Невеста из империи Зла (СИ) - Барякина Эльвира Валерьевна. Страница 31

В конце концов Анжелика решила, что тратить время на завоевание Вадика не стоит.

«Наверняка он круглый идиот, раз влюбился в Розу», — подумала она и, приготовив сигарету с именем Алекса, уселась на подоконник.

Предстоящее священнодействие взволновало ее. Анжелика и верила и не верила, что у нее что-то получится. Но вспомнив, что под лежачий камень вода не течет, она решительно взялась за дело.

— Мы с тобой все равно встретимся! — произнесла Анжелика, прикуривая. — Так что сохни, Алекс Уилльямс, сохни, сохни, сохни!

ГЛАВА 12. САПОГИ ДЛЯ ЛЮБИМОЙ ДЕВУШКИ

Лена не появилась ни на первой паре, ни на второй. Во время лекции по истории КПСС Марика отправила записку Мише: «Ты не в курсе, куда запропастилась Федотова?»

Вскоре ей пришел ответ: «Понятия не имею. А она тебе не звонила?»

Марике сделалось не по себе. «Может, с Ленкой случилось что-то?» — гадала она. Это было в высшей степени неразумно — прогуливать занятия сразу после того, как их чуть было не исключили из комсомола.

Все разрешилось во время большой перемены. Лена налетела на подругу из-за угла. Вид у нее был странный: волосы всклокочены, из косметики — вчерашняя подтекшая тушь.

— Иди сюда!

Схватив Марику за руку, Лена потянула ее в укромный уголок под лестницей.

— Что с тобой?! — еще больше встревожилась та.

Лена подняла на нее прозрачные от непролитых слез глаза.

— Я беременна.

— Что?!

В первую секунду Марика даже не знала, как реагировать. Как это «беременна»? Откуда? Почему?!

— Так вы что, со Степановым не предохранялись? — изумленно прошептала она.

Лена закрыла лицо руками.

— Мишка тут ни при чем. Это ребенок Ибрагима! — Не сдержавшись, она всхлипнула: — Я не могу его оставить! Если Степанов узнает… Я не представляю, что я буду делать!

Марика схватила ее за плечи:

— А если аборт?

— Не делают! — тоненько вскрикнула Лена. — В женской консультации сказали, что слишком поздно!

На нее было больно смотреть. Она металась, как пойманный зверек, пытаясь найти выход из ситуации. Но выхода не было.

— И когда тебе рожать? — едва слышно спросила Марика.

— Да не буду я никого рожать! — взвилась Лена. — Мне его не надо!

— Но что делать-то?!

— Денег надо достать на аборт! Мне уже присоветовали одного врача: он делает все на дому. Только берет двести рублей за операцию.

— Сколько-сколько?!

— Двести… Я не знаю, откуда я возьму эти деньги… Но мне надо… Надо занять у кого-нибудь…

Марика мысленно принялась высчитывать, кого можно распотрошить на такую сумму. Жека? Вряд ли. Он сам вчера ходил и выклянчивал пять копеек на метро. У него всегда было то густо, то пусто с финансами.

У Степанова не займешь. У родителей? У Светы? Но ведь если брать в долг, то его отдавать придется!

— Как думаешь, может, у Алекса попросить? — с надеждой произнесла Лена.

Марика дернулась.

— Ты еще хочешь чего-то просить у него?!

— Я не знаю… Мне просто больше не к кому обратиться!

— Да он все равно ничего нам не даст!

— Попроси у него! У иностранцев всегда есть деньги! Он не должен тебе отказать: ты же ему всегда нравилась!

— С чего ты взяла? — нахмурилась Марика.

— Мне Пряницкий сказал!

— Убила бы мерзавца!

— Но ты попросишь?

По лицу Лены катились тяжелые слезы. Не выдержав, Марика обняла ее, прижала к себе:

— Ладно… Не реви… Что-нибудь придумаем.

Вот уже полчаса Пряницкий ждал Алекса возле входа в валютный магазин, а того все не было и не было.

Ох, сколь вожделенны были для Жеки недра «Березки»! По слухам, здесь обитали красавицы продавщицы с ухоженными ноготками, сверкали люстры, от пола до потолка возвышались горы богатства… Жеке всегда представлялось, что именно так должна была выглядеть пещера разбойников из сказки про Али-Бабу.

