Страсти по Фоме. Книга 1 (СИ) - Осипов Сергей. Страница 71

— Детали и все необходимое вы сможете получить у Хруппа. А чтобы вам легче думалось, могу сказать, что защита и контроль над ним пока ослаблены, хоть это успели выяснить ваши незадачливые предшественники. Так что если вы поторопитесь!..

— Я все понял, Милорд, меня уже нет!..

Трапп с облегчением выскользнул из каминного зала: никогда не знаешь, чем закончится аудиенция у Верховного, а тут еще эти твари, пожирающие других тварей! Вакханалия!..

Он пил с Антоном Павловичем, когда в бар ворвалась Ирина.

— Извини, Палыч, — сказал он, разведя руки. — Эта женщина пытается меня спасти.

Чехов скосил пенсне и бледно улыбнулся: ничего у нее не выйдет, говорил весь его чахоточный вид, спорим?.. И стал без интереса наблюдать.

Ира первым делом критически оценила Таю, вертевшуюся между бильярдом и столом писателей.

— Кто это? — спросила она.

— Чехов, Антон Палыч, — с достоинством представил Фомин, блуждая в винных парах.

Ноздри Ирины затрепетали.

— А это — Книппер Чехова? — показала она на Таю.

Тая в отместку так перегнулась над бильярдом в погоне за свояком, что ослепила всех в баре неземным светом. Фомин искренне не понимал волнения Ирины. Она бессильно опустилась на стул напротив его. Глядя на Фомина и на пустую семисотграммовую бутылку коньяка рядом с ним, а также на «эту сучку без трусов», Ирина с ужасом понимала, что этому не будет конца.

— Андрей! — сказала она безжизненным голосом. — Я больше так не могу. Ты опять пьян. Ну почему ты пьешь?

— Хочешь объясню? — встрепенулся он. — Мне уже неделю снится один и тот же сон! Можно сказать, кошмар… Я сижу в этом баре, с тобой, кстати и вдруг…

— Тебе лечиться надо, — сказала Ирина. — Ты даже не слышишь, что я тебе говорю. Совсем рехнулся со своими дырами.

Она вдруг наклонилась к нему и поцеловала в висок.

— Я ухожу, пока!..

«Все!» — понял Фомин с такой ясностью, что стало холодно.

— А это кто? — с тоской спросил он. — Тот боксер на джипе?

— Какое это имеет значение? — сказала Ирина. — На джипе, на лошади…

Фомин попробовал подняться.

— Нет, ты сиди, за тобой же должны прийти!

— Кто? — удивился он.

— А эти твои три толстяка… Тибул хренов!..

Был спецагент Хренов, потом — романист, теперь — Тибул под той же творческой фамилией. Трубочист, кажется… Династия разнопрофильных Хреновых, чем не бренд?..

Фомин растерянно проводил Ирину взглядом.

Видя, что лучший друг не в себе, Леша поставил перед ним еще одну бутылку. Почему-то все от него уходят замуж, думал Фомин, инфекция, что ли?

— Ну что вы, Андрей Андреевич! Просто намучавшись с вами, хочется обыкновенного бабьего счастья…

Лев Андреевич собственной персоной воссиял перед ним. Фомин от неожиданности даже мотнул головой и прищурился. Всегдашнее сияние анестезиолога было особенно нестерпимым сейчас, когда незваное.

— Вы что мысли читаете? Или я вслух разговариваю? — неприязненно спросил он.

— И то, и другое. И добрый день, кстати.

— Добрый… — проговорил Фомин. — Не помню только, звал ли я вас?

Он понял, почему не любил этого человека, несмотря на то, что тот избавлял его от боли. Радушное сияние Льва Андреевича ничего не значило на самом деле. Оно было пустышкой, елочной игрушкой, блеском мишуры, за которой было огромное ледяное равнодушие чуть разбавленное профессиональным любопытством.

— Андрей Андреевич, пора всерьез браться за вашу голову, — сказал Лев Андреевич. — Пришло время… Вы спрашивали, пройдет ли когда-нибудь боль? Сегодня она пройдет.

— Сегодня?

— Да, сейчас.

— У меня все время было такое впечатление, что вы не тот, за кого себя выдаете, — удовлетворенно сказал Фомин. — Ведь я неизлечим, а некоторые говорят, вовсе покойник. А тут вы со стабилизатором своим!.. Кто вы, доктор Зорге?

Сияние Льва Андреевича стало жутким.

