Выпускник (СИ) - Купцов Мэт. Страница 25

— Прекрати, я серьёзно. Я готова заплатить, — добавляет она твердо.

Прищуриваюсь, пытаясь уловить в её словах подвох.

— Деньги — это хорошо, но вот за что?

— Ты же знаешь, что фарцовщика Звонаря убили, — дрожащим голосом говорит она.

— Да. И Волку я помогаю в этом вопросе, — внутри всё закипает. — Но с тобой я работать отказался.

— Макар, послушай! Нужно найти не только убийцу, но мою подругу Марину Ольховскую. Она исчезла, — Ника говорит это так, словно боится, что кто–то подслушивает.

— Кому положено, пусть тот и ищет, — сухо отвечаю я.

Черт. Тут же порыв ветра напоминает мне о том, что одет я не по сезону — продувает насквозь.

Пиджак годен только для того, чтобы выбросить его на помойку. Туфли стоптаны и дырка имеется на подошве. В дождь носки промокают насквозь.

Зима близко.

На одежду нужны деньги. Но вот те триста рублей, что получил в милицейской кассе, я практически уже потратил. А за них еще и отчитываться придется.

Шутки с милицией в наше время могут плохо закончиться.

Посадят за растрату государственных денег, прощай молодость!

Интересно сколько за это дают?

Веду плечами. Какая ересь крутится в голове.

— У Ольховской же сын, верно? Где он? — машинально спрашиваю, надеясь понять, что за загадки она мне тут разгадывать поручает.

— Это неважно, — Ника отводит взгляд, юлит. — У нас с Мариной был общий друг, Григорий Игнатов. Он ухаживал за ней, помогал. Возможно, за ним стоит проследить. Он сейчас не идет на контакт.

Смотрю на Нику, пытаясь понять, почему она скрывает от меня важные детали?

Или она в этом как–то замешана сама?

Глава 11

— Я постараюсь помочь. Но ничего не обещаю, — сухо говорю я.

Королева поднимает на меня взгляд и, мгновение раздумывает.

— Я готова заплатить. Мне очень важно знать, жива Марина или нет, — говорит она, её голос становится холодным.

Она сама поняла, что сказала?

Не спасти подругу, а просто знать, жива ли та. Внутри меня всё кипит.

И подумать мне есть, о чем.

Когда тебе нужны деньги, а ты студент дневного отделения университета. И годен только мешки с цементом разгружать на железнодорожной станции, чтобы заработать копейку.

Окидываю взглядом осенний сквер. Представляю себя, сидящего на лавке на ветру в потертом и малом по размеру старом пиджаке.

И вот ведь зараза, вырос так быстро, словно аномалия какая, хорошо хоть рост остановился на метре девяносто сантиметров.

— И ещё, Макар, — Ника делает паузу, чувствую, что воздух между нами накаляется.

— Что ещё? — спрашиваю.

— Считай это своим первым журналистским расследованием.

Журналистским расследованием?

— С каких пор ты задания раздаешь?

— Старшим редактором меня назначили.

Журналистское расследование всегда связано с раскрытием тайн персон — серых кардиналов, которые прячутся в тени, и как кукловоды рулят происходящим.

Но, главное, его проводят с целью предать огласке истинные причины событий и оглашают виновников произошедшего, по крайней мере, озвучивают к кому ведут нити.

Очень заманчиво для журналиста… и опасно.

Но история связана с близкой подругой, которую Ника сама втянула в мутную историю. И теперь неясно, где находится Ольховская и ее сын.

И кто стоит за всем этим.

Прекрасно понимаю, что Ника меня обманывает. Газета такими расследованиями не занимается. А значит, Ника — мой непосредственный руководитель, будет отчитываться перед Мартыновым за меня, сообщая ему, что я занимаюсь поиском материалов — езжу по колхозам, хожу по фабрикам, общаюсь с советскими гражданами. И все мои мысли связаны только с повышением производительности труда на предприятиях.

Конечно, я бы мог отказаться, сдать Нику Мартынову, поступить, как настоящий комсомолец. Но я сделаю выбор, руководствуясь своими интересами. А мне интересно само расследование. И к сожалению, продукты в магазине без денег никто не дает.

