Темный Луч. Часть 5 (ЛП) - Вудс Эдриенн. Страница 12

Когда взошло солнце, мы поговорили о встрече. К ее удивлению добавился шок от того, что Юрий не хотел драться.

И удивление тому, что Айзек так рвался в бой, и что он наконец-то восстал против отца, и не тому, что Юрий был тираном. На самом деле, он был любящим отцом.

Она улыбнулась, когда я рассказал ей, как Елена остановила все это. Я мог бы переубедить его. Я рассказал маме, как Елена объяснила, что не хотела никого заставлять бороться за дело, в которое они не верят.

— Она так похожа на своего отца.

— Но она до мозга костей напоминает королеву Катрину, когда противостоит людям.

Мама рассмеялась, так как знала, как сильно я боялся мамы Елены.

Я тоже усмехнулся.

— Юрий просто напуган, Блейк.

— Мы все напуганы, мама.

— Знаю, но он забыл, что значит храбрость, как твой отец на протяжении многих лет.

— Не знаю. Сегодня вечером я чувствую себя так, словно предал Айзека.

— О, моя голова, что, черт возьми, произошло? — Елена, наконец, вошла на кухню.

Я посмотрел на маму, и мы рассмеялись. Мама встала со стула и прикоснулась к лицу Елены.

— Держу пари, у тебя чертовски болит голова.

Елена надулась и кивнула, когда мама коснулась ее висков, и я мог видеть, как Елена тает в ее ладонях.

— Это так приятно, — прохрипела она.

Они простояли так еще несколько минут.

— Лучше?

— Намного. — Елена улыбнулась. — Так рада знать, что мне больше никогда не придется принимать Адвил.

Мама рассмеялась, когда я улыбнулся, потягивая кофе. Елена плюхнулась на стул рядом со мной.

— Так что, черт возьми, произошло прошлой ночью? Я даже не помню, как сюда добралась.

— Как там было в волшебной стране?

— Фу, что я наделала?

Я рассмеялся.

Мама ударила меня тряпкой.

— Нехорошо смеяться, Блейк.

— Единороги и лягушачьи королевы, — ответил я.

— Не надо, — Елена коснулась лица и потерла его. — Что это было? И ты сказал, что я должна выпить все, что мне предложат.

— Нет, я сказал, что тебе не следует пить. Прошлой ночью Тим был в фургоне. Я не смог бы объяснить тебе это по буквам.

— О, и ты не мог сказать мне до того, как мы туда добрались?

Я улыбнулся.

— Извини, честно говоря, я забыл. Я должен был заставить Тима забыть, что я велел тебе выплюнуть это. Если бы он сказал Юрию, что я больше это не пью, тот никогда больше не сел бы со мной за стол.

— В следующий раз, пожалуйста, убедись, что я понимаю, о чем ты говоришь. Это было ужасно в очень хорошем смысле. — Она рассмеялась.

Я притянул ее ближе к себе и поцеловал в макушку.

— Извини за это. После этого я чувствовал себя ужасно и должен был как можно скорее отнести тебя к моей маме.

Мама приготовила завтрак, и мы остались.

Это было похоже на старые добрые времена.

Я скучал по нашему старому дому.

В этом доме всегда было так много людей.

В поместье было так тихо. Папа редко бывал дома. Мама была единственной, и я мог себе представить, как ей, должно быть, было одиноко.

Мы снова поговорили об этой встрече. Это был первый опыт Елены с оборотнями и их формальностями.

— Я мог бы переубедить его. — Я посмотрел на Елену.

— Я же сказала тебе, я никого не буду заставлять сражаться. Это должно исходить от оборотней, Блейк.

Мои губы дрогнули.

— Мисси стала огромной. — Я попытался сменить тему.

— Да? — Мама улыбнулась. — Я помню, когда она впервые преобразилась. Юрий хотел, чтобы это был еще один Орел Соверенхайт. Он был так разочарован, когда обнаружил еще одну химеру. — Она рассмеялась. — Он ужасно напился, и твоему отцу пришлось снимать его с дерева, на котором он каким-то образом застрял. Это было весело. — Мама рассмеялась этому воспоминанию и попыталась изобразить картину. — На этой ветке было два крючка. Когда твой отец добрался туда, его крыло застряло в этой ветке. Его задница свисала ему на лицо, — объяснила она, но смеялась так сильно, что было трудно представит эту картинку. Ее смех вызывал привыкание, и я не мог вспомнить, когда она так смеялась. — Он так много ругался из-за своего пьянства, что я не могла удержаться и продолжала смеяться. Твой отец на самом деле очень расстроился из-за меня, так как продолжал падать, пытаясь помочь Юрию слезть с дерева.

