Сливово-лиловый (ЛП) - Скотт Клер. Страница 75

Внешний вид Сары весь вечер не дает мне покоя, и по дороге домой я выключаю радио и говорю:

— Могу я попросить кое о чем, Роберт?

— Конечно. Чего ты хочешь?

— Ско… скоро лето.

— Да. Я знаю. Я поставлю летнюю резину на автомобиль в выходные.

— Эм-м-м. Я хотела спросить тебя… эм-м-м…

Мне неожиданно трудно это высказать. Это негоже, и я не знаю, как отреагирует Роберт.

— Что, Аллегра?

— Ты видел Сару? Я имею в виду, ее отметины?

— Да, конечно.

— Не мог бы ты… сейчас летом… следы, может быть… м-м-м… ограничить немного?

— Что ты имеешь ввиду?

— Ну, так чтобы я могла надевать топы без того, чтобы каждый видел, что я…

Прошлым летом мы еще не заходили так далеко. Мы продвигались медленно.

— Хочешь указывать мне, где тебя бить, а где нет?

— Нет, конечно, нет, я хочу…

Осторожно, почти неслышно.

— Но звучит так, Аллегра.

— Я просто хотела…

— Я знаю, что ты хотела. Ответ: «нет». Я использую тебя и оставляю следы на себе, как мне хочется. Тебе придется смириться и одеваться соответственно.

Я громко сглатываю. Не ожидала подобного бескомпромиссного ответа. Бай-бай, футболки с низким вырезом и короткие юбки.

— Но разве ты не хотел бы, чтобы я могла носить короткие юбки и…

— …и ты все лето так одевалась бы, что парни толпами тащились бы за тобой?

— Нет, это…

— Аллегра, я не буду вести никаких дискуссий. Я понял твою просьбу. Но мое «нет» остается.

— Я хотела бы выглядеть красиво и сексуально. Для тебя.

— Ты всегда выглядишь красиво и сексуально для меня, даже когда на тебе вещи, которые не привлекают человеческих толп.

— Спасибо, но…

— Аллегра. Тема закрыта.

Роберт бросает мне однозначный взгляд. Следующее противоречие означает урок, для которого, черт возьми, я совсем не в настроении. Есть только один возможный ответ, и сейчас Роберт желает услышать этот ответ.

— Да, Роберт.

Я молчу до конца поездки, задаваясь вопросом, не даю ли Роберту слишком много власти и влияния. Это всего лишь мелочь, но она на «границе», на самом деле — за «границей». Я не хочу, чтобы мне диктовали, что я должна носить все лето. Я не хочу носить длинные брюки и футболки с высоким воротом при жаре.

***

Меня терзают раздумья. Он значительно увеличил «зону» за последние несколько дней, и я не уверена, хорошо ли это. Первое увеличение — хотя и намного более интенсивное — было для меня нормальным. Но эту бескомпромиссность, как бы я ее не любила, гораздо сложнее переварить. Я размышляю об этом несколько дней и решаю, что мне снова нужно поговорить с ним.

— Роберт, — тихо говорю я, вечером в темноте, в постели, — я снова хотела бы поговорить… по поводу отметин и одежды.

— Я знаю, я ждал этого, — шепчет мне на ухо Роберт. — Ты долго раздумывала.

Его ладонь ложится мне на горло, и я сглатываю.

— Что ты хочешь мне сказать?

Спокойно, осторожно и уважительно я объясняю ему, почему его ясное «нет», в отличие от других случаев, создает мне проблемы.

— Почему ты не делаешь то, на что имеешь право? — тихо спрашивает он, его рука двигается от моей шеи к грудине.

— Что? — спрашиваю я — Что ты имеешь в виду?

Он считает, что я должна уйти, если мне это не нравится? О, Боже. Ледяной страх внезапно распространяется во внутренностях. Он бросит меня, если я не повинуюсь? Если я не перестану перечить? Я не могу расстаться с ним. Этот мужчина идеален, черт побери. Я люблю его так, как никогда раньше никого не любила. И не могу же я при первом же маленьком камне преткновения просто уйти. Я подчинюсь его воле. Это не так уж страшно. Если повезет, лето не будет слишком жарким. И следы на мне не все время. На самом деле это всего лишь несколько дней летом, когда мне пришлось бы носить длинные брюки и футболки с небольшим вырезом. Есть вещи и похуже. На самом деле. Я бы носила шерстяные свитера все лето, если бы альтернативой было снова стать одинокой и потерять лучшего Дома, который у меня когда-либо был.

