Записки убийцы - Джонс Лайза Рени. Страница 3

– А мне похер все эти статьи, ученая вы наша… И если вы и ваши люди собираетесь ошиваться на моем месте преступления, то лучше вам все-таки соорудить мне хоть какой-нибудь профиль.

Он уже сходит с тротуара, чтобы ступить на песок.

Я раздраженно разворачиваюсь и двигаюсь следом, быстро догоняя его.

– Мои услуги предоставляются добровольно, из профессиональной любезности, а не для того, чтобы вторгаться в ваше личное пространство.

– Забавно, – сухо отзывается Оливер. – Что-то я не припомню, чтобы мне предоставили выбор сегодня утром, когда я отказался от ваших услуг.

Мы добираемся до гавани, где в нескольких футах от другой огороженной лентой зоны собрались различные официальные лица. Один из полицейских машет ему, а он, в свою очередь, машет на группу людей, собравшихся у причала.

– Идите. И на сей раз дайте мне какие-то ответы, – говорит Оливер, прежде чем показать мне спину.

Стиснув зубы, смотрю прямо перед собой и продолжаю идти, проталкиваясь сквозь толпу полицейских, пока не нахожу Джо, рыжеволосого судмедэксперта – на самом-то деле все его так вот попросту и называют, – склонившегося над убитым. Его очки в толстой оправе медленно съезжают на нос.

– Приветик, агент Лав.

– Привет, Джо, – говорю я, но в данный момент мое внимание приковано не к нему, а к мертвому обнаженному мужскому телу на песке. Морская вода омывает его босые ноги, и холодок пробегает у меня по спине, причем вовсе не потому, что я так уж брезглива. Именно в таком виде мы и обнаружили другую жертву всего две ночи назад, а одежду убитого тогда так и не нашли. Я и сейчас этого не ожидаю. Отсутствие одежды на теле или где-нибудь еще, где ее можно было бы отыскать, обычно расценивается большинством работающих на месте преступления как попытка скрыть улики. Но только не мной. Два дня назад интуиция подсказывала мне, что за этим кроется нечто большее, и сейчас это определенно так.

Я подхожу ближе, и Джо переходит к голове мертвеца.

– Пуля между глаз, – говорит он, поднимая на меня взгляд и указывая на чистое отверстие ровно между бровями. – Знакомая картина?

– Слишком уж знакомая, – бормочу я, доставая из сумки пластиковые перчатки, присаживаюсь на корточки на песке и осматриваю останки.

– Чисто вошла, – добавляет Джо. – Идеальная аккуратность, никакого беспорядка, никакой суеты.

– Одежда снята до или после убийства?

– До.

Я не спрашиваю его о причинах такого вывода – он подробно изложит их в своем отчете.

– А в деле двухдневной давности?

– Тоже до убийства, и хотя, конечно, надо еще дождаться анализа брызг крови и окончательного подтверждения, этот случай – повторение предыдущего один в один.

– Только тогда это была женщина, – уточняю я, высматривая какие-либо признаки борьбы, которые он мог не заметить, одновременно борясь со своими волосами, которые следовало бы стянуть на затылке на этом чертовом ветру.

– Но это ведь не исключает серийного убийцу, верно? – спрашивает он, вроде как слишком уж захваченный подобной перспективой.

– Серийные убийцы и профессионалы – это совершенно разные породы, – говорю я. – И мы на данный момент имеем дело всего с двумя жертвами, что не позволяет отнести эти убийства к серийным – по крайней мере, по определению.

– Наемный убийца? Вы думаете, это наемный убийца?

– Да, – просто отвечаю я.

– Да какой же профессиональный киллер снимает одежду со своей жертвы?

– Вот это… – рассеянно отзываюсь я; мой взгляд останавливается на татуировке на руке у мужчины, которая не прикрыта его телом и не замыта песком, и в животе у меня закручивается узел дурного предчувствия. – Можно мне получше рассмотреть эту наколку?

– Конечно, – говорит Джо. – Я тоже хотел на нее глянуть. Выглядит интересно.

Он отводит руку трупа в сторону, и легкость этого движения подтверждает правоту моих предположений: парень еще теплый.

– Я тут подумывал и сам сделать татуировку, – добавляет Джо.

– Время смерти? – спрашиваю я, чтобы вновь сосредоточиться на деле.

