Ртуть (ЛП) - Харт Калли. Страница 29

— Фишер, остановись. — Рен попытался схватить его за плечо, но воин сбросил его руку и продолжил наступать.

— Тысячелетия назад наши предки были прокляты. В результате мы получили вот это, — сказал он, указывая жестом на свои клыки. — Мы использовали их, чтобы выпить весь ваш род досуха. Мы осушали вас миллионами до того момента, когда проклятие крови было снято. Конечно, это было задолго до нас, но род фей все еще несет бремя своего прошлого. Возможно, нам больше не нужна кровь для поддержания бессмертия, но, клянусь богами, у нас все еще есть для этого клыки. Наш маленький грязный секрет. Наш ужасный, жуткий позор…

— Фишер! — Эверлейн была на грани срыва. Слезы текли по ее лицу, оставляя мокрые дорожки на щеках. Она встала перед Кингфишером и уперлась ладонями ему в грудь. — Почему ты так себя ведешь? — рыдала она.

Кингфишер пожал плечами.

— Я просто говорю ей правду.

— Ты ведешь себя как кретин!

Это вызвало презрительный взрыв смеха со стороны воина.

— Ты уже должна была привыкнуть к этому, Лейн. Или ты за последние сто лет забыла, какое я дерьмо? Я убийца из Гиллетри, помнишь? Черный рыцарь?

— Ты мой брат, — прошипела Эверлейн. — Хотя иногда мне хочется, чтобы это было не так!

Кингфишер отшатнулся, словно она его ударила. Даже Ренфис сделал шаг назад, у него слегка отвисла челюсть, но генерал быстро взял себя в руки и оглядел коридор. У меня возникло ощущение, что он проверяет, не услышал ли кто-нибудь небольшую вспышку Эверлейн. Длинный коридор тянулся в обоих направлениях, но кроме нашей группы в нем никого не было.

— Осторожнее, сестренка, — прошептал Кингфишер. — Мы же не хотим выдать все наши секреты одним махом.

Рыдания Эверлейн заполнили коридор.

— Да пошел ты, Фишер. — Она бросилась назад, в ту сторону, откуда мы пришли, так быстро, как только могли нести ее ноги.

Что ж. Похоже, даже бессмертные феи подвержены семейным драмам. Я оглянулась через плечо, наблюдая за бегством расстроенной девушки.

— Я должна догнать ее и убедиться, что с ней все в порядке…

— Я тоже пойду, — прорычал Ренфис, бросив на Кингфишера взгляд, полный нескрываемого отвращения. — Ты не можешь бродить по двору без присмотра одного из нас. А ты? Эверлейн права. Ты ведешь себя как придурок. Тот Кингфишер, которого мы знали раньше, заботился о своей семье и друзьях.

Даже с жестокой ухмылкой, играющей на его губах, Кингфишер был по-звериному красив.

— Что я могу сказать? — промурлыкал он. — Когда ты полностью оторван от цивилизации и о тебе быстро забывают, это через некоторое время меняет тебя.

Ренфис уже возвращался.

— Мы не забыли о тебе. Ты даже не представляешь, через что мы прошли, чтобы вернуть тебя.

— О, да. Уверен, мои страдания меркнут по сравнению с вашими.

На лице Рена мелькнуло выражение обиды, но он больше ничего не сказал мужчине, стоявшему у меня за спиной.

— Пойдем, Саэрис. Мы найдем Лейн и вернемся в библиотеку.

— О, да ладно. Она не пойдет с тобой, — растягивая слова произнес Кингфишер. — Она пойдет со мной, не так ли, Ошеллит? Она хочет знать секреты, а я единственный, кто готов поделиться ими.

— Почему ты меня так называешь? Ошеллит? — огрызнулась я. — Что это значит?

Он развернулся. Направился прочь. Я слушала, как его ботинки стучат по холодному камню под ногами, и каждый шаг отдавался в ушах.

— Ошеллит — это вид бабочек, — ответил он на ходу. — Сокращенно Оша. Они вылупляются, живут и умирают за один день. Холод убивает их очень быстро. Не так ли, Ренфис?

Рен хмуро посмотрел на спину Кингфишера, но ничего ему не ответил.

— Не обращай на него внимания. Ты идешь, Саэрис?

