Зов пустоты (СИ) - "Lone Molerat". Страница 52

Оплавленные останки робоглаза разлетелись по всему залу — один фрагмент обшивки лежал прямо у порога. Кажется, утром Квинлан обещал «станцию, полную ослепших людей», не больше — но те люди, которых видела Эмили, были окончательно и бесповоротно мертвы. Трое мужчин, две девушки. Одна, в военной форме, распростёрлась у подножия лестницы, вторая, в лабораторном халате, лежала в центре зала, обратив лицо к потолку. Которая из них была Идой Феррелл, Эмили оставалось лишь гадать. Единственный выживший солдат оказался рослым, атлетически сложенным офицером с лицом античной статуи — восковая бледность и неподвижный взгляд ослепших глаз лишь усиливали сходство. Он полусидел, привалившись к забрызганной кровью стене, и шумно, надсадно дышал.

Значит, пять мертвецов и один раненый? Эмили казалось, что Анклав оперирует бо̀льшими числами.

— А где остальные? — спросила ошеломлённо.

— Хороший вопрос! — Квинлан обернул к ней разгорячённое лицо. — Именно его я и хочу задать нашему другу из Анклава. И ещё парочку насчёт шпиона в Цитадели. По доброй воле эта сволочь отвечать, ясное дело, не хочет, и я решил его разговорить. А сэр Лэниган почему-то против.

— Почему-то? Пытки — самое подлое и дрянное, что может быть на войне, — взвился Лэниган. — Убить врага — это одно. Но унизить его, лишить человеческого облика, превратить в визжащее от боли…

— Вы проверили верхние ярусы? — перебил его Харон. Лэниган одарил его отрешённым взглядом — и снова бросился в бой:

— Я, Лайонс, Каден — все мы уже отработанный материал. Будущее Братства — это ваше поколение. Ты, Сара, Артур… Особенно Артур. А он вырастет таким, каким ты ему позволишь. И если ты уподобишься убогим дикарям с Пустоши, которые развешивают трупы вдоль дорог, это обессмыслит всё. Вообще всё.

— Что наверху? — повторил Харон.

Никто не ответил. Квинлан и Лэниган мрачно таращились друг на друга, и Эмили сильно сомневалась, что зачистка верхних ярусов сейчас сколько-нибудь их беспокоила.

— Ясно, — презрительно бросил гуль, направляясь к лестнице.

Пленник тихо застонал. Он умрёт тут, пока эти двое спорят, подумала Эмили. Тем лучше для него.

— Я делаю то, что сделал бы любой солдат Братства, — с тихим отчаянием отчеканил Квинлан.

— Делай что хочешь, — Лэниган медленно покачал головой. — Только знаешь что? Без меня.

— Ну и замечательно, — гневно крикнул Квинлан ему вслед. — Сам справлюсь!

Он вздёрнул умирающего за ворот рубахи — солдат коротко вскрикнул. Тяжело дыша, то и дело останавливаясь перевести дух, скриптор потащил бедолагу в закуток под лестницей. Эмили побрела за ним, стараясь не наступать на алую полосу, отмечающую последние метры чужой жизни.

Крохотная каморка, по всей видимости, служила анклавовцам кают-компанией. Холодильник, плита, клеёнчатый фартук, небрежно брошенный на ларь с провиантом… Квинлан кое-как взгромоздил безвольно обмякшее тело солдата на стул.

— Эмили, — прохрипел скриптор. — Верёвку, ремень… что-нибудь. Пожалуйста. Надо ему руки связать.

Она кивнула. Без особой надежды открыла настенную аптечку — и обнаружила там целый чёртов Клондайк: стимпаки, «Мед-Икс», вездесущий «Баффаут». Хирургический жгут там тоже нашёлся — совсем новый, в заводской упаковке. Вскрыв пакет, Эмили вытащила тонкую трубку из полупрозрачной резины и швырнула скриптору. Жгут тяжело шлёпнулся на линолеум рядом с ножкой стула.

— Отлично. То, что надо, — Квинлан стянул запястья пленника и зашарил взглядом по комнате. — Чем бы можно было… А знаете, Эмили, я ведь никогда не пытал людей. Не доводилось как-то.

Он взял со столешницы нож, подержал в дрожащих руках и нерешительно положил обратно. Раненый не шевелился — лишь по неровному свистящему дыханию можно было понять, что он ещё жив.

— Если вы хотите что-то узнать — узнавайте сейчас, — Эмили услышала свой голос словно бы со стороны. — Ему недолго осталось.