– Труп совсем свежий, – отвечает он. – По моим оценкам, часа три ночи – может, три тридцать… – И сразу меняет тему: – Может, Супермена? Девчонки ведутся на Супермена?

– Что? – недоуменно отзываюсь я, глядя на него.

– Я тут подумал, не сделать ли татушку с Суперменом.

– Если ты пытаешься смириться со своим статусом упорного фрика, то сойдет.

– Кто говорит, что я упорный фрик?

– Похоже, что все, кроме тебя. Смирись с этим. Тебе это идет.

Он хмурится.

– Серьезно, агент Лав… Не могли бы вы просто…

– Татуировка, Джо, – напоминаю я, чувствуя, как узел в животе закручивается все туже.

– Ну да. Татуировка. Его. Не моя.

Эксперт поворачивает руку трупа ровно настолько, чтобы показать мне наколку, и я уже больше ничего не слышу из того, что он говорит. Я вижу перед собой Деву Марию, у которой изо рта струится кровь, и внезапно оказываюсь на совсем другом пляже. Ресницы у меня опускаются, и я вновь переживаю тот самый момент, когда меня схватили сзади. Тогда я крутнулась на месте и применила совершенно неэффективный защитный прием. Эта его полная неэффективность и то наказание, которое я получила за свою собственную слабость, и стали причиной того, что отныне я оттачиваю свои боевые навыки столь же усердно, как и свои способности к психологическому профилированию. Тогда я тяжело брякнулась на песок, придавленная тяжелым мужским телом и намертво скованная большими сильными руками. На одном из мускулистых предплечий была видна татуировка, которая двигалась и изгибалась вместе с плотью, когда этот человек удерживал меня на песке. Татуировка в виде Девы Марии, изо рта которой струится кровь.

Молитвы ей или кому-то еще ничем мне тогда не помогли.

– Специальный агент Лав…

Услышав свое имя, возвращаюсь в настоящее и обнаруживаю детектива Оливера, который стоит позади Джо и сердито смотрит на меня, а не на мертвое тело.

– Вы спите или все-таки готовы ответить на мои вопросы?

Со вздохом встаю и оборачиваюсь, чтобы обнаружить в добрых двадцати ярдах от себя Мерфи, директора лос-анджелесского отделения Бюро. Стягивая перчатки, начинаю уже двигаться в его сторону, но детектив Оливер догоняет меня.

– Погодите-ка, милочка…

Ну все: моментально разгорается гнев, и я резко оборачиваюсь к нему.

– Милочка? Ну что ж, тогда послушай, дорогой… Если ты не хочешь, чтобы я засунула тебе в рот носок, который у тебя в штанах, то отвали, детектив Оливер! Я все поняла. Это твоя территория, а я всего лишь двадцативосьмилетняя засранка, в то время как ты бывалый и опытный ветеран. Но я в правоохранительных органах чуть ли не с пеленок и пока что замечательно справлялась со своей работой!

Он выгибает бровь.

– У вас всё?

– Нет, – говорю я, – это у тебя всё! Мы пытаемся поймать одного и того же чертова монстра, так что отвали на хрен!

Оливер смотрит на меня долго и пристально – до такой степени, что я уже поворачиваюсь, чтобы уйти. Он мягко хватает меня за руку и разворачивает к себе.

– Не прикасайся ко мне! – тявкаю я.

Детектив поднимает руки.

– Понял… – Глаза у него сужаются. – Не хотите поговорить о том, что вас там настолько пришибло?

– Ничего, кроме вас, – вру я. – Не понимаю, о чем вообще речь.

Он прячет руки под куртку и проводит ими по бедрам.

– Я раздражаю вас всякий раз, когда вы появляетесь на моем месте преступления…

– Раздражаете? Вот как вы это называете?

– Всякий раз, когда вы появляетесь на моем месте преступления, – повторяет он. – И вы так ни разу и не позволили мне вывести вас из равновесия. Так что же вас так там достало? Потому что явно не я.

– Это заказуха, – говорю я, уходя от темы обо мне. – И это всего лишь мнение и рабочая теория, а не факт, но я почти уверена, что он снимает с них одежду по требованию клиента.

– Ничто из этого не отвечает на мой вопрос. Что вас так потрясло?

Звук шагов заставляет нас обоих поднять глаза на подходящего к нам моего босса, и есть что-то такое в его аккуратно расчесанных густых седых волосах, а также в коричневом костюме и осанке, что излучает властность и контроль над ситуацией. Его контроль, а не детектива Оливера.