Эффект разорвавшейся бомбы (ЛП) - Соренсен Карла. Страница 28

Выдавив из себя улыбку, я пробралась сквозь ряды игроков, все из которых казались раскованными, счастливыми и расслабленными, несмотря на тяжелый сезон, который им предстояло провести. Шестнадцать недель физически изнурительной работы, еще большая психологическая подготовка, а возможно, и больше, если мы выйдем в плей-офф. Для меня было важно убедиться, что они видят мое лицо каждую неделю и знают, что я обращаю внимание на то, как усердно они работают. Может быть, именно поэтому мой отец так поступил. Чтобы напомнить им, что он обращает внимание.

Этого было достаточно, чтобы заставить меня остановиться где-то на расстоянии сорока ярдов.

Он сделал это со мной? Заметила ли я вообще?

Кто-то снова произнес мое имя, и я посмотрела на трибуны, чтобы увидеть трех молоденьких девушек, держащих плакат, майки «Волки» прикрывали их тела. На табличке было написано: «Команда Саттон».

Прижав руку к сердцу, я направилась туда, где они стояли, перегнувшись через перила. Охранники держались на почтительном расстоянии, когда девушки вручили мне ярко-розовый маркер, чтобы я могла подписать их программы.

— О, спасибо вам, — сказала одна потрясенным шепотом.

— Вы такая хорошенькая, — сказала другая.

— Наслаждайтесь игрой, девочки. — Я помахал им после того, как подписала все их материалы, и милого хихиканья, которое последовало за мной, когда я уходила, было достаточно, чтобы любая херня, через которую я прошла, стоила того. Этого отвлекающего маневра было достаточно, чтобы я поняла, что пропустила последних игроков нашей команды, так как все убежали обратно в раздевалку, включая Люка.

Может быть, я была трусихой, но я глубоко вздохнула с облегчением и направилась к ложе хозяев.

* * *

Когда я вошла в раздевалку, праздничные звуки были оглушительными.

Дайвон подхватил меня на руки, улюлюкая и вопя. Я едва могла отдышаться от смеха, а лицо болело от улыбки. Играть с соперником по дивизиону на их домашней арене было ужасно. Ужасно для меня, потому что это было так близко. Вперед-назад, на протяжении всей игры, две команды оставались на расстоянии одного тачдауна друг от друга.

За тридцать две секунды до конца и отставая на три очка, Люк бросил бомбу через поле в ожидающие руки Джека, который уклонился от четырех защитников, выполняя тачдаун. Вся моя свита взорвалась, а также болельщики «Волков», которые были у нас на гостевых трибунах, и, наблюдая, как ребята сражаются друг с другом на поле, я подумала, что мое лицо может лопнуть от улыбки.

На протяжении всего пути в раздевалку я чувствовала себя похожей на бутылку шампанского, которую сильно встряхнули, и только одна хлипкая пробка удерживала пузырьки. Джой была рядом со мной, радостно болтая о подкатах, экранах и игровом действии, и все, что я могла делать, это улыбаться каждому человеку, мимо которого мы проходили.

Но это чувство было ничем по сравнению со взрывом в раздевалке.

Это вызывало привыкание. Их счастье, искрящаяся мощная сила были такой мощной, какой я никогда не знала.

— Мисс Саттон, — крикнул Джек со скамейки в нашей раздевалке. — Мы, блядь, сделали это!

Дэйвон опустил меня на пол, положив тяжелую руку мне на плечо. Именно тогда я осознала, насколько потной и вонючей была раздевалка. Насколько потными и вонючими были все парни в этой комнате. Я улыбнулась ему и выскользнул из его руки как раз в тот момент, когда тренер Кляйн встал посреди раздевалки и жестом призвал к тишине. В руках он держал мяч.

— Итак, — крикнул он, когда несколько игроков в задних рядах все еще кричали. — Отличная игра, ребята. Вы были острыми, вы были быстрыми, вы были голодными. — Еще больше одобрительных возгласов и счастливой ругани, если такое вообще было. — Но больше всего я горжусь тем, что вы были единым целым. Команда. Ни один человек не важнее других, верно?

Прислонившись к стальной балке, я скрестила руки на груди и наблюдала за потными, улыбающимися лицами вокруг. Я подумала, что это была их церковь. Для них это был духовный опыт. Взяв все, что они практиковали, и выполнив это так эффективно, что они вышли победителями.

