(Не)идеальный момент - Куин Меган. Страница 29

– Разве не будет похоже, что мне все это безразлично?

– Сложившаяся ситуация не предполагает энтузиазма с твоей стороны, – хмурится Брейкер. – Теперь, после того, как ты предала огню ее фамильную фату, как жертвенное чучело, поздно сюсюкаться. Это война, и если ты не хочешь, чтобы тобой помыкали, тебе придется высоко держать голову, заткнуться к чертовой матери и выбрать то, что хочешь ты. – Я собираюсь ответить, а он добавляет: – Знаешь, как озадачивает то, что Хаксли может не сказать ни слова, но при этом получить все, что пожелает? Это потому, что он молчит, а люди прогибаются под этим молчанием. Не напрягайся. Заставь ее напрячься.

– Ты прав. Буду как Хаксли, заставлю ее напрячься.

– Вот именно. Ладно, готова вернуться туда? – Я лишь киваю. – И никаких разговоров о бумажных путешествиях и механике производства бумаги.

– Буду нема как рыба, – обещаю я.

– Отлично.

Мы возвращаемся к столу, и Брейкер снова отодвигает для меня стул.

– Извините, мне нужно в туалет. Сейчас вернусь, – говорит он прямо перед тем, как направиться в заднюю часть магазина к вывеске «Туалет».

Отлично.

Сосредоточься, Лия.

Ты тихая. Ты сильная. Ты не прогибаешься.

Не говоря ни слова, я беру папку и начинаю ее листать. Время от времени я чувствую на себе взгляд Бив, но продолжаю просматривать образец за образцом. Все они слишком причудливы, поэтому мне даже не хочется рассматривать возможность их использования в оформлении. Я не хочу чего-то очень старомодного. Это может быть красиво, но позолота уж точно не к месту.

Подняв голову, я спрашиваю владельца магазинчика:

– У вас случайно нет чего-нибудь не столь экстравагантного?

– Прости, что? – спрашивает Бив. – Что значит «не столь экстравагантного»?

Нужно ли мне отвечать?

Мне сказали вести себя тихо.

Ответил бы Хаксли?

Или он просто бы молча смотрел?

Думаю, он бы сверлил ее взглядом.

Поэтому я решаю так и поступить. Я пристально смотрю на нее.

– Офелия, я задала тебе вопрос.

Знаю, но я должна просто пялиться, так что… я продолжаю стоять на своем, несмотря на пот, ручьями струящийся по моей шее, поскольку пристальный взгляд предполагает немалые усилия.

Бив, должно быть, понимает, что я задумала, потому что складывает руки перед собой и смотрит в ответ.

О боже! Этот отстраненный взгляд. Брейкер не готовил меня к такому.

Почему он решил именно сейчас удалиться в уборную? У него был шанс облегчиться, когда мы вернулись в квартиру, чтобы переодеться. Это непродуманный ход с его стороны – оставлять меня здесь вот так, совсем одну с каплей уверенности в том, что я поступаю правильно.

И, боже, как же она хороша! Действительно чертовски хороша. Ее глаза-бусинки пристально смотрят на меня в ответ. Она понимает, что я предприняла жалкую попытку установить границы, и, если я действительно знаю эту женщину, не отступит. Хаксли, может, и король молчания, но, черт возьми, похоже, Бив может провести мастер-класс по игре в молчанку. Достаточно увидеть гипнотическое спокойствие в ее взгляде. Ни малейшего движения. Не следа волнения.

Тем временем здесь только я – туристка-одиночка-любитель, направляющаяся прямиком в огненное чрево преисподней, отчаянно пытаясь быть стойкой. Но я держусь из последних сил. Я это чувствую. Тишина поглощает. Она убивает меня. Я готова сломаться. Готова вот-вот сорваться. Я собираюсь…