— Да. Да, понимаю, — Квинлан нервно усмехнулся. Снова схватил нож — и снова разжал пальцы, будто обжегшись о рукоятку. — Вот только что мне делать? Чисто теоретически, если воткнуть нож в нервный узел… например, в подколенную ямку… это же не убьёт его сразу, верно?

Если думать о нём как о мясе на разделку, как о картинке из анатомического атласа — станет легче? Да?

— Нет там нервного узла, — Эмили обхватила плечи руками. — Есть сосудисто-нервный пучок. Большеберцовый нерв, общий малоберцовый, чуть ниже — подколенная вена и артерия…

— Эмили, — перебил её Квинлан. — Это будет больно?

— Да, — подтвердила она. — Это будет больно.

— Ну, тогда… — скриптор стиснул пальцы на рукояти ножа и двинулся к пленнику. Эмили отвернулась.

— Я знаю, ты меня слышишь, — проговорил Квинлан негромким, срывающимся голосом. — У меня нет пентотала натрия, а есть тупой кухонный нож, который мне совсем не хочется пускать в ход. Просто скажи нам, кто из Братства снабжал вас информацией. Мне нужно имя. Ну же?

Молчание.

— Господи, — неразборчиво пробормотал Квинлан. — Господи, ну почему…

Дикий, душераздирающий вопль пленника вспорол тишину. Нож с глухим стуком упал на пол.

— Извини, — прохрипел скриптор, наклоняясь за ножом. — Но я никуда не уйду, понимаешь? Мисс Данфорд — вы убили её отца — хороший медик, а в вашей аптечке достаточно средств, чтобы поддерживать в тебе жизнь…

Этого Эмили уже не могла вынести. Отшвырнув бесполезную упаковку из-под жгута, она опрометью бросилась прочь из каморки под лестницей.

— Эмили! — настиг её умоляющий вопль Квинлана. — Я же не смогу сам, я… Эмили!

*

Ида взбежала по лестнице на верхний ярус «СатКома». Конечно, прятаться снаружи было негде — но там был Закари. А у Закари была превосходная снайперская винтовка. Последний шанс Генри на спасение.

Люк, ведущий на смотровую площадку, оказался открыт; под лестницей успела собраться лужица рыжеватой дождевой воды. Ида выбралась на балкон, ржавой лентой опоясывающий башню — и застыла на краю люка, ослеплённая беспощадным великолепием весеннего дня. Порыв свежего холодного ветра взъерошил ей волосы, презрительно швырнул пригоршню дождевых капель в разгорячённое от слёз лицо. Соберись, приказал ей ветер. Соберись и прими свою судьбу.

Закари сидел, неуклюже навалившись на снайперку. Ида осторожно дотронулась до холодной щеки старика, усеянной крохотными дождинками. Похоже, он умер ещё на рассвете. Сердце не выдержало.

Осторожно отодвинув в сторону тело Закари, Ида сняла винтовку с треноги, повесила на плечо. Наклонилась, чтобы подобрать коробочку из-под ланчбокса, в которой россыпью лежали бронебойные патроны триста восьмого калибра.

Внизу, в башне, кто-то дико и страшно заорал.

— Генри? — прошептала Ида. Слёзы бессильной ярости вновь покатились по щекам. Коробочка с патронами выпала из разжавшихся пальцев и, перекувыркнувшись в воздухе, перелетела через ограждение и беззвучно упала на землю, к подножию обугленного дерева. Ида с трудом подавила желание броситься следом — ради Генри. Генри хотел, чтобы она жила. Чтобы Анклав получил свои чёртовы данные. А значит, таков её долг: оставаться здесь и слушать, как Генри умирает. Как его убивают.

Стиснув зубы, Ида поправила на плече ненавистную сумку с голодисками. Вот она, цена жизни двадцати человек: заметки старого наркомана о том, как правильно разобрать и собрать робота. Знай Ида, чем всё обернётся, — господи, да она бы своими руками выкопала могилу для этой проклятой механической суки Мэри, такую глубокую, что никто не смог бы…

Она оцепенела, услышав осторожный скрежет люка. Кто-то пришёл сюда. За ней.

*

Эмили взлетела на второй этаж, чудом не рухнув в пролёт лестницы. Бросилась в неосвещённый коридор, опоясывающий здание по периметру — мысль о том, что в темноте могут быть ловушки или уцелевшие враги, даже не пришла ей в голову. Пробежала по обломкам турели, чуть не поскользнувшись на рассыпанных по полу гильзах, схватилась рукой за стену, чтобы удержать равновесие — штукатурка показалась Эмили сырой и липкой от крови.