Глава 44

Своим дыханием он согревает мою щеку, нижней губой касается моей, и я чувствую щетину на своей коже.

Он целует меня, нежно и ласково. Прощальный поцелуй. Или?

— Я имею в виду то, о чем ты должна подумать в первую очередь в подобной ситуации. Но ты, очевидно, даже не допускаешь этой возможности. Ты даже не думаешь об этом. С одной стороны, это, конечно, делает мне честь, но с другой — это явное нарушение правил.

— Что, прости?

Я больше ничего не понимаю. Он продолжает свое путешествие губами, порхая нежными поцелуями по моим щекам, шее, ключице. Может быть, из-за этих маленьких ласк я не понимаю, о чем он говорит? Кто-то, кто предлагает расстаться, может быть настолько нежным?

— Ты все еще не понимаешь, о чем я говорю, верно?

— Нет, — шепчу я, — прости.

— Мы говорили об этом в начале. Пять основных правил. Ты помнишь?

— Да, конечно. В твоей машине в первый вечер.

— Совершенно верно. Какие это были правила?

— Я не прячусь от тебя.

— Верно. Далее.

Своей нижней губой он ласкает мою линию подбородка, и осторожно прикусывает мою мочку уха, когда достигает ее.

— Я не лгу тебе.

— М-м-м. Далее.

— Я использую свое стоп-слово, когда для меня становится слишком.

— Ага? — мягко спрашивает он на ухо. — Догадываешься теперь?

— Я… я должна использовать свое стоп-слово?

— Да, ты должна. Для этого ты его и имеешь.

— Я…

— Аллегра, — говорит он, его голос звучит одновременно нежно и строго, — ты не использовала его ни в офисе, ни в этом вопросе. Почему нет?

— То, что было в офисе… мне понравилось, — тихо отвечаю. — Это было очень круто. Я не чувствовала себя неловко ни одной секунды.

— Но ты же понимаешь, что этим я переступил строгую границу. Я нарушил наше соглашение, а ты не остановила меня.

— На тот момент все было в рамках, и не чувствовалось как нарушение границы.

Он кивает, царапнув меня щетиной. Он все еще продолжает говорить очень тихо, прямо на ушко.

— Хорошо. Почему ты не использовала его в вопросе об отметинах?

— Я… даже не подумала о нем. Я не хочу тебя разочаровывать.

— Но это было достаточно важно для тебя, чтобы заговорить на эту тему со мной снова, верно?

— Да, это было важно.

— И все же ты до сих пор не задумалась о своем стоп-слове.

— Да.

— Тогда сейчас для этого прекрасная возможность. Скажи его, Аллегра.

— Но теперь ты знаешь, что…

— Аллегра, я хочу, чтобы ты его сказала. Осознанно. Чтобы ты запомнила, что всегда можешь использовать его, несмотря ни на что.

Все нормально, я чувствую это. Он рядом, и его аура дарит мне спокойствие и безопасность. Он совсем не злится.

— Красный. Вопрос с одеждой и отметинами — красный.

— Хорошо. Тогда я буду придерживаться этого.

Он целует меня так ласково и нежно, что я таю, он сцеловывает весь страх, который я испытывала, весь дискомфорт и беспокойство.

— Помнишь ли ты, как говорила, что боишься потерять себя, если позволишь усилить свою сабмиссивность в повседневной жизни?

— Да, я помню.

— Ты все еще испытываешь этот страх?

— Нет.

— Мы все больше и больше занимаемся этим, мы из месяца в месяц расширяем «зону». Это происходит автоматически, и я знаю, что ты это чувствуешь. То, что ты больше не боишься, огромная честь для меня, Аллегра.

— Я всегда чувствую себя уверенно с тобой, Роберт.

— Это ложь. Ты больше не была уверена, потому что я зашел далеко за границу. С разбегу и абсолютно намеренно. Дважды. В кабинете я все время ждал, что ты произнесешь свое стоп-слово. Ты этого не сделала. Я жду, что ты произнесешь его, еще с вечера у Фрэнка и Сары. Ты снова этого не сделала. Это не хорошо, Аллегра.

— Почему? Разве это не показывает, насколько я тебе доверяю, сколько у тебя власти?

— Да, это показывает. И все же, я хочу, чтобы ты четко и ясно говорила, когда я захожу слишком далеко. Как ты всегда говоришь, когда я тебя бью. С этим у тебя нет проблем: дать понять мне, что достаточно, что я должен прекратить. Стоп-слово не только для сессий, на которых я бью тебя, любимая. Ты всегда можешь использовать его, если тебе претит то, что я у тебя требую. Поняла?