Болтун. Книга третья - Барковский Стефан Анджеевич. Страница 60

- Нет она… Она и в самом деле была самая красивая – словно уловив мои мысли решила возразить Шани. – А потом она умерла, подарив на прощанье нам с папой братика. – девочка невольно всхлипнула, но удержалась от того что бы снова расплакаться. – Папа после ее смерти так и не женился снова. И я стала в доме за главную.

- Уверен ты была самой лучшей хозяйкой. – Вновь не удержался я от улыбки. Девочка говорила с такой серьезной уверенностью что я невольно представил ее деловито хлопочущей по дому… Готовка, уборка, присмотр за братом.. . Все дела. – Дума поэтому твой папа и не стал жениться по новой

- Нет – Шани покачала головой – Он просто очень любил маму. – Она ненадолго замолчала, а потом добавила тихим виноватым голосом – А хозяйка из меня вышла плохая. Я ничего не умела… Но я очень старалась

- Верю, дочка, верю – Похоже я уже полностью освоился с ролью родителя. Когда успел только. – А что было потом? Как ты оказалась в лесу? – спросил я и тут же об этом пожалел, потому что на глаза Шани опять набежали слезы. Мне оставалось только опять прижать девчушку к себе.

- А потом на деревню напали монстры. Сначала их было мало и папа их победил. Но они сильно ранили Вельха Трепача и папиного брата дядю Сокольничьего. – Видимо у меня на лице отобразилось недоумение, потому что девочка тут же не прекращая плакать уточнила – Это прозвища были. Трепач постоянно говорил всякие небылицы и его все в деревне называли так. А дядя Сокольничий…

- Охотился с соколами – не удержался я надеясь своим вопросом хоть немного отвлечь Шани от грустных мыслей.

- Ага – я не видел, но мне кажется что она кивнула. – А еще папа рассказывал что когда он воевал… Давно… Еще до знакомства с мамой… Дядя жил в богатом доме и помогал охотиться какому-то важному павлину. – Шани тихонько рассмеялась сквозь слезы. – Правда глупо? Павлин же тоже птица. Его соколы первого бы и заклевали.

- Глупо – согласился я, невольно сожалея что на каждого важного павлина в моем мире не найдется своего сокола. Мир возможно чище стал бы – А что было потом? После того как папа убил всех монстров? – мне очень не хотелось возвращать Шани к ее воспоминаниям это было жестоко по отношении к ней, заставлять ее вернуться в те дни когда ее мир дотоле яркий и солнечный пошел прахом. Но иначе я не мог. К сожалению в жизни бывают моменты когда приходится выбирать и делать выбор в сторону самого неприятного, но единственно верного варианта. И сейчас в ее воспоминаниях может крыться ключ от всех дверей что сейчас закрыты передо мной, ключ который я все это время искал и, что греха таить, уже отчаялся найти.

И не важно ее эти воспоминания были или какой-то другой девочки жившей в этой деревне до того как ее поглотил туман. Я все же где-то на краешке сознания удерживал тот факт, что Шани может ошибаться, что сейчас она делится не своими воспоминаниями, а воспоминаниями другой девочки жившей тут много лет назад и теперь, по непонятной причине воспринимаемыми ею как свои собственные. Уже само то что она так уверенно об этом рассказывала заставляло отнестись к ее словам серьезно. Да и если взять за основу гипотезу что она делиться своими настоящими воспоминаниями, которые всплыли в ее памяти когда мы пришли в эту деревню, появляется хоть что-то похожее на объяснение того как нас сюда занесло – незакрытый гештальт. Что-то из прошлого что связало в единый узел жизнь девчушки и это проклятое место и не отпустит до тех пор пока этот узел не будет разрублен. Правда тут же возникают другие вопросы. Например сколько же лет Шани прожила в шкуре Притворщицы на самом деле Жаль не спросил я Хозяина Леса об этом, а теперь попробуй его найти. Да и не факт что этот наглый мальчишка захочет мне о том поведать. Уж больно паскудный характер, прямо как у меня в молодости. Впрочем, для начала отсюда выбраться надо а попутно решить еще ряд насущных вопросов. А для этого надо сначала разобраться что же здесь произошло. И рассказ Шани только хвостик крайне запутанной ниточки, которую мне кровь из носу распутать надо. Иначе так и останемся навсегда в этом чертовом тумане. А на это я пойти не могу. И не из за спора с господином Тагавой даже, а из за жизни вот этой самой девочки что доверчиво ко мне прижимается и жизни Щена, незнамо какими зубами за жизнь эту цепляющегося. И не смотря на то, что вопрос мой наверняка снова заставит Шани заплакать я снова спросил

- Что было потом?

