Темный Луч. Часть 5 (ЛП) - Вудс Эдриенн. Страница 11

— Конечно, проглотила? — сказала она с огромными глазами.

— Как ты думаешь, почему Айзек дал тебе пиво? Ты должна была выплюнуть напиток в пиво, — прошептал я.

— Что? — Она взвизгнула, прикрыла рот ладонью и истерически рассмеялась. — Что происходит?

— Извини за это, Тим. Этот человек собирается отправиться в путешествие всей своей жизни. — Я извинился, и Тим громко расхохотался.

Ей очень быстро понадобится Ласточкокрылая. Моя мама была ближе всех.

— 6~

Я заставил Тима и Джеральда забыть о нашем разговоре о том, что нельзя пить триппи-сок. Они не могли доложить Юрию, что я больше его не пью. Они никогда больше не сядут со мной рядом.

Елена изо всех сил пыталась забраться мне на спину, но справилась до того, как ее разум окончательно сошел с ума.

Она истерически рассмеялась. И я не знал почему?

Я мог только догадываться, что она видела. Я вспомнил, как проглотил его в первый раз. Это был ужасный опыт — видеть демонов и существ, которые выходили из-под земли. Когти и усики пытались схватить меня, утащить обратно в ад.

Я все еще считал это одним из десяти моих самых ужасающих переживаний.

Но Елена видела нечто иное. То, как она смеялась, говорило мне об этом.

Она лежала у меня на спине за моими двумя рогами и каталась по ним.

Это была ужасная ошибка.

Она говорила по-английски, и я не понимал, что она говорит.

Она снова перекатилась, и на этот раз скатилась с моей спины.

Я нырнул и схватил ее лапой.

Она даже не закричала. Она продолжала смеяться.

Держа Елену в лапе, я полетел в поместье. Мама была ближайшей Ласточкокрылой и знала, что делать.

— Я — дракон, — крикнула она на латыни, а я посмотрел на свою сомкнутую лапу и покачал головой.

Смешок сорвался с моих губ.

Герберт стал великаном, и она изо всех сил пыталась разгадать загадку Герберта. Она снова расхохоталась.

Великаны и головоломки? С моих губ сорвалось еще больше смеха. По крайней мере, она говорила на латыни, чтобы я мог ее понять.

В поле зрения появилось поместье, и я приземлился на место на трех лапах, удерживая ту, где была Елена, в воздухе.

— Единороги, — выдохнула она. — Какой ты прекрасный единорог. — Она оживленно говорила. — Да, это так. Такой красивый.

Я положил Елену на землю и изменился, когда она вырвалась из моей лапы. Я наклонился, поднял ее и отнес в комнату.

— Мам, иди скорее, — крикнул я.

Елена продолжала дотрагиваться до моего лица, почти шлепая меня, а потом снова истерически смеялась.

— О, такая красивая лошадка, не убегай.

— Блейк, — донесся из коридора мамин голос.

— В мою комнату, — крикнул я, и через несколько секунд дверь открылась.

Елена продолжала смеяться, когда я уложил ее на кровать.

Мама выглядела обеспокоенной. Когда Елена рассмеялась, ее беспокойство превратилось в ужасающий взгляд.

— Пожалуйста, не говорите мне, что она пила…

— Она проглотила по ошибке, — сказал я и посмотрел, как она лежит на моей кровати. Ее тело обмякло, но слова продолжали литься из рта. У нее был серьезный разговор с кем-то или с чем-то. — Пожалуйста, скажи мне, что с ней все будет в порядке?

Елена посмотрела на мою маму и рассмеялась.

— Моя королева лягушек, — сказала Елена.

Мы оба разразились смешками.

— Ну, — сказала мама, глядя на нее. — По крайней мере, это сказочные существа, а не демоны. Пойду, приготовлю противоядие.

Она вышла из комнаты. Я присел на корточки рядом с кроватью, слушая, как Елена рассказывает о том, что она переживала.

Мама была права. По крайней мере, это были сказки.

Час спустя мама вернулась в комнату и протянула мне противоядие. Елене было трудно засунуть его в рот, но она проглотила, а потом потеряла сознание.