Елена представила картину и согнулась пополам, и я наслаждался тем, что две женщины в моей жизни наслаждаются этим моментом.

Потом мама наконец успокоилась. Она рассказала о друзьях-оборотнях, которых она когда-то знала.

О Калее, маме Айзека. Какой свирепой была ее орлиная фигура. Но потом она заболела, когда родилась Мисси, и у нее ничего не получилось. Даже прикосновение Ласточкокрылого. Она перепробовала с Калеей все. Она была одной из лучших маминых подруг.

Она также рассказала нам о Дандилии, которая была ястребом. Она знала многих оборотней, так как женщины общины любили помогать, когда могли. Королева Катрина тоже питала к ним слабость. В те времена виверны нападали на многие из их сообществ. Они не знали, что это были виверны. После нападения несколько детей остались без родителей. Королева всегда принимала их, заботилась о них, как о своих собственных. Затем она поговорила с оборотнями, надеясь, что они заберут их, чтобы они выросли со своим народом.

— Эти женщины ни разу не разочаровали меня. Они нашли для детей замечательных родителей, любящих родителей. Они воспитывали их в соответствии со своими традициями.

Было удивительно слушать мамины истории. Честно говоря, у нее были замечательные друзья.

— Во сколько у тебя встреча с королем Калебом? — Мама хотела знать.

— Нам нужно поскорее подготовиться, — сказал я, пока не хотел уходить, но у меня не было выбора. Последний глоток кофе скользнул у меня по горлу. — Надеюсь, что Калебу этого будет достаточно, чтобы сражаться.

— Конечно, этого будет достаточно. Король Калеб мог быть кем угодно, но он всегда был верен королю. — Мама казалась такой уверенной в себе и в короле Калебе.

— Да, я поверю в это, когда увижу, мама, — сказал я. Даже у моего отца были сомнения.

— Вот увидишь. Это будет гораздо приятнее, чем прошлой ночью.

Мы с мамой рассмеялись, а Елена покачала головой с намеком на улыбку.

— Я никогда не забуду об этом, не так ли?

— Не так быстро, — поддразнил я.

— Тогда, думаю, нам лучше идти. — Она встала и пошла в свою комнату. Через несколько минут она открыла краны в душе.

— Мне тоже нужно принять душ. — Я встал. — Одному, расслабься.

Мама усмехнулась, качая головой.

— Я вообще об этом не думала, Блейк.

— Да, да, — поддразнил я, поднимаясь по лестнице в свою комнату, чтобы подготовиться к этой встрече.

Я сомневался, что когда-нибудь смогу достучаться до Калеба, и молился о чуде.

Мама долго и крепко обнимала меня. Мне не хотелось оставлять ее одну.

— С тобой все будет в порядке?

— Блейк, перестань беспокоиться о всякой ерунде. Скоро приедут твои тетя и кузина. Я могу сама о себе позаботиться.

— О, я знаю, что можешь. Я беспокоюсь о том, что ты все время остаешься одна.

— На самом деле я люблю бывать одна. Иди, у тебя куча других дел, с которыми нужно разобраться.

Я улыбнулся и притянул ее к себе, чтобы еще раз обнять.

— Люблю тебя, мама, — прошептал я ей на ухо.

— Все будет хорошо, — поддразнила она в ответ. — И будь осторожен. Следи за тем, что говорит Елена. В ближайшие несколько часов у нее не будет фильтра.

Я кивнул, когда Елена выбежала из дома. Она быстро обняла мою мать, пока я ждал ее.

— Итак, ты собираешься отвезти меня в порт Тита.

— Нет, мы должны лететь. Показать людям, что мы наконец-то вместе в этом деле. Что мы действительно нравимся друг другу.

Мама усмехнулась.

— Отличная идея. Заставьте репортеров для разнообразия поговорить о чем-нибудь другом.