– Бумага была изобретена китайцами еще в 100 году до нашей эры, – выпаливаю я, испытывая непреодолимое чувство облегчения. – И теперь из одной-единственной сосны можно изготовить более восьмидесяти тысяч листов бумаги. Можете в это поверить? Появление бумаги, конечно, само по себе является настоящей историей, но я не буду утомлять вас этим, скажу только, что она способна переносить нас из мира в мир. Хотя, конечно, некоторые люди могут сказать, что это делает автор, мол, слова просто написаны на бумаге. Но иначе и быть не может! Хотя, полагаю, можно еще читать в электронном виде, э-э-э… В любом случае, бумага сама по себе – настоящее путешествие. Вам не кажется, что мы должны ценить ее чуть больше? То есть… посмотрите на этот листок. – Я поднимаю толстый лист картона. – Как вы думаете, откуда он взялся? Какой путь преодолел? Можно предположить, что раньше он был частью дерева, на котором когда-то жил ленивец или, может быть, гиббон. Просто осознайте, что когда-то этот лист был чьим-то домом, и на самом деле этой частью – за неимением лучшего термина – своего тела дерево не планировало делиться с нами и точно не желало приглашать других людей в новое жизненное путешествие… Вы понимаете, мы ведь говорим о полном жизненном цикле? Просто потрясающе.

Я беру стопку бумаги и провожу по ней пальцами.

– Все это чудо… ай-ай. – Я резко отдергиваю руку. – Бумаге не понравились мои ухаживания. Кусанула меня прямо за палец.

Я снова трясу рукой, но на этот раз линия из красных точек брызгами разлетается по бумаге… и попадает на лицо Бив.

О…

Мой…

Бог.

Я опускаю взгляд на свой палец и сразу же чувствую слабость, когда вижу кровь.

– Боже милостивый, я это сделала. – Я раскачиваюсь и поднимаю палец вверх.

– Какого черта?! – орет Брейкер, в то время как Бив просто сидит в ступоре. – Господи, Лия! Можно нам принести какие-нибудь салфетки? – Он указывает на мой палец, а затем приобнимает за плечо, чтобы я не упала. – Что случилось?

Я поднимаю на него взгляд и шепотом произношу:

– Я прогнулась.

– Как ты себя чувствуешь? – спрашивает Брейкер, садясь напротив меня на месте водителя.

– Как, по-твоему, я должна себя чувствовать? – отворачиваюсь я, отставляя в сторону питьевой йогуртовый.

– Помимо испытываемых тобой смущения, унижения и сожаления я хочу знать о том, как ты себя чувствуешь в физическом плане.

– Отлично. – Смотрю на офисное здание, где работает Брайан. – Думаешь, она уже позвонила ему и все рассказала?

– Не уверен, – тянет Брейкер. – Но судя по тому, как она яростно вытирала твою кровь со своего лица, предположу, что да.

– Тогда заявляю официально: я больше никогда не смогу показаться ей на глаза.

– Тебе придется это сделать, но не волнуйся, я буду рядом.

Я качаю головой:

– Сейчас я просто хочу вернуться к себе домой и зарыться в одеяло, погрузившись в горестные мысли.

– Уверена?

Я поджимаю губы и смотрю вниз на свои сцепленные руки.

– Нет. Я хочу поговорить с Брайаном.

– Тогда, считаю, ты просто обязана это сделать. – Брейкер берет мою ладонь в свою. – Могу подняться туда с тобой, если хочешь.

– Нет, это не самая хорошая идея. – Отстегиваю ремень безопасности и открываю дверь. – Я могу – и должна – пойти туда одна. – Поднимаю взгляд на Брейкера. – Спасибо за все, что сделал для меня сегодня, даже несмотря на то, что тебе приспичило свалить в туалет в самый неподходящий момент.

– Но мне нужно было отлить. Я сказал это прямо перед тем, как оставить тебя наедине с Бив.

– Отлично. – Выползаю из его машины и кидаю: – Увидимся позже.

– Удачи.

Машу ему рукой на прощание, а затем уверенно двигаюсь в направлении офиса Брайана. После того, как бумагу со следами крови убрали и Брейкер предложил покрыть «ущерб», Бив грубо показала мне три варианта, и мне пришлось выбрать тот, который ей понравился больше всего, так как больше не имело смысла настаивать на своем. В любом случае, речь о приглашениях, а не о свадебном платье. После этого Бив коротко попрощалась со мной и ушла.

Брейкер отвез меня перекусить, чтобы мне не стало плохо из-за анемии, после чего я попросила подбросить меня сюда, потому что мне хотелось прояснить ситуацию по поводу того, что произошло в церкви… и в канцелярском магазине и необходимо было выяснить у него, почему его матушка так нелестно высказывалась о моих очках. Несмотря на то, что весь день мне было не до этого, его слова то и дело будоражили мои мысли.