Эффект разорвавшейся бомбы (ЛП) - Соренсен Карла. Страница 29
— Горжусь тобой, милая. Ты сегодня хорошо справилась.
— О, я ничего не сделала, но спасибо тебе.
Джой покачала головой.
— К концу сезона ты поймешь, насколько ошибаешься. Я думаю, это будет хороший сезон.
В тихой поездке на лифте на следующие два этажа я думала о ее словах, разминая шею от постоянного гула энергии, все еще бурлящей по венам.
Единственным звуком в моем номере был шум кондиционера, и когда я села на край двуспальной кровати, аккуратно сложив белый пододеяльник и идеально разложив белые подушки, я поняла, что не смогу оставаться в номере.
Пять минут спустя я оказалась в пустом тренажерном зале отеля, в наушниках звучали G-Eazy и Halsey, а я бегала трусцой по беговой дорожке. Пробежала несколько миль, прежде чем боль в боку заставила меня притормозить, а мой телефон начал зависать, оставив меня без музыки. Я промокнула шею полотенцем. В зеркальной стене я изучала свое отражение, задаваясь вопросом, что подумали бы люди, когда увидели меня сейчас. Восприятие меня неизбежно изменилось.
Несмотря на то, что я ничего не сделала, я стала более могущественной, чем месяц назад. Дело было и не в деньгах, потому что у меня были деньги до того, как умер мой отец. Люди, конечно, относились к тебе по-другому, когда ты был богат. Но это было что-то другое.
Я выглядела так же. Но чувствовал себя иначе.
Слегка повернувшись, я изучила свои обтянутые черными леггинсами ноги, которые сидели так же хорошо, как и раньше. Моя белая майка и розовый спортивный лифчик были невзрачными, конский хвост был высоко затянут на макушке. Так почему же я выглядела по-другому в своих собственных глазах? Было ли восприятие других людей настолько сильным, что они смогли изменить мое восприятие самой себя?
— Тебе нужно выпить, — сказал я вслух.
Но поскольку тренажерный зал, к счастью, все еще был пуст, я легла на один из матов и сделала несколько отжиманий и приседаний, а также немного легкой работы для рук. Через полтора часа после того, как я прошла через стеклянные двери, я вернулась в лифт и сделала большой глоток из своей бутылки с водой.
Я нажала кнопку двадцатого этажа и вжалась в стену. Как раз в тот момент, когда двери собирались закрыться, протиснулась рука и остановила их.
Рука, прикрепленная к татуированному телу Люка Пирсона.
Его голова откинулась назад, когда он увидел меня в углу.
— О, привет.
Я улыбнулась.
— Привет. Отличная игра.
Его взгляд остановился на моем рте и медленно переместился, как будто ему было все равно, что я нахожусь в двух футах от него и могу видеть все места, куда он смотрит. И он посмотрел. Люк Пирсон намеренно смотрел. Вниз по линии шеи, к вырезу спортивного лифчика, поверх простых черных леггинсов, а затем снова вверх. Его темные брови изогнулись в замешательстве. Или от боли.
Я выбрала замешательство.
— Я чувствовала, что сойду с ума, если не выпущу немного энергии, — объяснила я.
— Да, — сказал он, не сводя глаз с моих губ. — У меня тоже бывает такое чувство после игры.
Как только двери почти закрылись, молодая женщина крикнула, чтобы придержали дверь. Я наклонилась вперед, чтобы нажать на кнопку, и Люк отодвинулся назад, когда одна, две, три, затем четыре, пять и шесть девочек-подростков ввалились внутрь.
Они хихикали и веселились, счастливо болтали и совершенно не подозревали, что Люк Пирсон ехал с ними в одном лифте.
Он стоял рядом со мной, его рука касалась моей при каждом глубоком вдохе, от которого расширялась его широкая грудь. Я подвинулась рядом с ним, поднимая руку, чтобы вытереть пот, все еще выступавший на моей ключице. Его подбородок опустился на грудь, и я заметила, что он закрыл глаза.
Воздух с шумом вырвался из моего носа, и он бросил на меня взгляд.
Одна из девушек рассмеялась так сильно, что завалилась набок, из-за чего Люк врезался в меня. Чтобы удержаться на ногах, он схватился за перила в задней части лифта. Его пальцы, крепко вцепившиеся в металл, прижались к моей пояснице, когда встала на свое первоначальное место.