Ника чуть улыбается, но это больше похоже на маску.

— Макар, давай начнем с того, что я готова заплатить столько, сколько понадобится, чтобы ты взялся за это дело и довел его до конца, — твердо говорит она.

— Конкретнее, Ника. Мне нужно знать, с чем я имею дело, — смотрю ей прямо в глаза.

Она достаёт из сумочки конверт и протягивает мне. Я открываю его и вижу там пачку денег.

— Здесь две тысячи рублей за то, чтобы найти Марину. Возможно найдешь и убийцу Звонаря.

— Две тысячи рублей? Ника, это серьёзные деньги.

— Я знаю. И очень рассчитываю на тебя.

Я думал, оплата будет в размере стандартной советской зарплаты, в районе ста двадцати рублей, ну, пусть даже сто пятьдесят рублей, насколько помню и больше зарплаты бывали в эти времена, но не у всех.

Мы же в столице нашей родины, а не на севере, и вряд ли полагаются северные коэффициенты.

Озадаченно кручу пачку денег в руках.

Ветер приносит прохладный запах осени. Ника сидит напротив, её глаза сверкают решимостью.

На сколько она отчаялась, что готова платить такие большие деньги?

Что–то тут не так.

Почему вместо мента нанимает на расследование журналиста? Потому что боится ментов сама? Значит, рыльце у нее в пушку.

У Ники собственный интерес в деле.

Какой? Знать бы. Такое чувство, будто она замешана в этом деле сама.

Но как такое может быть?

Да и деньги мне такие не нужны вовсе.

Не то чтобы я был таким уж кристально честным комсомольцем.

Но меня отправили назад в СССР.

С какой целью? Чтобы я стал правильным человеком, помогал другим.

Точно не для того, чтобы я осуществил мечту молодости, а заодно и бабло заколачивал, становясь конченным циником и эгоистом.

Звучит пафосно. Но если бы не мое попаданство в этот мир, может быть я так бы этого и не осознал.

Конечно, я и в прошлой жизни был не таким уж плохим. Добропорядочный семьянин, послушный сотрудник. Не лучший, не худший человек, старался всегда быть во всём как все. Только вот так вышло, что не все свои мечты я осуществил. Не хватило времени и сил. Заботы о мирском отняли все силы.

— С чего такая щедрость? — грубо спрашиваю я.

Ника раздумывает минуту, прежде чем отвечает:

— Потому что Марина для меня важна. И потому что я верю, что ты справишься, — она снова смотрит на меня, и в её глазах я вижу не только решимость, но и отчаяние.

— Хорошо, но мне нужно больше деталей, — говорю я. — Почему ты не хочешь говорить о сыне Ольховской?

— Это сложно. — Ника отводит взгляд. — Я просто хочу, чтобы ты нашёл её. Всё остальное не имеет значения.

— Ладно, допустим. А что насчёт майора Волкова? Он говорил про какие–то деньги, которые я ему должен. Что это за история? — спрашиваю, пытаясь понять, насколько она в курсе.

Ника снова становится серьёзной.

— Я не в курсе, не знаю всех подробностей, но он явно настроен решительно, — настойчиво говорит она. — Макар, пожалуйста, будь осторожен.

Да, деньги в кассу ментовки нужно отвезти прямо сегодня же.

Такие вряд ли выпустят на свободу с чистой совестью.

Если конечно Волков этот уже не успел вцепиться в меня железной хваткой.

Всем нужна агентура в криминальной среде.

Но я не агент, я журналист. По крайней мере, учусь на факультете журналистики.

— Понятно, — киваю я, обдумывая услышанное. — Ладно, Ника, я согласен взяться за это дело. Но учти, что я не волшебник. И не могу обещать, что всё получится гладко.

— Я понимаю, — отвечает она. — Но я верю, что ты справишься.

Мы обмениваемся взглядами, и я чувствую, что за её словами скрывается что–то большее. То, что она не готова мне раскрывать.

Ну, что же, сам узнаем.

Я холодно ей улыбаюсь, думая о своем.

Я первокурсник и вылететь из вуза легко, если завалю сессию.

Слышал, конечно, что студенты платят деньги преподавателям за зачеты и экзамены, но не в этой жизни. И явно не в советское время.