Но если для входа в разбойничий вертеп требовалось знать волшебные слова, то для входа в «Березку» нужно было иметь волшебные бумажки — валюту. Она давалась далеко не каждому: лишь иностранцы и командировочные, работавшие за границей, имели право прикоснуться к святая святых. А для всех остальных валюта была чем-то зловещим и опасным, ибо за обладание ею могли посадить.

Войти в магазин одному и попытаться изобразить из себя командировочного Жека не смел. Он ненавидел свою робость перед «Березкой», но ничего не мог с собой поделать: усвоенное с детства правило «Со свиным рылом в калашный ряд не суются» держало его хуже кандалов.

«Будет у меня валюта, — угрюмо думал Жека, меряя шагами тротуар, — приду и скуплю здесь все. Вместе с продавцами и милицией».

Дежурившие у входа фарцовщики по-волчьи следили за его перемещениями. Они жили тем, что перекупали за рубли товары из «Березки», а потом втридорога сплавляли их жаждущим согражданам. Так что лишний конкурент на «точке» был им совершенно ни к чему.

«Надо подальше отойти, а то, не ровен час, морду набьют», — решил Жека.

Но тут, к счастью, в толпе замелькала знакомая куртка Алекса.

— Ты где застрял-то? — накинулся на него Жека. — Я уж решил, что ты передумал покупать сапоги.

— Извини. — Лицо Алекса было расстроено и зло. — Меня Ховард задержал.

— А что случилось?

— У нас был серьезный разговор на тему пристойного поведения в чужой стране. Начальник международного отдела рассказал ему о случившемся в школе.

— И что, тебя положили поперек колена и отшлепали?

— Что-то вроде того.

Жека сделал вид, что ужасно сочувствует другу. Но ему настолько не терпелось зайти в «Березку», что он не мог думать ни о чем другом.

— Ладно, не переживай! Пошли лучше Марике сапоги выбирать! — воскликнул он и первый рванул в магазин.

Внутреннее убранство «Березки» поразило Жеку еще больше, чем он ожидал. Он носился от витрины к витрине, впитывая в себя мельчайшие подробности. Спортивные костюмы! Джинсы! Лак для волос! Французский шоколад!

Мама дорогая! Жека даже не мечтал о том, чтобы все это купить. Он был счастлив уже от того, что воочию увидел подобную красоту. Для него это были Лувр, Эрмитаж и Британский музей в одном лице.

Алекс же, напротив, слонялся за ним с видом неприкаянного привидения.

«Все-таки черствый народ — эти американцы, — не без сожаления подумал Жека. — Вроде бы Алекс — душевный парень, а все равно не умеет проникаться прекрасным».

К выбору сапог для Марики Жека подощелл с тщательностью профессионала. На самом деле ему нравилось все, но, чтобы произвести впечатление на хорошенькую продавщицу из обувного отдела, он брезгливо морщил нос, придирчиво осматривал «молнии» и осведомлялся о фирме-изготовителе.

— Ну да, наслышаны, наслышаны… — бормотал он с видом знатока. Хотя, если честно, Жека мог с тем же успехом рассуждать на тему антикварных канделябров или шкурок кенгуру.

Наконец его выбор остановился на черных сапожках с изящными каблуками и бахромой на голенищах. Продавщица упаковала коробку в красивый пакет с надписью «Березка».

— Ну, ты доволен?! — воскликнул Жека, когда они с Алексом вышли из магазина.

— Угу… — сумрачно пробормотал тот.

Казалось, он размышлял над чем-то другим.

— Ты когда-нибудь слышал о работающих на КГБ топтунах? — спросил Алекс. — Ховард сказал, что они могут за мной следить.

«Ах вот чего он такой пришибленный ходит!» — подумал про себя Жека. Но у него было настолько развеселое настроение, что он не смог удержаться от соблазна припугнуть Алекса.

— Топтуны, говоришь… — задумчиво произнес он. — Есть такая профессия... Они наблюдают за подозрительными личностями: ходят туда, куда ты пойдешь, записывают, с кем ты встречаешься, смотрят за твоими окнами…

— Ты тоже считаешь, что из-за этого дурацкого дискуссионного клуба за мной могут начать следить? — перебил его Алекс.

— Здесь начинают следить еще из-за меньшей ерунды, — тяжело вздохнул Жека. — А ты занимался антисоветской агитацией в общественном учреждении. Не будь ты иностранцем, тебя могли бы уже посадить.