Арсен Люпен против Херлока Шолмса - Леблан Морис. Страница 5
– Вы так думаете?
Арсен Люпен чуть отодвинул штору.
– Похоже, господину Жербуа не удалось провести Ганимара. Что я вам говорил? Вот он, старый дружок!
– Возможно ли это? – воскликнул учитель. – Клянусь вам…
– Что не предали? Не сомневаюсь, однако те парни тоже не простачки. А вот и Фоленфан! И Греом! И Дьези! Все мои ребята здесь!
Мэтр Детинан не мог скрыть удивления. Какое спокойствие! Люпен беззаботно смеялся, как будто играл в обычную детскую игру, как будто ему ничто не угрожало!
И беззаботность эта, даже больше, чем присутствие полицейских, придала адвокату уверенности. Он отошел от стола с банкнотами.
Арсен Люпен взял в руки обе пачки денег и, вытащив из каждой по двадцать пять банкнот, протянул все пятьдесят мэтру Детинану:
– Часть гонорара от господина Жербуа, мой дорогой мэтр, и часть от Арсена Люпена. Вы их честно заработали.
– Вы ничего мне не должны, – возразил адвокат.
– Как? А доставленные хлопоты?
– А удовольствие, которое я получаю от этих хлопот!
– Иными словами, дорогой мэтр, вы не хотите брать денег от Арсена Люпена. Вот что значит иметь плохую репутацию, – вздохнул он и протянул деньги учителю.
– Возьмите, в память о нашей встрече, это будет моим свадебным подарком мадемуазель Жербуа.
Господин Жербуа схватил банкноты, возразив при этом:
– Моя дочь не собирается замуж.
– Не будет собираться, если вы откажете ей в своем родительском благословении. Она просто горит желанием выйти замуж.
– Откуда вам известно?
– Молодые девушки всегда о чем-то мечтают без разрешения своих пап. Счастье, что есть на свете добрые гении по имени Арсен Люпен, находящие в ящиках секретеров тайные надежды их милых душ.
– А больше вы ничего не нашли? – поинтересовался мэтр Детинан. – Не скрою, очень хотелось бы узнать, почему именно эта вещь оказалась предметом ваших забот?
– Причина историческая, мой дорогой мэтр. Хотя господин Жербуа и ошибался, предполагая, что помимо лотерейного билета, о котором я и не знал, в нем содержится какое-то сокровище, все же я гонялся за этим секретером уже очень давно. Он из тиса и красного дерева, украшен капителями с акантовыми листьями, но главное, секретер обнаружили в одном маленьком домике в Болонье, где некогда жила Мария Валевска. На ящичке есть даже надпись: «Французскому императору Наполеону I от его верного слуги Манциона». А сверху ножом вырезано: «Тебе, Мария». Впоследствии Наполеон велел сделать такой же секретер для императрицы Жозефины, а это значит, что уникальная вещь, на которую можно полюбоваться в Мальмезоне, – всего лишь несовершенная копия той, что с недавнего времени входит в мои коллекции.
– Увы! Если б я только знал, с какой радостью уступил бы ее тогда вам в лавке! – простонал господин Жербуа.
Арсен Люпен, смеясь, ответил:
– И оказались бы в таком случае единственным обладателем лотерейного билета номер 514, серия 23.
– И тогда вы бы не похитили мою дочь. Бедняжка, для нее, наверное, это такой удар!
– Что именно?
– Да похищение…
– Но дорогой месье, вы ошибаетесь, мадемуазель Жербуа никто не похищал.
– Мою дочь не похитили?
– Конечно. Похищение означает насилие, а ваша дочь сама согласилась стать заложницей.
– Сама согласилась? – недоумевая, повторил господин Жербуа.
– И даже почти попросила об этом! А как вы думали! Такая умная девушка, как мадемуазель Жербуа, прячущая к тому же в глубине души тайную страсть, и откажется от приданого? О, клянусь, мне было совсем не трудно убедить ее, что это единственный способ сломить ваше упрямство.
Мэтр Детинан веселился от души.
– Наверное, самым сложным было вступить с ней в переговоры, – заметил он. – Не представляю, чтобы мадемуазель Жербуа согласилась беседовать с незнакомым человеком.
– О, ведь это был не я. Я даже не имею чести быть с нею знакомым. В роли посредника выступила одна из моих приятельниц.