Сквозь футболку я чувствовала костяшки его пальцев, но не двинулась вперед. Он не пошевелил рукой. Но потом он это сделал. Он сдвинул ее на несколько дюймов, так что его рука оказалась у меня за спиной.
Если бы я повернулась в сторону, он обнял бы меня.
На пятнадцатом этаже они вышли, громко хихикая, некоторые оглянулись на нас с раскрасневшимися от возбуждения щеками.
Как только они вышли, Люк убрал руку, оставив между нами несколько дюймов.
Я повернула голову в сторону, чтобы посмотреть на него, и его глаза оказались на моем лице.
Ладно, если бы это продолжалось намного дольше — эта ограниченная полная подтекста речь, небольшие прикосновения, которые явно не были случайными, обжигающий зрительный контакт — я бы воспламенилась. Мое сердце готово было выпрыгнуть из груди, потому что его сексуальные лазерные глаза превращали мои кости в желатин.
— Какой этаж? — спросила я, когда он так и не пошевелился.
Люк моргнул, и, клянусь, мое сердце забилось в такт быстрым движениям. Воздух казался тяжелым и густым, и я облизнула губы, чтобы проверить, чувствую ли я вкус.
Он уставился на круглые кнопки, цифра двадцать загорелась, как аварийный маяк.
— Ты не нажал на кнопку, — объяснила я, когда он все еще не ответил.
— Как и ты.
— О, — прошептала я. Почему я шептала? — хорошо.
Двери захлопнулись, запирая нас вместе.
Хорошо. Превосходно.
15
Люк
Я никогда не испытывал такой тишины, как та, что царила в этом крошечном лифте. Элли была на расстоянии вытянутой руки, ее грудь блестела от пота в резком свете ламп.
Мне хотелось слизнуть его.
Зажмурил глаза, когда цифры звенели с каждым этажом, который мы проезжали. Это было так, как будто что-то повисло между нами с момента фотосессии, встало на свои места, когда я положил на нее руки на заднем крыльце. Я не знал, как это выглядело, эта штука, повисшая в воздухе.
Но медленно, неумолимо это тянуло меня в ее сторону, делая пространство между нами все меньше и меньше, даже если я еще не двигался. Что-то внутри меня было ужасно неуравновешенным, за исключением таких моментов, как этот, когда это совсем не казалось ужасным.
Это казалось правильным.
Ее рот открылся, как будто она собиралась заговорить, когда зазвонил ее телефон. Разочарование, которое я почувствовал, было липким и неприятным, и мне захотелось смыть его с себя.
Глубоко вздохнув, она прочитала что-то в своем телефоне и одарила меня непроницаемым взглядом.
— Что это?
Лифт остановился.
На нашем этаже.
Одной рукой я придержал для нее двери, но она не пошевелилась.
— Sports Illustrated только что прислал мне по электронной почте предварительный просмотр номера, на случай, если я захочу увидеть фотографии до того, как он появится в газетных киосках.
Я медленно кивнул, толкая двери, когда они попытались закрыться.
— Ладно. Они хороши?
Конечно, они были бы хороши. У меня были глаза. Они могли бы сделать съемку, в которой она выглядела бы точно так же, как сейчас. Без макияжа, с уложенными на макушке волосами, блестящими от пота, она была бы предметом фантазий для каждого мужчины с работающими глазами.
Она определенно была для меня.
— Они не загружаются. — Ее сотовый в руке погас. — Дерьмовый сигнал в лифте. Я просто воспользуюсь своим ноутбуком. — Она громко сглотнула и подняла на меня глаза. — В номере.
Дверь попыталась закрыться, и я хлопнул по ней рукой сильнее, чем было необходимо. Она облизнула губы и внимательно посмотрела мне в лицо, ее плечо почти коснулось моей груди, когда она выходила. Я глубоко вздохнул. Эта штука, шнур, связующее вещество, химическое притяжение между нами тянуло меня дальше.
Выйдя из лифта, она могла пойти в двух направлениях. Поскольку я понятия не имел, где находится ее номер, я внимательно наблюдал, как она остановилась возле богато украшенного приставного столика и зеркала в золотой раме.