Возможно ли, что я нашла свое место среди таких людей, как они? Одной игры, вероятно, было недостаточно, чтобы сказать наверняка, но в тот момент меня охватило чувство комфорта, которого я никогда раньше не испытывала, и мне захотелось схватить его обеими руками и крепко держать изо всех сил.

Тренер поднял мяч, и все снова замолчали.

— Первый игровой мяч — важный, не так ли?

Послышался шепот согласия, все заерзали на месте, как будто были слишком взвинчены, чтобы перестать двигаться. Это было то, что я могла понять, когда мои пальцы по собственной воле постукивали по руке.

Кляйн снова поднял руку, улыбаясь теперь так, как я ни разу не видела, чтобы он улыбался в кулуарах.

— Пирсон, тащи сюда свою задницу.

Раздались одобрительные возгласы, когда Пирсон подошел сзади. Я наклонила голову, чтобы понаблюдать за ним, моя кожа напряглась при виде беспорядка в его волосах, обтягивающей белой футболки, прилипшей к телу от пота, впадинок и изгибов его мышц, резко выделяющихся на фоне материала.

Он остановился рядом с тренером, уперев руки в бока, и на его красивом лице появилась легкая улыбка. Под глазами была та черная пелена, которую я до сих пор не понимала. Он выглядел так, словно участвовал в битве — грязный, измученный и счастливый. И… горячий. Ладно, он выглядел сексуально. И потный. И горячий.

С мускулами. Потные, покрытые татуировками мускулы.

Черт возьми, Элли, — прошипела я про себя. Ментальная пощечина завершена, я глубоко вздохнула и снова сосредоточилась на тренере.

— Эта работа не становится легче, но сегодня благодаря тебе она выглядела чертовски легкой.

Люк ухмыльнулся, и у меня перехватило дыхание.

Тренер передал ему мяч, и он поднял его под одобрительные крики товарищей по команде. Затем его глаза встретились с моими. Отчаянно я боролась за такую же счастливую улыбку, какой одарила Дэйвона и Джека. Остальных мужчин в комнате.

Но не могла пошевелить губами. Все, что я могла сделать, это бороться с нарастающей болью в груди, когда он вот так смотрел на меня. Точно так же как во время фотосессии. Только теперь нас окружали десятки людей, которые истолковали бы это… напряжение по-другому.

Собрав больше силы воли, чем, как я думала, было в моем распоряжении, я отвела глаза и коротко поговорила с Джой.

— Нам лучше уйти отсюда, милая, — громко сказала она мне на ухо. — Они вот-вот разденутся, и думаю, что мое сердце откажет, если я стану свидетелем этого.

Я засмеялась, обнимая ее за плечи.

Мы с Джой, сопровождаемые моими милыми парнями из службы безопасности, которые ждали снаружи раздевалки, прошли мимо журналистов, выкрикивавших вопросы. Поскольку я хотела, чтобы в центре внимания была команда, я помахала рукой и улыбнулась, но ничего не ответила.

— Итак, что происходит после игры? — Я спросила Джой, когда мы шли туда, где нас ждал водитель, чтобы отвезти обратно в отель, который находился примерно в десяти минутах езды через центр Хьюстона.

— Некоторые ребята идут куда-нибудь поужинать со своими семьями, а некоторые проходят процедуры, массаж, чиро или иглоукалывание и расслабляются до тех пор, пока не смогут лечь спать. Но после таких игр, как эта, нескольких ребят обычно можно найти в баре отеля, если их семей здесь нет.

Кожаные сиденья машины предоставили моим пальцам новое место для постукивания, и Джой заметила это с кривой улыбкой.

— Извини, — сказала я. — Обычно я не такая нервная.

Она похлопала меня по руке и закрыла глаза, откинув голову на спинку сиденья.

— Все в порядке. Это захватывающе.

Машина остановилась под большим навесом отеля, и водитель вышел, чтобы открыть нам дверь, почтительно прикоснувшись к своей черной фуражке. Я улыбнулась ему и подождала Джой, прежде чем пройти через вестибюль из мрамора и стекла. Никто не взглянул на нас дважды, и, прежде чем выйти из лифта на своем этаже, она нежно потрепала меня по щеке.