— Я пришел за тобой, блудный Фома! Совет возвращает тебя из ссылки!

Фомин не очень удивился этому переходу на «ты», нечто подобное он ожидал от ненормально сияющего анестезиолога, теперь он понял, что сдвиг по фазе произошел. Больше удивило упоминание о ссылке и Совете, неужели опять сон?

— А вы что Иисус, чтобы идти за вами, если уж мы перешли на евангельские персоналии?

— Я тот, кто не давал тебе сойти с ума от боли…

Лев Андреевич снова ровно сиял. Просто какая-то электростанция, восхищался Фома.

— Сейчас тебя простили и возвращают, хочешь ты этого или нет.

— А-а, так Ассоциация, сны и все эти штучки, это ваших рук дело? Сначала пытали, фашисты немецкие, теперь прощаете?.. Спасибо! И где вас поцеловать? — поинтересовался Фомин.

Он прекрасно понимал, что говорит с сумасшедшим и как бы случайно пододвинул бутылку коньяка под правую руку. Одно дело рассказывать сумасшедшие сны, совсем другое встретиться с настоящим безумцем. Фомин уже уловил эту разницу, он находился как раз в том озаренном состоянии, обычно это бывает после первой бутылки, когда человек понимает все, даже тунгусский метеорит и на мякине его не проведешь.

Лев Андреевич ничего не сказал на его тираду, только посмотрел на часы. Тянет время, понял Фомин. Такие сумасшедшие, с фантазией, самые опасные, знал он.

— Странно, — сказал он, отхлебнув из бутылки. — Я думал, что исполняется сон. Нет, правда, кто вы, доктор? О ком мне вспоминать и куда вы хотите меня затащить?..

— Не в Томбр ли? — вдруг вспомнил он странное вибрирующее название.

Лев Андреевич чуть дрогнул.

— Томбр? — переспросил он. — Они были из Томбра?

— А вы разве не оттуда, доктор? Тогда поторопитесь, они скоро придут!

Фомин вовсю развеселился. Чего это он испугался, если уж бредить наяву, так весело! Ирина настояла, чтобы анестезиолог продолжал лечить его, а он сам сумасшедший. Сияет, как сварка! И на дверь посматривает. Ждет кого-то или Фомин его действительно напугал? Он выпил еще и поинтересовался, как его будут забирать на этот раз.

— Ты даже и протрезветь не успеешь.

— Ну, зачем же хамить? — вконец разочаровался Фомин, и влепил ошеломленному Льву Андреевичу оглушительную затрещину.

Тот от неожиданности и силы удара рухнул под стол. Инцидент не привлек всеобщего внимания. Только Леша и его знакомая Тая вопросительно посмотрели на Фомина. Леша при этом выразительно показал на часы: рановато! Был час пополудни воскресенья

Самое время, так же выразительно ответил Фомин. Потом посмотрел под стол. Льва Андреевича не было. Все правильно, сказал себе он, мой бред посильнее будет! А то, что он только что пил с анестезиологом, так с кем он только не пил, с какими еще докторами — с Живаго, с Антоном Павловичем, Зиги Фройдом?.. Кстати, мысль!

— Леш, а куда он пропал? — все-таки спросил он. — Ты не видел?

Леша выразительно пожал плечами: мол, столько уже всего пропало в этой жизни да и сама она не сказать, что нашлась, что на такие мелочи и внимания не обращаешь — Ирина, например, только что…

— Да не, Леш, это мой доктор, он мне голову лечит! — возразил ему Фомин.

— Видать, не здорово у него это получалось, — меланхолично заметил Леша. — Ты выпей, успокойся. На тебе лица нет, всё есть, а его нет.

— Ага! — обрадовался Фомин поводу. — За лицо, за личность за мою!

Но выпить ему не пришлось. Не успел он как следует взяться за бокал, чтобы достойно проводить полдень, как перед ним возникли три довольно приятных молодых человека. Сияние выдавало их так же как и одинаковые костюмы. Фомин даже не удивился. Вот кого ждал анестезиолог!.. Значит все-таки не слабый у него бред! Теперь все складывалось, как во сне. Кроме габаритов. И гардероба.

— А где этот ваш главный иллюминатор? — спросил Фомин, вертя бокал. — Ушел, не попрощался…

Молодые люди сели вокруг него, тоже без приглашения, молча, что Фомину не понравилось.

— Андре, у тебя все в порядке? — спросил из-за стойки Леша.

— Да, все идет по плану!.. Все как во сне! — успокоил его Фомин.