Это было весело. В тот единственный момент, когда Елена все еще просила королеву-лягушку о проходе через ее королевство. Затем ее глаза закатились, и она плюхнулась на мою кровать, как тряпичная кукла.

Я укрыл ее одеялом, а мама дотронулась до ее головы, чтобы измерить температуру.

— Ты сказал ей не пить это, верно?

— Да, я думал, она меня услышала, — вздохнул я.

Мама улыбнулась, глядя на нее, и покачала головой.

— Она немного поспит. Пойдем приготовим какао.

Я отошел от Елены, она была в безопасности в моей комнате, и последовал за мамой обратно вниз.

Я скучал по разговорам один на один с мамой. Она всегда была так занята всем, что ее окружало, и она также очень беспокоилась обо мне. Особенно теперь, когда я больше не был темным и вернулся к тому, кем был раньше.

В тот вечер мы говорили о стольких вещах.

Елена упоминалась во всех ее темах. Мама хотела знать, рассказывала ли она мне еще о своем восхождении.

Я покачал головой.

— Мы не могли говорить об этом, так как никто не мог знать, что король все еще жив.

— Думаешь, это было мудро, Блейк? Держать это в секрете так долго.

— Не знаю. — Я хотел рассказать ей о предзнаменовании, нависшем над нашими головами, но было достаточно плохо, что об этом знал один из родителей.

Я не хотел, чтобы мама относилась ко мне так, как относилась сестра.

— Мне нужно позвонить Джорджу, — сказал я и встал.

— Блейк, уже поздно.

— Он еще не спит.

Я достал Кэмми и набрал его номер. Его лицо появилось на голограмме.

— Привет. — Он выглядел счастливым, увидев меня.

— Привет, Джордж, что, черт возьми, происходит? Почему Бекки все еще расстроена?

— Ты знаешь Бекки, Блейк. Я пытаюсь донести до нее, что вы, ребята, никому не могли рассказать. Мне было неловко вот так подставлять твою сестру, говоря, что она не умеет хранить секреты и все такое.

— Она не могла ей сказать. Чего не понимает Бекки?

— Прошло больше года, Блейк?

— Она обещала ему никому не рассказывать, Джордж. Это ее отец. Пожалуйста, попробуй это исправить. Если бы я мог, я бы сделал это, но у меня нет времени. Глупо злиться на кого-то из-за глупостей. Кроме того, за две недели может случиться все, что угодно.

— Он продвинул эту миссию дальше?

— Да. Чего еще ты ожидал? Он — его дракон, Джордж. Мы бы сделали то же самое, если бы наши всадники оказались в ловушке за лианами.

— Я слышу тебя. Ладно, — вздохнул Джордж. — Я знаю, что ей сказать.

Мои губы дрогнули.

— Я твой должник.

— Ты мне ничего не должен. Скоро увидимся.

— Буду ждать.

Звонок завершился, и я вернулся к маме. Мы говорили о Бекки, как тяжело ей было смириться с тем фактом, что ее отец жив. Пойманная в ловушку известиями из Итана, она не разговаривала с Еленой последние две недели.

— Это был тяжелый удар для всех нас, Блейк. Бекки придет в себя.

— Ей лучше бы это сделать, потому что через две недели все будет по-другому.

— Твои тетя и кузина возвращаются. Констанс хочет создать пункты спасения, чтобы помочь. Она хочет использовать поместье для своих встреч.

— Что ты собираешься делать?

— Я — Ласточкокрылая, Блейк. Я помогу в одном из этих моментов.

— Держи Энни подальше от всего этого. Она достаточно настрадалась, мама.

Мама улыбнулась и кивнула.

— На днях она изменилась. Это были всего лишь чешуйки, но, по крайней мере, она старается. В последнее время без помощи Эмануэля ей помогают Чарльз, Констанс и Дэвиду.

— Она это сделала?

Мама кивнула.

— Констанс сказала, что это была кроваво-красная чешуя. Энни разразилась слезами.

— Она вернет своего дракона. Я знаю, она может это сделать.

Часы шли, пока мы говорили о миссии. Чарльз и другие обитатели охотничьего домика направлялись во дворец в Тите, чтобы помочь защитить детей. Академия Дракония будет еще одним надежным местом.

Я чувствовал, как напугана мама, хотя она и не хотела мне этого показывать.