Я стояла между ними двумя, и от меня требовали принять невозможное решение. Эверлейн была добра ко мне. Заботилась обо мне. Делала все, чтобы мне здесь было комфортно. Ренфис был весельчаком и казался надежным и добрым. Кингфишер был жалким, ворчливым ублюдком, не находившим ни для кого доброго слова. От того, как он называл меня Ошеллит, словно это было ругательство, мне хотелось врезать кулаком прямо по его великолепному лицу. Но он говорил мне правду, пусть и пугающую. Самым быстрым выходом из этого кошмара был Кингфишер.

Я поморщилась, глядя на Рена.

— Прости. Может, займемся библиотекой позже? Я… я просто…

— Я же говорил! — нараспев произнес Кингфишер.

Ренфис только кивнул, сжав губы от недовольства.

— Конечно. Я понимаю. Я зайду за тобой через пару часов.

В отличие от всех остальных дверей во дворце, эта была нормальной высоты. Простая. Незамысловатая. Никакой витиеватой резьбы или украшений. Это была просто деревянная дверь. И она была заперта.

Я рискнула взглянуть на Кингфишера краем глаза.

— Может, постучим?

Надменная улыбка расцвела на его губах.

— Конечно, — сказал он, как будто это было милое предложение, сделанное безмозглой идиоткой. Секунду спустя он ударил подошвой ботинка по дереву, и дверь разлетелась на куски. — Тук-тук. — Он отошел в сторону, издевательски вытянув руку, жестом приглашая меня войти первой. — Не думаю, что кто-то есть дома.

— Я не пойду первой. Что, если она закрыта… не знаю… магией или чем-то еще?

Кингфишер помахал пальцами, его глаза расширились.

— О нет, только не магия!

— Задница.

— Трусиха, — парировал он в ответ. — Я знал, что на ней нет заклятия.

— Как?

— Потому что я волшебник.

— Что в тебе волшебного?

— Все, — сказал он, входя в комнату. — Моя внешность. Мое умение владеть мечом. Мой характер…

— У тебя отвратительный характер. — Колкость вырвалась у меня прежде, чем я успела прикусить язык. С самого детства я становилась болтливой, когда нервничала, а сейчас я действительно нервничала. Буквально все в этом мужчине кричало — дай мне повод и увидишь, что будет. Я сжала челюсти, проклиная себя за собственную глупость, пока шла за Кингфишером, сосредоточенно глядя в пол.

Кингфишер ничего не ответил.

Я подняла голову и…

Святые угодники.

Может, когда-то здесь и была кузница, но сейчас об этом ничто не напоминало. Грубые каменные стены были покрыты инеем. Верстаки были увиты лианами, такими темно-зелеными, что казались почти черными. Бледно-голубые, фиолетовые и розовые цветы усеивали их стебли, похожие на крошечные, загнутые вверх кинжалы, их форма была странной и необычной. Множество других цветов, ползучих лоз и живых растений взбирались по стене в дальнем конце похожего на пещеру помещения, обвивали большое окно и тянулись к свету.

Самые толстые лианы вылезали наружу окна — стекло было выбито. Остальная часть неровного каменного пола была усыпана осколками. Пробирки, мензурки, колбы и склянки. По всему помещению валялось сломанное оборудование, словно кто-то в ярости разгромил это место.

Ржавчина уже успела разъесть все щипцы, зажимы и молотки. Очевидно, она не удовлетворила свой ненасытный аппетит, потому что наковальня рядом с треснувшей эмалированной водяной баней была настолько изъедена, что железо осыпалось большими оранжевыми хлопьями. И сама кузница. Боги, кузница. Открытая печь была большой и красивой, этого нельзя было отрицать. Судя по всему, она была достаточно большой, чтобы целая семья пушистых зверьков устроила в ней логово, хотя его обитатели либо ушли по своим делам, либо сбежали, когда Кингфишер вышиб дверь. Вентиляция здесь тоже была, благодаря зияющей дыре в крыше прямо над ней.

Кингфишер поворошил носком ботинка кучу гниющих досок и мрачно нахмурился.

— Теперь я понимаю, почему Клементс так яростно охранял это место.

— Кто такой Клементс?

— Королевский архивариус. Последние двести лет или около того он получал королевскую стипендию, и ему было поручено выяснить, как алхимики активировали ртуть. Если мне не изменяет память, неплохая сумма. Хотя, по-моему, он забил на это дело, потому что это место — настоящая гребаная катастрофа.