- Что было потом? – повторила Шани мой вопрос – Папа после нападения собрал всех и предложил покинуть деревню и уйти к другим людям. Он считал что нападение повториться. Но его не послушали. Все считали что нападение было случайным и монстров больше не будет, а если они появятся то мы снова сможем отбиться. Папа послал гонцов в соседние деревни предупредить

Шани говорила, против моих ожиданий спокойно и даже как-то отстраненно, словно даже в каком-то трансе. Как медиумы из хороших фильмов ужасов предсказывая грядущие ужасы и лишения. И от этого спокойствия становилось жутко, гораздо более жутко чем от натужных завываний и экзальтированных выкриков, коими полнятся все остальные ужастики.

. Потом все стало очень плохо. Не сразу. Прошло несколько дней преде чем чудовища напали снова. В тот раз монстров было больше и погибло больше людей, хоть мы и сумели отбиться. Как и в следующий раз. Папа снова собрал всех и на этот раз люди готовы были уйти… Но было поздно.

Я слушал а перед моим мысленным взором невольно вставали картины. Ликование жителей после отражения нападения. Скорбь по умершим. Тихая и в чем-то постыдная радость от того что погибли другие а не ты, не твои близкие. Тревожное ожидание повторного нападения и наступающее успокоение. А потом снова смерти и медленно накатывающее чувство ужаса и отчаяния когда произошли новые нападения и новые смерти.

Я не мог винить жителей деревни за то, что они не покинули деревню сразу. Тяжело сниматься с насиженного места, с земли в которой похоронены твои предки и которая впитала твой пот которым ты щедро насытил ее трудясь не покладая рук. Ведь так легко поверить что опасности больше нет, что вы сумели отбиться. И голос разума призывающий тебя бросить все это всего лишь голос беспричинного страха

- Почему поздно? – спросил я что бы разорвать ненадолго повисшую тишину

- Монстры окружили деревню. – ответила Шани – они боялись солнечного света, но окружавший деревню лес давал им укрытие. И никто не мог пройти через него. А когда приходила ночь они снова нападали. Они боялись огня и папа приказал жечь костры каждую ночь что бы защититься. Но дрова заканчивались. Сначала мы вырубали деревья которые были на краю леса,. Потом пришлось заходить дальше в лес. Не смотря на то, что рядом с лесорубами всегда был вооруженный отряд с факелами монстры нападали. И гибли люди

- Вы не пытались пробиться с боем? – не смог удержаться я от очередного вопроса.

- Попытались, но не сразу. – голос Шани звучал все так же отстраненно и стал почти безжизненным. – Папа предложил это сделать почти сразу, но люди испугались. Они надеялись что гонцы, посланные в другие деревни приведут подмогу, что придут войска и спасут нас. Они надеялись отсидеться за стенами под защитой костров. Но никто не пришел. А потом стало поздно.

- Почему? – похоже у меня сегодня день дурацких вопросов. Каждый последующий тупее предыдущего. Какая разница почему! Поздно и все. Так постоянно случается в жизни. Сначала ты стесняешься подойти познакомиться с красивой девушкой в парке. А пока ты собираешься с силами к ней подходит знакомиться кто-то другой. Ты ссоришься с близким человеком и пока вы оба валяетесь в характере и тешете свое эго вы внезапно становитесь чужими друг другу. Ты чувствуешь недомогание и пытаешься заглушить его таблетками, которые сам себе выписал, а когда все же обращаешься к доктору узнаешь что жить тебе осталось от силы пару лет. В жизни очень много такого что нужно сделать сразу, потому что потом будет слишком поздно или уже не надо.

- Потому что защищая деревню гибли воины. День становился короче, а ночи длиннее. – рассудительно ответила Шани и эта рассудительность вкупе с ее отрешенностью начали меня пугать. Словно не маленькая девочка говорила сейчас со мной, а кто-то взрослый вселившийся в ее тело и овладевший ее разумом. .