плетеными стенками? Маленькая такая странная будочка-плетенка с односкатной соломенной крышей. Что это? А учебный полигон с мишенями? А турник с брусьями?
Иными словами — и место странное, и люди, и занимались эти самые персонажи чем-то непонятным. А о том, что здесь поселились ведуны, видимо, уже по округе разнеслось эхом. Вот и робели.
Осознав это, Неждан даже захотел черепа животных на кольях по периметру расставить. И вообще, какой-нибудь сказочной жути развести. Просто что-то незваные люди ходили пореже и вели себя осторожнее.
Да и у воды надо что-то сделать.
Может, из колоды какой голову змеи, словно выглядывающей из жижи? Или еще чего.
Ну а что?
Раз стал ведуном — грех не пользоваться. Репутация сама себя не создаст.
Вернидуб же тем временем махнул рукой этим гостям, приглашая. И те осторожно подошли.
— Доброго дня вам, — поклонился старший, говоря понятно, но явно на другом языке.
— И вам доброго, — максимально благожелательно ответил седой. — Кто вы? И что вас привело к нам?
— Родичей мы своих потеряли. Дурнем ушли да пропали. Вот и подошли узнать, не видели ли вы их?
— А что за родичи? — вышел вперед Неждан, перехватывая разговор.
— Трое. Один постарше, трое помоложе — как ты примерно.
— Одеты как были? Что-то приметное у них было? Может цвет волос али шрам какой?
— Да одеты как все. Ничего примечательного, — пожал плечами их старший. — А у вас тут много людей, разве ходит?
— Хватает. Места глухие, а то сюда, то туда кто-то бегает. Даже вон — Арак наведывался из роксоланов.
При этом имени лица собеседников скисли и натурально посерели. Видимо, знали, ценили, любили этого персонажа.
— Тоже из вас всю кровь пьет?
— Хуже гнуса, — процедил старший.
— У вас кто рыбалкой али охотой промышляет?
— Уже нет.
— А ранее?
— Бывало, но все либо перевелись, либо бросили то занятие.
— Отчего же? Арак тот сказывал, что за промысел нужно платить в четверо от десятины. Это не так много.
— Так-то оно так, только этот кровопивец сам сказывает, сколько ты добыл. Поначалу прибирает немного. А потом, ежели год неудачный, то может обвинить в воровстве и забрать промысловика в рабство. Для оплаты. Чтобы отработал.
— Кто-то возвращался?
— Он тех промысловиков продает как скотину. Больше их никто не видел. Сказывают, что на рудники ромеем, али эллинам в Боспор.
Неждан выразительно взглянул на Вернидубом, но промолчал и задал гостям новый вопрос:
— А набеги? Набеги на промысловых людей случались?
— Не ведаю. Но обычно, ежели таковые идет, то их стараются прибрать прежде всего.
— А ты мне об этом отчего не сказывал? — спросил Неждан у седого, не сдержавшись.
— Так укрыли бы мы тебя.
— Укрыли? — скривился парень.
— К тому же он тебе дал два лета еще.
— Ты веришь его словам?
— Так вы видели наших? — вклинился старший из гостей, видя, как явно разгорается ругань на ровном месте.
— Точно не сказать, — ответил Неждан, продолжая также раздраженно глядеть на Вернидуба и не поворачиваясь к гостям. — Но, быть может, видели. Трое ребят похожих заходили. Но были совсем недолго. Глянули, что тут живут и пошли дальше.
— А куда пошли?
— Да вдоль реки. Там хорошо след от стада виден. Видать, осматривать оставленные поселения. Туда же и Борята со своими ходил. Да и, мыслю, не только он.
Слова эти заставили их нахмуриться и посереть лицом. Судя по всему, поняли — сгинули те троя. И концов уже не найти. Впрочем, в бочку лезть не стали и оказались настроены вполне мирно. Более того, сами предложили разделить трапезу…
— А это вы чем занимались? — спросил старший в троице, указывая на турник с брусьями.
— Упражняюсь в делах ратных.
— Так? — удивился младший из гостей.
— То нехитрая снасть для укрепления тела.
— А там что? — поинтересовался средний, указав в сторону полигона.
— Там я учусь метать копья и камни.
— Но зачем? — спросил старший.
— Моих родителей и сестер похитили. Мой скот угнали. Мое имущество унесли. Я хочу мести.
— Справедливо, — кивнул старший. — Но ты ведун.
— Оттого и жажду крови. Те, кто ходили в набег этот, должны умереть. От моей руки или волею богов — мне без разницы.
— Слышали мы, что они издалека. И много их было. Опасно идти на такую месть в одиночку. Поймают и убьют. Так и сгинешь без всякого проку.
— Если бы я не надеялся, то не готовился, — развел руками Неждан.
— И ты его не отговариваешь?
— Отговариваю, — охотно кивнул Вернидуб. — Но он уперт как молодой баран. Да и сродство бога в нем играет. Впрочем, я надеюсь, удастся отвратить его от этого пути.
— А сродство с кем у него?
— С обоими Близнецами. Оттого он порой речью одного сказывает, а порой другого.
— А так бывает?
— Сам удивлен. — развел руками Вернидуб.
— Вы далеко живете отсюда? — поинтересовался Неждан, меняя тему.
— Два дня пешком, ежели через лес напрямик. Но так мало кто ходит. А ежели по берегам идти, то добрую неделю пробираться.
— Отчего же через лес не ходят?
— Волки. Много волков. Они уже которую зиму проказничают. Мы по лесу только втроем и ходим, не менее. И посохи берем потолще да покрепче, чтобы ежели что отгонять серых. И костры обязательно разводим.
— Слушайте, — подал вперед Неждан. — А хотите добро расторговаться на будущий год?
— Чем же?
— Да хотя бы теми же шкурами.
— Если Арак или кто иной прознает, то обложит особой данью. А что будет дальше мы уже сказывали. Никто из наших не желает такого.
— А как он прознает? Неужто кто-то из своих болтать попусту станет?
— Так, шкуры-то увидит. Ежели в одежде прибавились, то не беда. А ежели на торг пошли — не пропустит. Да и болтунов хватает, особливо тех, что благоволения хотят.
— А мы поступим хитрее, — улыбнулся Неждан. — Про меня эти кровопийцы уже знают, что промыслом живу. Оттого спрос так и так будет. Но я могу брать на себя ваши шкуры и торговать ими.
— И какой с того тебе интерес?
— Так доля с выручки. Сколько с ним наторгую — после поделим. Половина — моя. Главное — выделывать их добро, как я покажу. Во и выйдет складно. И вам охота с мясом без опаски. И мне прибыток.
— А своим мы что сказывать станем, когда мясо принесем?
— Так и скажите, что я охотой промышляю. А вы у меня мясо взяли за подмогу в делах разных. Мало ли какие дела будут у ведуна?
— Ежели вскроется — головы не сносить, — хмуро произнес старший.
— А я и не неволю. Но если пожелаете мяса прибыток да половину выручки со шкур, то вы знаете к кому идти. Но не спешите. Поговорите с теми, кто за языком следит и о своих печется, а не роксаланам прислуживает. И если надумаете — приходите.
— Велес, — улыбнулся Вернидуб. — Слышите его голос?
— Да, — с некоторой задержкой ответил старший. — А как Перун сказывает?
— Лучше вам это не видеть. — максимально серьезно ответил седой. — Он с копьем на кабана бросился, как Перун заговорил. И вам скажу жесткое у этого лесного порося мясо. Вари — не вари — с трудом жуется.