– Конечно, белокурая дама из автомобиля, – перебил мэтр Детинан.
– Именно она. И с самой первой встречи возле лицея все было решено. С тех пор мадемуазель Жербуа со своей новой знакомой отправились в путешествие, съездили в Бельгию, в Голландию, что оказалось для девушки весьма приятным и полезным. Об остальном она расскажет вам сама.
Раздалось три звонка в дверь, потом еще один и, наконец, последний долгий звонок.
– Это она, – объявил Люпен. – Мой дорогой мэтр, не будете ли так любезны…
Адвокат направился в вестибюль.
В дверь показались две молодые женщины. Одна из них сразу бросилась в объятия господина Жербуа. Вторая подошла к Люпену. Она была высока ростом, с очень бледным лицом и белокурыми волосами, разделенными пробором на два золотистых мягких пучка. Вся в черном, с единственным украшением – агатовым колье в пять рядов, она казалась утонченно элегантной.
Арсен Люпен что-то шепнул ей на ухо и обратился к мадемуазель Жербуа:
– Прошу прощения, мадемуазель, за все ваши скитания, но тем не менее мне кажется, что вы не чувствовали себя слишком уж несчастной.
– Несчастной? Наоборот, я была бы очень счастлива, если б не бедный отец.
– Ну тогда все к лучшему. Поцелуйте его еще раз и не упустите случая, а он представляется великолепным, поговорить о вашем кузене.
– О моем кузене? Что это значит? Не понимаю…
– Прекрасно понимаете. Ваш кузен Филипп… тот самый молодой человек, чьи письма вы так свято храните.
Сюзанна, смешавшись, покраснела и в конце концов, как советовал Люпен, снова бросилась в объятия отца.
Люпен умиленно поглядел на обоих.
– Как все-таки хорошо делать добро! Какая трогательная картина! Счастливый отец! Счастливая дочь! И ведь все это счастье – дело твоих рук, Люпен! Два существа будут благословлять тебя всю жизнь… Твое имя будет свято передаваться внукам и правнукам… Ах, семья, семья…
Он снова подошел к окну:
– Дружище Ганимар все еще здесь? Ему бы, наверное, так хотелось бы тоже присутствовать при этом трогательном изъявлении чувств! Но нет, его не видно. Ни его, ни прочих. Черт возьми! Положение осложняется… Не удивлюсь, если они уже у ворот или возле окошка консьержа… а то и на лестнице!
Господин Жербуа встрепенулся. Теперь, когда дочь была уже здесь, к нему вернулось ощущение реальности. Арест противника мог означать получение второй половины миллиона. Он инстинктивно шагнул вперед. Но Люпен, будто случайно, оказался у него на пути.
– Куда это вы собрались, господин Жербуа? Защищать меня от них? Ах, как это любезно с вашей стороны! Но не беспокойтесь. Впрочем, уверяю вас, они в худшем положении, чем я.
И продолжил, словно размышляя:
– В конце концов, что им известно? Здесь вы и, возможно, также и мадемуазель Жербуа, так как они видели, что она приехала с какой-то незнакомой дамой. Но о моем-то присутствии они даже и не подозревают! Как смог бы я проникнуть в дом, который еще утром обыскали с подвала до чердака? Нет, по всей вероятности, они ждут меня, чтобы схватить… Милые бедняжки! Разве что догадались, что незнакомая дама послана мною с поручением произвести обмен… В таком случае они собираются арестовать ее на выходе…
Раздался звонок.
Резким движением Люпен остановил господина Жербуа и сухо, властно произнес:
– Ни шагу, месье, подумайте о дочери и будьте благоразумны, а не то… Что касается вас, мэтр Детинан, вы дали мне слово.
Господин Жербуа замер на месте. Адвокат тоже не двигался.
Нисколько не торопясь, Люпен взялся за шляпу, тщательно отер ее от пыли рукавом.
– Дорогой мэтр, если я вам когда-нибудь понадоблюсь… Мадемуазель Сюзанна, примите мои наилучшие пожелания и передайте дружеский привет господину Филиппу.
Он вынул из кармана тяжелые часы в двойном золотом футляре.
– Господин Жербуа, сейчас три часа сорок две минуты, в три сорок шесть разрешаю вам выйти из этой гостиной… Ни минутой раньше трех сорока шести, ясно?